Поиск на сайте

 

Какое место отводится России в новом мировом порядке? 
  

Как уже писала «Открытая», недавно в подмосковном городе Голицыно состоялся цикл гражданско-просветительских семинаров Московской школы политических исследований (МШПИ). Здесь выступили около ста отечественных и зарубежных экспертов самого высокого статуса – политики, экономисты, дипломаты, общественные деятели.
В числе приглашенных на столь высокое мероприятие был и обозреватель «Открытой» газеты. Содержание дискуссии о внутренних политических и экономических проблемах России мы уже передавали (см. «Встать с колен», №25 от 25 июня и «Колея или бездорожье?», №31 от 6 августа). Сегодня – рассказ об обсуждавшихся проблемах внешней политики. 
 
 

«Многомерные шахматы»
Именно таким емким термином охарактеризовал современную ситуацию на планете главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов. На протяжении всего XX века весь мировой порядок был предельно четко структурирован: существовало два мощных военно-политических блока, которые хоть и постоянно «бодались», но не слишком яростно и катастрофично.
Их сопоставимая военная мощь (способная уничтожить разом всю планету) уравновешивала друг друга и тем самым упреждала «соперника» от каких-то необдуманных действий. Наиболее явственно это проявилось во время Карибского кризиса, когда и Америку, и СССР удержала от начала ядерной войны исключительно боязнь получить в ответ «по зубам» от другого мирового «полюса».
После краха Советского Союза (который Путин справедливо назвал «крупнейшей геополитической катастрофой XX века») система «сдержек и противовесов» полетела в тартарары. Единоличным мировым «правителем» стала мнить себя Америка.
Но не все оказалось так просто. На роль второго «центра силы» стали претендовать стремительно развивающиеся Китай и Индия, окрепший и консолидировавшийся мусульманский мир, а заодно возрождающаяся Россия… Вместо мирового порядка возник мировой беспорядок, где каждый сам себе хозяин.
По мнению профессора нью-йоркского Морского военного колледжа Тома Николса, в подобных условиях оказались полностью бесполезны и вчерашние «гаранты стабильности» – всемирные организации вроде Организации Объединенных Наций (ООН), Мирового валютного фонда или Всемирного банка. Ведь создавались-то они для сохранения стабильности в «двухполярном мире». А что им делать, если мир вдруг оказался «многополярным»?!
Для иллюстрации столь жесткого вывода профессор Николс привел массу примеров. ООН не смогла предотвратить развязывание гражданской войны на Балканах и во многих странах Африки. Безучастно взирала ООН на американскую агрессию в отношении Афганистана, а затем и Ирака (напомним, что обе эти войны США начали самостоятельно, даже не спросив разрешения у мирового сообщества).
Впрочем, ООН пасует не только перед такими «монстрами», как Америка, но даже перед мелкими странами. Так, в 1994 году правительство африканской страны Руанда развязало в стране гражданскую войну, в ходе которой погибло около миллиона человек. И, несмотря на это, ООН не только не подвергла Руанду порицанию, но эту страну как ни в чем не бывало пригласили заседать в самом представительном органе ООН – Совете Безопасности. 
 
 

Западная лихорадка
Вот, например, пару месяцев назад по настоянию президента Франции Николя Саркози был создан Средиземноморский союз, объединивший почти три десятка государств. А по инициативе России за последние годы появились Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭс).
Профессор Лондонского университета Джеффри Хоскинг убежден, что подобные «новые» союзы будут появляться и впредь. Причем объединяться будут вовсе не давние партнеры или добрые соседи, а просто страны, имеющие общие экономические интересы – пусть даже находящиеся в разных концах планеты. Эпоха главенства идеологии уходит в прошлое, считает Хоскинг. Нынче во главе угла – чистая экономика.
Например, народы стран Евросоюза куда крепче объединяет общая валюта, нежели общность исторических и культурных корней. Потому-то так рьяно и рвутся в Евросоюз страны-«карлики» вроде Эстонии или Кипра – лишь бы тоже получить кусочек большого финансового «пирога». Правда, взамен им приходится расставаться с частью государственного суверенитета (например, отказаться от собственной таможенной или налоговой политики).
Но игра стоит свеч. По образному выражению профессора Тома Николса, «мировые державы вроде России или США подобны слонам, которые носятся друг за другом по всей планете. Задача маленьких государств при этом – увернуться от этих слонов». Хотя не всегда подобная ориентация на гольную экономику хороша. Так, по мнению бывшего главного омбудсмена Евросоюза Альваро Хиль-Роблеса, сегодня «старушка» Европа переживает тяжелый гуманитарный кризис. Здесь выросло уже не одно поколение граждан, для которых главенствующий принцип - «каждый за себя».
Это типичные представители общества потребления, которых даже в школе не учили демократическим, гражданственным принципам. Спокойное, беспроблемное существование – вот их высшая цель в жизни.
По словам директора лондонского Центра европейских реформ Чарльза Гранта, нет былого единства и внутри самого Запада. Америка и Евросоюз идут, вроде, в одном направлении, но разными путями. Например, в экономической сфере они стали яростными конкурентами: евро (валюта, заменившая собой 15 национальных валют стран Европы) неуклонно теснит доллар с мировой арены. На месте «старых» и тем самым дискредитировавших себя международных организаций, вроде ООН или Североатлантического альянса (НАТО), возникают новые. 
  
 

«Синдром жертвы»
Какое же место в этой системе координат занимает Россия? По словам члена британского парламента Малькольма Рифкинда, окрепшая российская элита действует по принципу: дескать, мы – великая держава, поэтому должны устанавливать собственные правила, а не играть по чужим.
Подобные имперские замашки нашей элиты вполне можно понять и объяснить «синдромом жертвы» после развала Советского Союза (в котором многие откровенно винят Запад). Нынче у России самая маленькая площадь за последние три века, и мы впервые в истории оказались полностью устранены от управления Европой.
По мнению профессора Джеффри Хоскинга, отчетливо проявился этот «синдром» и в самом обществе – взять хотя бы нынешнюю романтизацию образа Сталина, который сегодня является одним из лидеров общенационального интернет-опроса проекта «Имя России». Люди страждут по «сильной руке», а точнее – по колониальным захватам и славным воинским победам. Недаром, наверное, молодое поколение так жадно льнет к телеэкранам во время трансляции парада на Красной площади 9 Мая, когда по центру Москвы с лязгом и грохотом идут кавалькады бронемашин.
Впрочем, в других постсоветских странах подобная «имперская болезнь» проявляется еще острее и даже в гротескных формах, рассказал замдиректора Московского центра Каргени Дмитрий Тренин.
Вот, скажем, Украина, где ныне усиленно пытаются доказать, что всесоюзный голодомор 1930-х годов был геноцидом Сталина по отношению именно к украинскому народу. В Украине и Грузии созданы государственные музеи «советской оккупации», в Эстонии фашистские преступники приравнены к воинам-освободителям (сражались против этой самой «советской оккупации»), в Узбекистане романтизируют бандитов-басмачей лишь за то, что они воевали против большевиков.
Впрочем, как говорит замдиректора Института Европы РАН Сергей Караганов, на роль мировой сверхдержавы России претендовать вряд ли придется. Взять хотя бы тот факт, что на нашу страну приходится лишь 1,5% мирового населения и 2,5% мировой экономики (к 2020 году, согласно «плану Путина», будет 4%, но от этого не радостнее).
Усиление внешнеполитического влияния России, считает Караганов, – вещь очень призрачная и преходящая. Связано оно с ослаблением других крупнейших игроков на планете. Америка ослабла (и финансово, и политически) после провальных военных компаний в Афганистане и Ираке, которые сжирают все больше бюджетных средств. Замедляется рост экономики в Европе, нынче тут букет крутых проблем: безработица, инфляция, падение сельхозпроизводства.
Пожалуй, единственное направление, где Россия ныне играет сколько-либо серьезную роль – это урегулирование ближневосточного конфликта. Но это скорее лишь заделы советского времени. А в остальных глобальных политических и экономических проектах мы довольствуемся ролью второй, а то и третьей скрипки.
По словам председателя делегации Еврокомиссии в Москве Марка Франко, в России необычайно распространен миф, будто Европа полностью зависима от нашей страны как от главного поставщика энергоресурсов. Вроде, этот вывод подтверждает сухая статистика: треть потребляемой Европой нефти и две трети газа – российские. Хотя, как говорит Франко, на самом деле ситуация прямо противоположная: это Россия полностью зависима от Евросоюза как от основного рынка сбыта.
Захотят европейцы – и начнут закупать те же объемы топлива, скажем, в Латинской Америке или на Ближнем Востоке. А мы останемся с носом. Ну а обещания российских дипломатов, будто мы легко можем переориентировать наш сырьевой экспорт, скажем, в Китай, – несостоятельны. Китай никогда не будет платить за российское сырье по тем же ценам, что и Европа.                
Участники семинара сделали вывод, что России пора избавляться от высокомерного тона. Сильную и уверенную в себе страну прежде всего красит то, что она всегда открыта для партнерства. Поодиночке в новом мировом порядке «многомерных шахмат» не продержаться.

 

Антон ЧАБЛИН,
обозреватель «Открытой» газеты

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях