Так описывал своё пребывание на Кавказе великий писатель
Приехав впервые в Пятигорск, я увидела у входа в Парк культуры и отдыха надпись о том, что именно в этом парке любил гулять Лев Николаевич. И сразу представила, как молодой офицер гуляет по дорожкам парка, отдыхает на его скамейках, размышляет о жизни, делает записи. И на многих домах, где бывал Лев Толстой, есть мемориальные доски. Пятигорск помнит о пребывании здесь великого писателя.
Лев Николаевич Толстой прожил большую и интересную жизнь. Когда писатель последний раз ушел из дома, он купил билет до Владикавказа, надеясь именно на Кавказе, который так полюбил, прожить спокойно остаток жизни. Но не доехал, заболел...
На склоне лет великий писатель говорил своей жене Софье Андреевне, что «лучшие воспоминания его жизни принадлежат Кавказу». Немногим ранее в беседе со своим биографом П. Бирюковым с радостью вспоминал о Кавказе и назвал это время «одним из лучших периодов своей жизни». Именно здесь начался творческий путь гениального русского писателя.
В молодые годы Толстой признавался, что «жил очень безалаберно, без службы, без занятий, без цели». Брат Николай, приехав в отпуск и видя нравственные переживания брата, посоветовал ему ехать с ним на Кавказ.
О мотивах той поездки Толстой написал в главе «Оленин» в черновом варианте повести «Казаки»: «Трудно передать, как сам себе объяснял Оленин причину своей поездки на Кавказ. Война, по его понятиям, вообще была самая последняя деятельность, которую мог избрать благородный человек, особенно война на Кавказе с несчастным рыцарским племенем горцев, отстаивающих свою независимость».
Позже, в 1852 году, в письме тетушке Т. Ергольской он пишет о поездке на Кавказ как о зове судьбы: «Моя мысль, непродуманное мое решение ехать на Кавказ было мне внушено свыше. Мною руководила рука Божья – я горячо благодарю его, – я чувствую, что здесь я стал лучше… я твердо уверен, что, что бы здесь ни случилось со мной, все мне на благо, потому что на то воля Божья».
На Кавказе будущий писатель подвергался нешуточным испытаниям и опасностям. В одной схватке с горцами только случай спас его от смерти. Он долго был волонтером, затем его перевели в артиллерийскую батарею в звании фейерверкера 4-го класса (т.е. унтер-офицера). А офицерский чин (прапорщика) Толстой получил в момент прощания с Кавказом.
В следующий раз он приехал сюда в мае 1852 года по рекомендации врачей. Лев Николаевич получил отпуск и вместе со своим приятелем, прапорщиком Н. Буемским, и слугой, яснополянским дворовым Ванюшкой Суворовым, выехал из станицы Старогладковской на Кавказские Минеральные Воды.
В письме к брату Сергею Толстой рассказывал: «Желал бы я тебе описать дух пятигорский, да это так же трудно, как рассказать новому человеку, в чем состоит Тула, а мы это, к несчастью, отлично понимаем. Пятигорск тоже немножко Тула, но особенного рода – кавказская.
Например, здесь главную роль играют семейные дома и публичные места. Общество состоит из помещиков (как технически называются все приезжие), которые смотрят на здешнюю цивилизацию презрительно, и господ офицеров, которые смотрят на здешние увеселения как на верх блаженства».
Из Пятигорска Лев Толстой отправил повесть «Детство», четырежды переделанную, редактору журнала «Современник» Николаю Некрасову и написал: «Милостивый государь! Посмотрите эту рукопись и, если она не годна к напечатанию, возвратите ее мне».
Это время было для писателя «мучительно хорошим»: никогда прежде он «не доходил до такой высоты мысли во взглядах на жизнь». Толстой провел его «безупречно и с большим внутренним удовлетворением, чем в какую бы то ни было эпоху» жизни, здесь он прошел испытание Кавказской войной, осознал необходимость «воздерживаться от того, что «портило» все его «добрые предприятия».
Он описал Пятигорск четверть века позже в рассказе для детей «Что случилось с Булькой в Пятигорске».
«Пятигорск так называется оттого, что он стоит на горе Бештау. А Беш по-татарски значит пять, тау – гора. Из этой горы течет горячая серная вода. Вода эта горяча, как кипяток, и над местом, где идет вода из горы, всегда стоит пар, как над самоваром. Все место, где стоит город, очень веселое. Из гор текут горячие родники, под горой течет река Подкумок. По горе – леса, кругом – поля, а вдалеке всегда видны большие Кавказские горы. На этих горах снег никогда не тает, и они всегда белые, как сахар. Одна большая гора Эльбрус, как сахарная белая голова, видна отовсюду, когда ясная погода. На горячие ключи приезжают лечиться; и над ключами сделаны беседки, навесы, кругом разбиты сады и дорожки. По утрам играет музыка, и народ пьет воду или купается и гуляет.
Самый город стоит на горе, а под горой есть слобода. Я жил в этой слободе в маленьком домике. Домик стоял во дворе, и перед окнами был садик, а в саду стояли хозяйские пчелы – не в колодках, как в России, а в круглых плетушках. Пчелы там так смирны, что я всегда по утрам с Булькой сиживал в этом садике промежду ульев».
Писатель со слугой расположился в Кабардинской слободке под Машуком, в саманном двухкомнатном домике, стоявшем в глубине двора, в цветущем саду, откуда открывался вид на Эльбрус и Кавказскую горную гряду.
Толстой был доволен, так как, если проживание в гостинице стоило пять рублей в сутки, то домик вместе с полным пансионом обходился всего в два рубля. Домик был с отдельным входом, расположен на окраине, но не слишком далеко от ванн и источников, что было необходимо для уединения и соблюдения лечебного режима.
Писателю нравилось, что домик утопал в цветущих душистых цветах черешни, а рядом была небольшая пасека. Из окон его квартиры по утрам открывался вид на Эльбрус.
Он живет здесь два с лишним месяца, а на следующий год снова приезжает в Пятигорск.
Второе лето писатель квартировал в том же домике на Кабардинке. Он очень любил музыку и в Пятигорске часто посещал семью лекаря военного госпиталя И. Дроздова. Дочь хозяина, ставшая известной пианисткой, вместе с Толстым играла его любимые произведения.
Сын врача И. Дроздов в «Записках кавказца» вспоминал, как не по-графски прост был Толстой, как играл в четыре руки с его сестрой Клавдией: «Выбор пьес был трудный, Лев Николаевич предпочитал Бетховена или Моцарта всем остальным композиторам, и в особенности итальянской музыке, которую находил «сладенькой».
К тому времени в журнале «Современник» уже были напечатаны «Детство» и «Набег». Некрасов хвалил его произведения – он увидел в Льве Николаевиче большого художника.
О нем справлялся Иван Тургенев, заметив на страницах журнала нового талантливого литератора. Во второй приезд писатель работал сразу над пятью вещами.
Заканчивал «Отрочество», очерк «Разжалованный», «Кавказские очерки» складывались в новый рассказ «Рубка леса» – по словам Некрасова, «вещь небывалую». В пятигорском казенном саду сделан набросок казачьей повести «Беглец» – самый ранний вариант будущих «Казаков».
На Кавказе Толстой много думал о войне. В январе 1852 года он пишет в дневнике: «Война – такое несправедливое и дурное дело, что те, которые воюют, стараются заглушить в себе голос совести. Хорошо ли я делаю? Боже, наставь меня и прости, ежели я делаю дурно».
«Цель жизни есть добро, а добро – в делании добра ближнему», – делает вывод писатель.
В январе 1854 года писатель останавливался в Ставрополе на два дня в гостином дворе, который позже назывался гостиницей «Европейской». Он посетил спектакль драматического театра, был в Воронцовской роще (ныне парк Центральный).
Воспоминания о городе Лев Толстой включил в повесть «Казаки»: «Ставрополь, через который он должен был проезжать, огорчил его. Вывески, даже французские вывески, дамы в коляске, извозчики, стоявшие на площади, бульвар и господин в шинели и в шляпе, проходивший по бульвару и оглядевший проезжего, – больно действовали на него. От Ставрополя зато все уже пошло удовлетворительно: дико и, сверх того, красиво и воинственно».
Его произведения переведены на все языки мира, поэтому имя Льва Николаевича Толстого известно всем, кто живет на планете.
Его лучшие произведения, начиная с романов «Война и мир», «Воскресенье», «Анна Каренина», читают миллионы людей, его пьесы идут на сценах многочисленных театров.
А начиналось все в небольшом домике в Пятигорске, где писатель впервые ощутил радость творчества и сделал первые шаги к мировой славе.
Людмила СЫПИНА,
член Союза
журналистов России
Версия для печати
Добавить комментарий