Говорящий с ветром

Пятигорский учёный Ростислав Кривоносов умеет видеть сквозь землю
 

Локомотив буксует?
Неприметный серый дом на улице Ермолова в Пятигорске. Промзона, рядом заправки, магазины запчастей. На калитке скромная вывеска: научно-производственное предприятие «Геофизика». Во дворе громадная овчарка, заметив меня, заливается громким лаем: не подходи!
– Это наша единственная сигнализация, – улыбается Ростислав Иванович Кривоносов, научный руководитель «Геофизики». – А ведь у нас тут секреты национального масштаба.
Он не приукрашивает: за серым забором и впрямь скрывается производство, аналогов которому нет ни в России, ни в мире. У предприятия десятки патентов на изобретения, крепкие наработанные связи с партнерами из США, Канады и Китая, российскими госведомствами. Этот багаж удалось накопить за двадцать лет: появилось предприятие именно стараниями Кривоносова, который переехал в Пятигорск из Грозного, где трудился в прославленном НИИ геофизических исследований (НИИГИ).
Тогда мятежную республику покинула почти вся интеллигенция – ученые, писатели, инженеры... Гремевший на весь мир Грозненский институт как научная школа оказался полностью разорен вынужденной «эмиграцией», но его сотрудники, бежавшие от ужасов войны, словно семена, разметанные ветром, дали интеллектуальные «всходы» уже в десятках регионов. И самый мощный центр, безусловно, оказался в Пятигорске.
 

Черная кровь экономики
«Геофизика» сегодня выпускает множество различных приборов для нефтегазовой отрасли, которая является одним из локомотивов краевой экономики. Одна из достойных гордости разработок – аппаратура для электрического каротажа обсаженных нефтегазовых скважин.
Для непосвященных: слово «каротаж» происходит от французского carotte «морковь» – так в Европе называли особый бур-зонд, используемый для исследования нефтеносных горизонтов. Такой зонд отбирал на глубине столбики горной породы (так называемые керны), чтобы определить, есть ли здесь нефть.
К началу XX столетия стало понятно, что такая технология слишком дорога, ведь появились более совершенные методы разведки недр: инженеры научились «просвечивать» землю электрическими, магнитными, радиоактивными, акустическими волнами. При этом приборы очень точно регистрируют степень насыщения горных пород углеводородами (нефтью или природным газом), подсказывая, где именно бурить промышленные скважины.
Нефть – это кровь современной экономики. Поэтому крупные компании бросают все новые финансовые и умственные ресурсы на то, чтобы облегчить ее поиск и добычу. А Ростислав Кривоносов с коллегами, наверное, единственный ученый в России, который знает, как это сделать проще и дешевле всего.
Чтобы показать сложнейший процесс сборки «каротажного» аппарата, Ростислав Иванович проводит меня почти по всем кабинетам двухэтажного здания «Геофизики». В комнатке электротехники женщины в белых халатах «колдуют» над «мозгом» этого чудного агрегата – крошечными чипами, которые и ответственны за обработку информации о состоянии горных пород.
Есть еще гидравлическая и электрохимическая лаборатории, токарный цех – над одним устройством работают десятки, сотни умелых рук. И вот, пройдя по лабораториям предприятия весь путь, который проделывает научная идея до зримого воплощения, мы оказываемся в отделе испытаний.
 

Стальная «морковка»
На полу лежит готовый агрегат – несколько пузатых стальных цилиндров, словно бусины, нанизанных на толстенный провод. Блестящий аппарат похож на какое-то оружие из голливудского «Аватара».
Ростислав Иванович терпеливо объясняет мне принцип работы «каротажного» аппарата: он опускается в скважину на глубину до шести километров, а управляется с поверхности земли оператором. При этом агрегат работает еще и как отбойный молоток – очищает внутреннюю поверхность стальной трубы (говоря научным языком, обсадной колонны) от ржавчины и других наслоений.
Прибор «видит» сквозь металл почти любой толщины. «Видит» на расстояние до двенадцати метров: по проводам сигнал поступает на компьютер к «наземному» оператору, который может понять, чем именно насыщены горные породы.
Как говорил Эйнштейн: «Гений – это один процент вдохновения и девяносто девять процентов пота». Кривоносов полностью соответствует этому образу гения – именно благодаря его пробивному характеру и удалось воплотить в жизнь революционные научные идеи. Ведь опытные испытания «каротажного» прибора специалисты «Геофизики» проводили вместе с коллегами из Китая, Канады и США. Оценки – высочайшие: благодаря разработке Кривоносова удалось «оживить» скважины, замороженные нефтедобытчиками десятки лет назад.
На родине заслуги гениального ученого тоже оценены: восемь лет назад предприятие удостоилось золотой медали на IV Московском международном салоне инноваций и инвестиций. Но одно дело медаль, а вот сами российские нефтяники к передовой разработке, увы, холодны.
Казалось бы, «Роснефть», испещрившая весь восток Ставрополья нефтяными скважинами, многие из которых уже считаются иссякшими, должна на такие приборы молиться. Это же миллионы долларов дополнительной прибыли. Но нет – ни одного российского заказа за годы работы «Геофизике» не поступало.
 

На кончиках пальцев
Другие приборы, разработанные Ростиславом Ивановичем и его коллегами, – тоже вещь незаменимая в современной геофизике. Впрочем, их названия мало что скажут дилетанту: наклономеры, определители профиля притока... Они позволяют еще до бурения скважины определить самое оптимальное место для ее закладки, прогнозировать скрытые «ловушки» в горных породах.
Справедливости ради скажем, что на Западе (да нынче и в Китае) такое оборудование также делают – только по точности и удобству оно на порядок уступает российскому. А вернее, пятигорскому. Но все же, как ни странно, главное детище геофизика Кривоносова – вовсе не эти приборы. В своем кабинете он показывает мне стоящие на полке две небольшие черные коробочки, которые подсоединены к ноутбуку. На его мониторе дрожат несколько линий осциллографа.
– Попробуйте топнуть ногой, – предлагает Кривоносов.
Я послушно топаю. Несильно, но чуткий прибор возмущенно выдает на экране монитора несколько «пиков».
– А теперь махните рукой. Только медленно.
Я не машу, а неспешно провожу раскрытой ладонью в воздухе. И снова датчик это замечает и возбужденно показывает на мониторе уже не «пики», а медленно затухающие «вершины». Эксперимент меня забавляет, и я на разные лады пытаюсь «обмануть» устройство – отхожу в дальний угол комнаты, становлюсь за стол, чтобы сделать пасы руками. Но аппарат, кажется, замечает любое возмущение воздушной среды.
Кривоносов объясняет мне: устройство называется «геофон-гидрофон». В электрохической лаборатории в одной из склянок мы видели его сверхбыстрый и сверхчувствительный «мозг» – это крошечный датчик: в металлической капсуле скрыт хитроумный солевой состав. Устроен он таким образом, что каждый атом представляет собой чувствительный элемент. А «чувствует» чудо-прибор то, что природой было скрыто от органов восприятия человека, – изменения волновых, в том числе и гравитационного, полей.
 

Тонкая настройка
Скользящие по экрану ноутбука Кривоносова кривые – это измеряемые геофоном-гидрофоном параметры: гравитация в трех плоскостях, плюс сейсмические, электромагнитные, тепловые, звуковые колебания, волны давления и температура. Кстати, чувствительность при измерении тепла потрясающая – одна миллиардная доля градуса. Сегодня ни у одного известного науке прибора нет такой точности. А вот у пятигорских умельцев есть!
Великий американский писатель Артур Кларк говорил: «Любая совершенная технология неотличима от магии». Вот и в изобретениях Кривоносова есть что-то сродни магическому, которое уводит нас за грань привычных представлений о природе и месте в ней человека.
Геофон-гидрофон может уловить всё, что происходит в вещном мире. Взмах ресниц, слова, дыхание, биение сердца, ток крови по сосудам – все это производит «возмущение» в воздушной, наземной, подземной и подводной средах, а значит, изменяет и гравитационное поле. Опытный оператор, сидящий за экраном компьютера, способен эти сигналы уловить и, что важно, расшифровать.
Мне почему-то сразу приходит в голову нечто шпионское: датчик способен даже через стены «распознать» самый тихий человеческий голос. Ростислав Иванович кивает: может. Значит, и впрямь вокруг предприятия не сторожевые овчарки должны бегать, а сидеть в кустах агенты ФСБ. Это ведь секрет государственной важности!
Но, конечно, геофон-гидрофон предназначен вовсе не для «военных», а вполне мирных целей. Прежде всего – чтобы предугадывать землетрясения. Собственно, ради этого Ростислав Иванович его и проектировал. Он показывал устройство и Шойгу, и Путину, они изумленно кивали головами: мол, стране такие изобретения ой как нужны. Но дальше обещаний дело не пошло.
А ведь у Ростислава Ивановича совместно с Роскосмосом готов масштабный проект – Российская национальная и международная системы контроля геофизических явлений. Она позволит предсказывать (а значит, и предотвращать) землетрясения и другие страшные катаклизмы не только в нашей стране, но и по всей планете.
Эту идею Кривоносова обещали реализовать еще в советское время, а вот в «новой» России – как отрезало. Во сколько дверей он только не стучался, убеждая взять на вооружение научные разработки! Бескорыстно, безвозмездно – только ради интересов страны. Но дальше одобрительных кивков головами чиновников дело так и не сдвинулось. Почему, об этом сам Ростислав Иванович расскажет в интервью в следующем номере «Открытой».
 

Антон ЧАБЛИН