Адвокатов защитили от обысков

Конституционный суд России ограничил право следственных органов под предлогом поиска улик беспрепятственно обыскивать офисы адвокатов.

Выдавая ордер, служителям Фемиды указано и обеспечить защиту адвокатской тайны, и предупредить возможные злоупотребления со стороны юристов.

Действующий Уголовно-процессуальный кодекс РФ (УПК) разрешает следственным органам на основании собственных постановлений проводить обыск в нежилых помещениях (в офисах и других). Судебная санкция требуется только для вторжения в квартиры или для выемки содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну предметов и документов.

Нельзя, но если очень хочется...

К конфиденциальной относится и информация, связанная с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю. Поэтому закон допускает проведение в отношении адвоката оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий только на основании судебного решения.

Но такая оговорка часто не работает. Так, Новосибирский суд санкционировал обыск в офисе защищавших участников уголовного дела адвокатов с целью отыскания и изъятия подтверждающих оплату юридической помощи документов, а также самих материалов (адвокатских производств) и иных предметов и документов (в том числе хранящихся на электронных носителях), «имеющих значение для уголовного дела».

Юристы сочли такие действия грубым нарушением принципов конфиденциальности отношения юристов с клиентами: «Если изымается адвокатское производство, то после этого абсолютно бессмысленно говорить об адвокатской тайне. Получается, что адвокат получает информацию от клиента, фиксирует ее в адвокатском производстве, а потом приходит следователь и изымает эти материалы. Соответственно, вся информация переходит к следователю. Положения УПК просто-напросто лишают смысла всю работу, проделываемую адвокатами», – заявил один из пострадавших – адвокат Сергей Николаев.

Решение по схожему вопросу еще в 2009 году принял Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). В рассмотренном им деле «Колесниченко против России» российский суд разрешил следственным органам «в общих и широких выражениях» провести обыски в жилище и конторе адвоката, чем нарушил гарантии от вмешательства в профессиональные секреты. ЕСПЧ пришел к выводу, что в результате этого секреты были затронуты в степени, не соразмерной какой бы то ни было преследуемой цели.

В жалобе в Конституционный суд России он и его коллеги указывали на недопустимость проведения обыска у адвокатов по делам их клиентов. Эти требования поддержала Федеральная палата адвокатов. Полномочный представитель Президента России Михаил Кротов также подчеркнул, что институт адвокатской тайны является важным условием «эффективной деятельности адвокатуры» и «гарантией обеспечения права граждан на квалифицированную юридическую помощь».

Черное и белое

Конституционный суд России подтвердил необходимость защиты конфиденциальности отношений адвокатов с клиентами. Этот институт закреплен в правовых актах ООН, Стандартах независимости юридической профессии Международной ассоциации юристов, Кодексе поведения для юристов в Европейском сообществе и иных документах. К профессиональной тайне относятся, в частности, факт обращения к адвокату (включая имена и названия доверителей), информация о клиентах и полученные от них сведения, все собранные в ходе подготовки к делу доказательства и документы, содержание правовых советов и другие данные.

Вместе с тем служители Фемиды указывают на необходимость соблюдения «разумного баланса конституционно защищаемых ценностей», признавая, что защита тайны не является абсолютной: «Не все сведения, которым адвокат и его доверитель желали бы придать конфиденциальный характер, являются адвокатской тайной. Не могут быть защищены таким режимом сведения, свидетельствующие о совершении правонарушений, имеющих уголовно противоправный характер, в частности, о злоупотреблениях правом на юридическую помощь и защиту от подозрения и обвинения, допускаемых как адвокатом, так и лицом, которому оказывается юридическая помощь, а также третьим лицом (например, оплачивающим услуги адвоката)», – констатировал Конституционный суд России.

Поэтому сами по себе нормы УПК были признаны легитимными. Но требуя санкцию, следственные органы должны подробно мотивировать необходимость получения тех или иных документов и доказать, что они не относятся к адвокатской тайне. «Наличие конкретных признаков преступления позволяет суду оценить достаточность оснований для санкционирования проведения следственного действия в целях обнаружения и изъятия соответствующих предметов, документов, а сами отыскиваемые объекты – конкретизировать с большой степенью определенности, – поясняет Конституционный суд России, – с тем, чтобы исключить как иные материалы адвокатского производства (включая документы, созданные адвокатом), связанные с делом, по которому адвокат оказывает доверителю профессиональную юридическую помощь, так и материалы производств по другим делам».

В самой санкции должны быть указаны конкретные объекты поиска и изъятия. Добросовестно действующий адвокат, по мнению служителей Фемиды, должен добровольно выдать такие объекты, содержание которых не составляет адвокатскую тайну. «Это исключает необходимость их поиска, в том числе в материалах адвокатского производства, а у следователя объективно отпадает основание поиска указанных в судебном решении объектов», – отмечается в постановлении.

Также в ходе обыска запрещается видео-, фото- и иная фиксация составляющих адвокатскую тайну материалов. Кроме того, Конституционный суд России де-факто указал законодателям прописать в процессуальных кодексах и законе об адвокатской деятельности дополнительные гарантии, в том числе правовые механизмы, «позволяющие при проведении обыска в отношении адвоката обеспечить дифференцированный подход к исследованию материалов».

Черт ладана боится

В Федеральной адвокатской палате положительно оценивают принятое постановление: «Многие адвокаты обращают внимание на неоднозначность формулировок, содержащихся в рассматриваемых положениях закона. В существующей ситуации, когда судебный контроль практически всегда оказывается, скорее, формальным, – нам почти не известны случаи, когда суд отказывал бы следствию в его желании провести обыски в адвокатских образованиях, – эта неопределенность может служить причиной нарушений профессиональных прав адвокатов, а следовательно, конституционных прав их доверителей. Отказ Конституционного суда России признать за обвинением безусловное право на «взлом» адвокатской тайны делает честь конституционному правосудию. С этой точки зрения данное постановление, несомненно, имеет положительное значение», – отмечают в палате.