«Никто памятник им не поставит…»

Здравствуй, «Открытая»! В преддверии Дня памяти жертв политических репрессий, который в России отмечается 30 октября, прошу вас опубликовать письмо моего отца, Попова Ивана Васильевича, 1912 года рождения, репрессированного в 1933 году. Родом отец из села Беломечетского Кочубеевского (тогда Невинномысского) района Ставрополья. На поселение был отправлен в Омскую область. Работал шофером, потом механиком. Освобожден на основании постановления Совета Министров СССР №3385 110 сс от 28 сентября 1947 года.

Я считаю, что в нынешнем поколении должна оставаться память о событиях того времени, о чести и достоинстве невинно пострадавших людей, вынужденных провести годы на чужбине. Многие после перенесенных каторжных работ, голода и болезней домой не вернулись. Отцу, можно сказать, повезло: несмотря даже на то, что государство отняло у него молодость, здоровье, силы, он вышел на свободу.

В безграмотных строках, написанных отцом собственноручно, наш начитанный современник, может, и не найдет чего-то жуткого: мол, время было тяжелое, чего уж вспоминать… Но в них спрессована трагедия целого поколения отцов, дедов и прадедов.

Уважаемый читатель, не пройди мимо этого письма. Хочется верить, что оно поможет тебе понять свою историю, увидеть ее без прикрас и победных реляций.

«При Сталине, в 1933 году, я строил мельницу в поселке Эркен-Шахар Карачаево-Черкесии. Как-то ко мне подошли двое, один вооружен: «Вы Попов Иван Васильевич?» - «Я». - «Следуйте вперед». Меня привели на железнодорожную станцию и затолкнули в вагон. Внутри все было забито битком, никто не мог понять, за что их здесь держат, куда собираются отправлять.

Тронулись. Везли долго под усиленной охраной, кормили плохо - в день давали по 250 граммов кукурузного хлеба и ведро воды. На вагонах было написано: «Враги народа». Как это было страшно для всех нас!

Через три недели привезли в город Куломзино Омской области. У реки Иртыш находился лагерь для заключенных обнесенный колючей проволокой. Стали всех сгружать. Сколько было народу - страсть! Женщины, старики, дети… Так долго сидели мы под открытым небом, ждали, что будет дальше. Потом подогнали к берегу баржи и стали народ загонять в трюмы. Набили четыре баржи, после чего подошел буксирный пароход «Красноармеец» и потянул нас всех вниз по Иртышу.

Причалили на третий день. На берегу тысячи вооруженных солдат. Подобрали из заключенных покрепче человек тридцать, чтобы копать яму для тех, кто умер во время переезда на баржах. Стали сносить мертвых. Трупы никто не считал, просто кидали в яму как собак и закапывали наскоро. Были среди них и дети самого разного возраста, от четырех до десяти лет. За что их превратили в трупы?

Одиночек из-под Москвы отправили в какую-то Осиновку, в тайгу, а остальным, семейным, дали муку и крупу. Люди наварили баланды, но климат там другой, вода нечистая. Тут же у всех открывалась дизентерия, никто подняться не мог, дышать нечем, смрад!

Нагнали подводы, чтобы свозить в тайгу. Больных бросали на месте, им места не было. Невинные люди умирали массово, никому они не были нужны, и никогда никто памятник им не поставит…»