Болезни, о которых стесняются говорить. И зря!

Медицинский клуб «БУДЕМ ЗДОРОВЫ!»

Ведущий Антон ЧАБЛИН, обозреватель «Открытой», выпускник (с отличием) Ставропольской медакадемии

Чтобы быть здоровым надо просвещаться!

 

Андрей ИСАЕВ, депутат Государственной Думы:

– Здоровье людей – это основа процветания страны и залог благополучия населения. И для усиления пропаганды здорового образа жизни нужно увеличить долю социальной рекламы на телевидении и на радио, в печати и на рекламных конструкциях.

(«РГ», №99 от 11.04.16 г.)

ГАЗЕТА В ГАЗЕТЕ

«Открытая. Для всех  и каждого»  открыла  клуб  по интересам. А здоровье интересует всех и каждого!

 

Обследование населения на социально опасные заболевания, такие как сифилис, туберкулез, лепра, – обязательное правило для въезжающих в Россию для учёбы, работы и проживания. Спор идёт лишь о том, кто должен этим заниматься

 

Болезни, о которых стесняются говорить. И зря!

 

Последние годы в российском обществе ломают копья по самым разным поводам. Один из них – тестирование на социально опасные заболевания. Повод для дискуссии подал еще два года назад чеченский лидер Рамзан Кадыров, который заявил: мол, в России в обязательном порядке нужно проверять каждого жениха и невесту перед свадьбой на ВИЧ.

Кстати, в самой Чечне такая практика введена еще в 2011 году: мулла пальцем не пошевелит, чтобы сочетать браком молодых людей, покуда ему не принесут медсправку.

Следом за заявлением Кадырова чеченский депутат Госдумы Магомед Селимханов даже разработал пакет поправок к федеральному закону «Об актах гражданского состояния», обязывающих молодоженов представлять в загс справку об обследовании на ВИЧ/СПИД.

По мнению депутата, это позволит активнее выявлять скрытые инфекции, чтобы своевременно оказывать пациентам медпомощь, а также снизить рождаемость ВИЧ-инфицированных деток.

Госдума, впрочем, «зарубила» начинание чеченского депутата: его коллеги посчитали, что законопроект нарушает принцип врачебной тайны (ведь молодоженов, по сути, принуждают докладывать о своей «интимной» болезни сотруднику загса).

Едва в обществе отгремела дискуссия по поводу принудительного обследования на ВИЧ/СПИД, как появилась другая проблема, пусть и не столь громко озвученная.

В июне 2015 года Минздрав России издал приказ №384, который регламентирует обследование и выявление мигрантов с социально опасными заболеваниями. Каждый мигрант, который приезжает на территорию России (за разрешением на временное проживание или за трудовым патентом), обязан сдать анализы на четыре инфекции: туберкулез, лепру, ВИЧ/СПИД и сифилис. Если он болен, то разрешения жить и работать в России не получит.

Ежегодно в нашу страну приезжают сотни тысяч мигрантов из десятков стран. И очевидно, что столь важная функция, как их медицинское обследование, должна находиться в руках государства. Ведь речь ни много ни мало об общественной безопасности!

Между тем в том самом приказе на сей счет есть двусмысленность. В одном пункте говорится, что освидетельствование приезжих вправе проводить только государственные медицинские учреждения.

А буквально следующий пункт приказа гласит, что такие обследования могут проводить медицинские учреждения «независимо от организационно-правовой формы» (при наличии лицензии, разумеется). А это значит, что такой вопрос якобы можно доверить и частникам.

Теперь представьте такую картину. Подвал, частный кабинетик, в котором нет ничего, кроме стола со стулом... и лицензии на стене. Зато перед входом огромная вывеска: «Центр выдачи медсправок». В коридоре на скамьях сидят десятки мигрантов – из Вьетнама, Таджикистана, Украины, Сирии...

Заплатил в кассу – и тут же, безо всякого врачебного обследования, получаешь заветный бланк с круглой печатью «Здоров». А ведь сифилис, лепра, туберкулез – очень коварные заболевания: инфекция может дремать в организме пациента годами, не подавая знаков. Но при этом человек остается источником заражения для окружающих.

Потому Минздрав и потребовал закрыть границы страны для носителей заразы. У нас в России и так предостаточно больных сифилисом и туберкулезом. Но зачем же тогда оставлена лазейка в ведомственном приказе?! Ведь понятно, что ею будут пользоваться нечистоплотные дельцы от медицины, коих сегодня развелось видимо-невидимо.

Недавно одну из проблемных ситуаций, связанных с применением приказа №384, пришлось обсуждать даже в краевом минздраве. Право обследовать на наличие социально опасных инфекций иностранных мигрантов, приезжающих в Россию... хочет получить частная клиника из Черкесска.

Точнее, в Черкесске она только зарегистрирована, а вот прием пациентов ведет в Пятигорске.

В краевом минздраве и решают, что же делать с этими частниками? Не получится ли, что под вывеской частной клиники обнаружится «черная дыра», через которую на территорию Ставрополья и Карачаево-Черкесии будут массово въезжать неизвестно чем больные люди?! Тем более что до последнего времени обследованием мигрантов занимались исключительно государственные медучреждения, которые тесно работали и с миграционной службой, и с МВД.

Так где же сегодня в России должна проходить граница между государственной и коммерческой медициной?

Этот вопрос корреспондент «Открытой» задал главному врачу Ставропольского краевого кожно-венерологического диспансера Михаилу ЗЕМЦОВУ и его заместителю Дмитрию ВЕТЛИЦКОМУ.

– О половых инфекциях не принято говорить вслух, и даже на ведомственных совещаниях их обсуждают нечасто (в отличие, скажем, от туберкулеза). Может, потому, что сегодня эта проблема уже и не столь актуальна для общества?

М.З.: Если сравнивать с тем, что было в девяностые годы, то заболеваемость снизилась на порядок. К концу перестройки в крае только случаев сифилиса мы фиксировали более трехсот на сто тысяч населения. По этому показателю мы занимали третье место в России после Москвы и Санкт-Петербурга.

И это понятно: все-таки курортный регион, случайные связи... Вместе с тем, среди заболевших было много детей, подростков и беременных женщин, причем преобладали свежие высокозаразные формы сифилиса.

Д.В.: Сегодня на фоне остальной России наш край выглядит очень неплохо: заболеваемость сифилисом примерно в полтора раза ниже, чем в среднем в России. Хотя, кстати, есть регионы, где она вообще близка к нулю, – например, Чечня или Ингушетия.

– Вряд ли на них стоит равняться. Ведь понятно, что там цифры официальной статистики – «нарисованные».

Д.В.: К сожалению, статистика, которая есть сегодня и в нашем регионе, тоже отражает не всю картину. За прошлый год в крае было выявлено почти три тысячи пациентов с половыми инфекциями, в том числе примерно 380 случаев сифилиса, около 450 – гонореи, более 900 – хламидиоза. При этом, по научным подсчетам, гонорея должна выявляться в три-четыре раза чаще, чем сифилис, а, скажем, хламидиоз – в пять-шесть раз чаще.

– Но в Ставропольском крае, если брать статистику, совсем другая картина, более благостная. Так куда же «исчезают» заболевшие?

М.З.: Любое медицинское учреждение, которое во время обследования выявляет у пациента половые инфекции, обязано немедленно известить об этом краевое ФГУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии» и наш диспансер. Так вот, за последние пять лет ни одного такого экстренного извещения из частных клиник края мы не получили! Только от государственных учреждений...

– Ленятся?

М.З.: Дело тут вовсе не в лени. Вы и сами, Антон, прекрасно знаете, что зачастую частные экспресс-лаборатории и врачебные кабинеты работают без обязательной документации и отчетности.

А теперь представьте – приходит из такого кабинета экстренное извещение в Роспотребнадзор, и у контролирующих органов тут же возникнут вопросы: на каких основаниях вы обслуживали пациента, где договор, где чеки?..

Д.В.: Конечно, у нас прошли те времена, когда даже в газете «Спид-инфо» печатали советы, как «излечиться» от инфекций, передающихся половым путем. Мол, примите таблетку ципрофлоксацина – и всё, здоровы!

Сегодня намного более остро стоит проблема качества диагностики этих инфекций. В коммерческих лабораториях используют экспресс-тесты, которые дешевле и быстрее, но и менее чувствительны (в сравнении с теми, что используются в государственных клиниках).

М.З.: Самый чувствительный метод, который с почти 100%-ной точностью дает возможность подтвердить наличие инфекции, – это так называемая ПЦР. Она позволяет выявить ничтожно малое количество генетического материала любого микроорганизма – возбудителя болезни.

Наши девушки-лаборантки перед тем как войти в лабораторию, принимают душ, переодеваются в стерильную одежду. В самом лабораторном боксе в нашем диспансере – полностью автономная система очистки воздуха, полная изоляция от внешней среды.

А теперь расскажу, как работают многие частные лаборатории. Недавно побывал я на одном медицинском форуме на Кавминводах, где один главврач рассказывал о своей сети коммерческих медицинских кабинетов.

По его словам, весь собранный биоматериал (это, простите за подробности, кровь, моча, кал) якобы каждый вечер грузят в машину, которая везет это в аэропорт, а оттуда все отправляется в Москву.

Сама лаборатория, как заверял нас главврач, находится именно там. И работает круглосуточно. А уже наутро пациент получает на руки результаты анализов.

Но вы, Антон, только подумайте, какие условия нужны, чтобы транспортировать биоматериал (возможно, зараженный опасными инфекциями) за сотни километров каждый день! Это же фантастика!

– Выходит, у нас по улицам ходят сотни людей со справками «Здоров», но на самом деле зараженные опасными инфекциями?!

Д.В.: Отчасти это действительно так. Взять хотя бы так называемые «скрытые» инфекции – те, которые вызывают хламидии, микоплазмы, уреаплазмы. Значительная их часть остается «скрытой» не только из-за отсутствия видимых симптомов, но и потому, что их якобы оперативно выявляют в частных клиниках, а затем так же оперативно «лечат».

М.З.: Точнее, не лечат, а залечивают. Ведь речь зачастую идет не о полном излечении, а о том, что заболевание просто переходит в вялотекущую хроническую форму. Представьте: человек пришел с жалобами к частнопрактикующему урологу, андрологу или гинекологу, и у него выявили гонорею.

Никакого извещения мы, разумеется, не получаем. Ведь врач обещает пациенту: все будет быстро и анонимно. Дает ему «ударную» дозу антибиотика, спустя неделю больной сдает анализы – вроде все в порядке.

Но на самом деле он не вылечился! Где-то во внутренних органах у него может остаться крошечный гнойник, где остался «дремать» гонококк – возбудитель заболевания. И в таком «дремлющем» состоянии он может находиться годами!

Д.В.: Одно из самых опасных осложнений именно такой вялотекущей, вовремя и не полностью пролеченной гонореи – это бесплодие. Это мучительная болезнь, растянутая на годы и десятилетия.

Не представляете, судьба скольких супружеских пар оказалась поломана именно из-за бесплодия. Недавно был такой случай: супружеская пара, которая не могла завести детей, получила направление на экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО) в Москву.

Они прошли процедуру, но неудачно. Снова долгие обследования, и фактически случайно у супругов выявили хроническую гонорею...

Оказалось, что один из супругов когда-то в молодости обращался к частным специалистам, болезнь не долечили до конца, а теперь вся жизнь оказалась исковеркана!

– Самая опасная среди половых заболеваний – это, несомненно, сифилис, который поражает внутренние органы, сердце, нервную систему... Неужели даже в случае с этой опаснейшей инфекцией официальная статистика «врет»?

Д.В.: Что касается сифилиса, то статистика заболеваемости довольно-таки точная. Ведь рано или поздно эта болезнь у пациента проявится, даже если это скрытая, вялотекущая форма.

Все без исключения беременные в России проходят обследование на сифилис (причем трехкратное!). Обследуется и каждый пациент больниц при любых хирургических вмешательствах.

Обязательно обследуются на сифилис представители так называемых декретированных профессий: сотрудники детсадов, школ, столовых, парикмахерских, бань, гостиниц, прачечных... Хочу заметить, что в девяностые годы во многом благодаря настойчивости Михаила Алексеевича для лиц декретированных профессий по всей России обязательным стало обследование на сифилис четыре раза в год!

– Почему так часто?

М.З.: Дело в том, что в течение трех месяцев после заражения сифилисом пациент еще не представляет опасности для окружающих – он практически не может заразить кого-то еще. И мы, медики, должны этот момент «поймать»: если у сотрудников детсадов, школ или гостиниц сифилис выявить на самой ранней, незаразной стадии, то не будет необходимости затем проводить обследование и лечение людей, которые контактировали с больным.

– А сегодня такие обследования сотрудников детсадов и школ тоже проводятся?

М.З.: Нет, сегодня такие обследования проводятся не четырежды, а только раз в год. Конечно, это неправильно, но уж таким было решение Минздрава.

Если мы сегодня во время планового обследования сотрудников находим больного, то нереально установить, когда именно он заразился (и, соответственно, скольких людей он за это время успел «наградить» болезнью).

И особенно эта проблема актуальна для детских коллективов. Если в садике или школе мы выявим сотрудника, который болеет сифилисом, то для каждого ребенка необходимо решать вопрос о диагностике, лечении...

– Неужели так часто сифилисом болеют сотрудники детских учреждений?

Д.В.: В прошлом году в крае было девять таких случаев, а в этом –  два.

– Позиция обывателя: если у человека сифилис, то это своего рода социальное клеймо. Мол, коли «подхватил», значит, был длинный шлейф похождений!

Д.В.: Абсолютно необязательно! Да, сифилис считается «болезнью поведения». Однако страдают этой болезнью люди самые разные и вовсе необязательно ведущие аморальный образ жизни.

В конце концов, ту же воспитательницу детского сада мог «наградить» муж. Не стоит забывать и про контактный способ передачи болезни – через пользование общими предметами.

М.З.: В любом случае, нужно помнить, что максимальную (хотя и не 100%-ную) гарантию, что вы не подхватите половую инфекцию, можно дать только в одном случае. Когда в паре оба имеют только одного постоянного сексуального партнера и никаких контактов «на стороне».

– Если «половые» инфекции считаются болезнями поведения, то почему государство должно за свой счет обследовать и лечить пациентов с сифилисом или гонореей?!

М.З: Могу вам, Антон, ответить одной фразой: эпидемиологические показания. Мы действуем в интересах не самого пациента, а его социального окружения – чтобы он не стал источником инфекции.

Вспомню один пример из девяностых. К нам в диспансер доставляют пациента – приезжего из Закавказья. У него активная, заразная форма сифилиса, и при этом он ведет активную сексуальную жизнь.

И хоть он не гражданин России, представьте, что было бы, если бы мы его немедленно не отправили на лечение. Скольких женщин в Ставропольском крае он еще успел бы «наградить»?!

– Как тут не вспомнить недавнее предложение Рамзана Кадырова по обязательному обследованию на ВИЧ/СПИД всех молодоженов. Как вы к нему относитесь?

М.З.: С одной стороны, конечно, это нарушение права пациента на неприкосновенность частной жизни. Но в то же время как врач, который каждый день сталкивается с социально опасными инфекциями, я предложение Кадырова скорее поддерживаю.

Сегодня для всех въезжающих в Россию на учебу, работу и проживание обследование на социально опасные заболевания – это обязательное требование.

А вот что касается самих жителей России, то чиновники планомерно сокращают программы такого обследования. Как будто у нас болеют сифилисом и ВИЧ/СПИД только мигранты!

Скажем, в девяностые годы мы добились того, чтобы обследование на сифилис стало обязательным для пациентов не только в стационарах, но даже в поликлиниках!

То есть мы знали: если у пациента, пришедшего в медучреждение, прокалывают палец для забора крови, то автоматически его обследуют и на сифилис. Однако потом от этой практики отказались.

– Ради экономии?

М.З.: Якобы да. А теперь давайте оценим расходы государства, во-первых, на лечение пациентов, у которых мы вовремя не сумели выявить опасные инфекции, а во-вторых, на тех, кого они за это время уже успели заразить. И поверьте, никакой экономии не будет! В данной ситуации получается, что скупой платит дважды.

Д.В.: В вопросах, которые касаются биологической безопасности, сиюминутная экономия просто вредна!

Приведу пример. В декабре прошлого года Уфимский завод медпрепаратов прекратил выпуск пенициллина – антибиотика, который в России во всех рекомендациях по лечению сифилиса стоит на первом месте.

Это лекарство входит в список жизненно необходимых, а потому аптечная наценка на него минимальная. Для производителя он просто нерентабелен.

Повлиять на завод государство никак не может – это частное предприятие. Зато те лекарства, которые завтра нам придется использовать взамен пенициллина, и более дорогие, и менее эффективные. А оплачиваются они ведь тоже за счет государства!