Когда уехал цирк

Директор сельского ДК в прошлом была цирковой артисткой и объездила много стран

Анжелина Тупольская сейчас работает директором Дома культуры села Московского. Хорошо работает. Ей удалось объединить вокруг себя талантливых людей. И не только профессиональных культ-работников, но и обычных селян.
Здесь каждый год силами энтузиастов закатывают такие новогодние «Огоньки», что и профессиональным шоуменам есть чему поучиться. А главными активистами культурной жизни здесь являются мужики – редчайшее явление в сельской жизни.
Наверное, умение объединять и увлекать людей у Анжелины Ивановны идет от опыта прошлой жизни, в которой она была цирковой артисткой.
Цирк – это особый мир, в котором трудно удержаться, если не ценишь дух товарищества и взаимоуважения.

Школа Скакуна
Анжелина – горожанка, ставропольчанка. Уже со второго класса стала заниматься акробатикой у знаменитого на всю страну тренера Василия Скакуна. К окончанию школы она уже была сильной спортсменкой, мастером спорта, призером чемпионатов и кубков страны по акробатике. Думала связать свою жизнь со спортом, поступив на спортфак. Но размеренное течение жизни нарушил один телефонный звонок.
– Я знала, что на всех крупных соревнованиях по акробатике всегда присутствовали люди из цирка, которые приглядывались к нам. Большинство цирковых акробатов в прошлом были спортсменами. Ну а школа Василия Скакуна, я считаю, была лучшей в Советском Союзе, и до сих пор держит эту марку.
Неудивительно, что ставропольским акробатам часто поступали предложения попробовать свои силы в цирке. Вот и мне позвонили от известного импресарио Виктора Шульмана, – вспоминает Анжелина Тупольская.
Шульман – наш соотечественник, неплохой музыкант, уехавший на рубеже 70-80-х годов в Штаты. Там он занимался организацией концертов советских артистов для русскоязычной диаспоры.
А потом неугомонному Виктору Львовичу захотелось цирка. Наверное, вспомнил известную шутку, что советский цирк «циркее всех циркОв». А так как язык цирка не нуждается в переводе, то аудитория открывалась огромная – не чета эмигрантским посиделкам. Соответственно, и барыши на горизонте замаячили нешуточные.
Труппу собирали по всей стране. И это был не просто цирк, а цирк на льду.
– Вы ж, наверное, живя в южном Ставрополе, и на коньках не умели кататься?
– Конечно нет. Но сегодня же показывают по телевидению, как разные знаменитости па на льду выделывают. А я спортсменка была, хорошо равновесие держать умела, довольно быстро научилась. Да у нас и куры, и гуси, и лиса на коньках катались, не говоря уже о медведях. Несколько месяцев мы в Ялте тренировались, а потом в Америку, к Шульману.

Между двух океанов
Шульман в цирке ничего не понимал, но зато умел найти людей, которые знали свое дело. К постановкам привлекал и толковых цирковых деятелей, даже знаменитого тренера по фигурному катанию Елену Чайковскую. Его задача – управлять процессом, заключать контракты.
Так советская девушка окунулась в мир того буржуазного шоу-бизнеса, о котором у нас рассказывали всякие страсти-мордасти. В жизни все оказалось не так уж и плохо, хотя и до страстей нешуточных дело однажды дошло.
Был и контракт, и медицинская страховка, дающие определенные социальные гарантии. Жили в гостиницах не ниже трех звезд, если была такая возможность. Но было и так, что на месяцы жильем становился трейлер, в котором, правда, было достаточно комфортно. Другими словами, типичная бродячая жизнь циркового артиста.
Из Штатов вскоре уехали в Мексику, где работали почти год. Плата оговаривалась за каждый номер, за каждый трюк. В целом по тысяче долларов в месяц выходило. Для середины 90-х годов это были неплохие деньги, тем более что в России в то время жизнь была нелегкой. В день давали до четырех представлений. Так что гулять и развлекаться не было ни времени, ни сил.
Из Мексики переехали в Венесуэлу. Там-то и до страстей дошло.
– Шульман сошелся с одним местным импресарио, который обещал хорошие заработки. Я даже имя помню – Густаво Гамос. А вышло, как у нас в 90-е годы это называлось, кидалово. Что-то с Шульманом они не поделили, и Гамос создал такие условия, что на наши представления и публика ходить перестала.
Словом, Шульман не смог выполнять условия, оговоренные в контракте. Гамос подал на него в суд и ободрал как липку, фактически отнял бизнес. В Латинской Америке связи решают всё, похлеще чем у нас. Оказались мы брошенными.
Вот испугалась я тогда! Но уровень российского цирка настолько силен, что нам стали поступать предложения отовсюду.
Анжелина пошла работать в колумбийский цирк. Маленький бродячий цирк, как в «Трех толстяках». И нравы там были простые и добрые.
– Хозяева, а это одна семья, где все – цирковые артисты, очень хорошо относились к нам, наемным актерам. Если бывали трудности, зарплату сначала нам выдавали, а уж потом о себе думали. Я когда в Россию капиталистическую вернулась, то столкнулась совсем с другими нравами. Для многих наших бизнесменов люди – мусор.
Анжелина таким образом проработала в Латинской Америке пять лет. Можно было бы и дальше оставаться. Люди там в массе своей добрые, искренние. Но о возвращении стала думать после того, как пообщалась с русскими эмигрантами, каких в Южной и Центральной Америке немало.
– Они с таким интересом расспрашивали нас о России, так искренне тосковали по родине предков, что я задумалась: а хочу ли такой судьбы? Нет, русскому человеку без России тяжело жить.

В родной гавани
Вернувшись на родину, Анжелина вышла замуж за сибирского парня, который волею судеб оказался в селе Московском. Так и стала сельским жителем.
– Ни разу о том не пожалела, – говорит Анжелина Ивановна, – муж у меня хороший, надежный. У него здесь маленький бизнес, который кормит нашу большую семью. У нас аж четверо детей, все еще школьники. В селе замечательная школа, где дают хорошее образование. Детям на приволье гораздо вольготней, интересней, чем в тесных городских дворах. И я за них не так переживаю, как это было бы в городе.
Я по миру поездила. Большинство людей предпочитают жить на земле, в своих домах. И мне такой образ жизни кажется более правильным.
Интересуюсь, не пытается ли Анжелина Ивановна приобщать к цирковому искусству сельских жителей?
– Пробовала, но потом поняла, что мне гораздо интересней заниматься организационной работой, чтоб наш Дом культуры никогда не пустовал, был любимым местом в селе. У нас работают замечательные, талантливые люди, к которым тянутся и дети, и взрослые. Видеть, что мы нужны, что наш труд востребован, – это большое счастье.
Хотя как без цирка? Вон реквизит стоит, наши умельцы сделали. Будем на «Огоньке» иллюзию представлять: «Женщина, спящая на мечах».

Сергей ИВАЩЕНКО