Любимая женщина императора Николая

Сто лет  назад Февральская революция вынудила заслуженную артистку Его Величества императорских театров, приму-балерину Матильду Кшесинскую покинуть Петроград и перебраться в пока ещё далёкий от «большевистских безобразий» курортный Кисловодск

 

Скандальная картина, которой нет

Еще не вышел на экран фильм о Кшесинской «Матильда», а уже породил целую вереницу громких скандалов.

Сначала представители общественного движения «Царский крест» заявили об искажении исторических событий и антироссийской провокации в сфере культуры. Генпрокуратура РФ провела проверку, но нарушений законодательства, по словам режиссера Алексея Учителя, не выявила.

Председатель думского комитета по культуре кинорежиссер Станислав Говорухин заявил, что всевозможные инициативы с проверками надо прерывать на корню. Однако противники фильма не успокоились.

В январе этого года в Общественный совет при Министерстве культуры России поступило 20 тысяч подписей с требованием фильм запретить. На это отреагировал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, предложив дождаться сначала выхода картины, а потом уже критиковать ее. Но и мнение Кремля услышано не было.

Прежде неизвестная организация «Христианское государство - Святая Русь» разослала директорам кинотеатров письма с угрозой поджога. На этот раз на защиту фильма встали четыре десятка российских кинематографистов. Они расценили обстановку как угрожающую, а также заявили о своем нежелании тоже попасть под пресс цензуры. С жалобой в Генпрокуратуру на угрозы экстремистов обратился Алексей Учитель.

По всему, до октября, когда фильм собираются выпустить на широкий экран, истерика вокруг него будет только усиливаться. Главной причиной этому послужили любовные сцены в картине Матильды Кшесинской и Николая II, тогда еще наследника престола.

Что было между ними? Было ли вообще?

«…он не создан для царствования…»

Матильда и наследник престола Николай познакомились в марте 1890 года на выпускном балу Петербургского театрального училища, где присутствовал Александр III с семьей. Николаю тогда было 22, Матильде - 17.

Между ними завязался роман, хотя оба понимали, что официально оформить свои отношения им не суждено. Возможности самостоятельно распоряжаться своей судьбой у наследника не было. Но Николай против воли полюбил Матильду. Скоро их роман стал достоянием света, поползли слухи и сплетни. Императору Александру ничего не оставалось, как отношения молодых людей прервать.

После Матильда стала фавориткой великого князя Сергея Михайловича, считалось даже, что об опеке балерины его просил Николай. Но отцом Володи, сына Кшесинской, был великий князь Андрей Владимирович, внук Александра II и племянник Александра III. Поженились Матильда и Андрей Владимирович  только в 1921 году в эмиграции.

Годами позднее Кшесинская напишет о Николае:

«Он был простой в общении, хотя никогда не допускал, чтобы кто-либо переступал грань, отделявшую его от других. Но для меня было ясно, что у наследника не было чего-то, что нужно, чтобы царствовать. Нет, у него был характер, но не было чего-то, чтобы заставить других подчиниться своей воле…

Я не раз ему говорила, что он не создан для царствования, но, конечно, никогда не убеждала его отказаться от престола. Такая мысль мне и в голову никогда не приходила».

Убеди Кшесинская Николая отказаться от престола, как повернулась бы российская история, судьба миллионов, каждого из членов императорской семьи? На этот вопрос нет ответа. Да, наверное, и не может быть.

Солдатам приглянулся «буржуйский» дом

Февраль 1917-го стал для Кшесинской переломным. Тогда, ровно сто лет назад, балерина в последний раз вышла на сцену родного Мариинского театра.

Ее знаменитый особняк, вызывающий восхищение роскошью и изысканностью, был занят Петроградским комитетом РСДРП, а новые хозяева заставляли поваров Кшесинской готовить им обеды и подавать шампанское. Матросы и солдаты «национализировали» столовое серебро и драгоценности, потрошили гардероб балерины, драли в клочья ее белье и портьеры, били флаконы с духами. Поговаривали, что в платьях балерины щеголяла Александра Колонтай.

Кшесинская ушла из дома в легком пальто и с письмами Николая к ней, которые берегла как самое святое и которые потом бесследно пропали во время обыска на одной из квартир, где ей довелось останавливаться.

В 1929 году в особняке Кшесинской разместился Институт общественного питания, с 1931 по 1935 год - Общество старых большевиков. В 1937-м дом перешел только что созданному музею С.М. Кирова. Наконец в середине 1950-х особняк занял музей Великой Октябрьской социалистической революции, в наше время - Государственный музей политической истории России.

Не так давно усилиями реставраторов были восстановлены интерьеры анфилады парадных помещений первого этажа, где Кшесинская когда-то устраивала роскошные приемы, а потом перед революционной братией выступал Ленин. Экспозиция, посвященная Матильде Кшесинской, расположена на втором этаже дворца.

Оставив в 1917-м сцену, балерина вынуждена была искать приют у знакомых и поклонников. О том, что государственный переворот почти не коснулся Кисловодска, Кшесинская узнала из писем к ней великого князя Андрея Владимировича, с которым они расстались незадолго до революции.

Тогда многие семьи покидали бурлящий Петроград и уезжали на Кавказ. Столицу оставили графские семьи Шереметевых и Воронцовых, известные банкиры, промышленники, предприниматели, военные. Здесь, на Водах, многие надеялись переждать беспорядки и, едва осядет революционная пена, вернуться домой.

Отправиться на юг решила и Матильда, причем не только из соображений безопасности, - ее тянуло к Андрею.

С сыном Володей она прибыла в Кисловодск 16 июля. На железнодорожном вокзале их встречали великий князь Андрей Владимирович с матерью великой княгиней Марией Павловной. К приезду родных Андрей нанял комнаты на даче у Щербины на Эмировской улице - одноэтажное здание летнего типа. Позднее в Кисловодск перебрались и сестра Матильды Юлия Феликсовна со своим мужем Али, а также великий князь Борис Владимирович, брат Андрея.

Но революция продолжалась. Здесь, на курорте, все они узнали об Октябрьском перевороте и о том, что имущество «буржуев» конфисковано. О скором возвращении в столицу не могло быть и речи. До революции состояние Кшесинской оценивалось в несколько миллионов рублей, о драгоценностях, подаренных ей членами царской семьи, ходили легенды. Все заработанное балериной состояние ушло в пользу народившихся Советов.

Балерина тщательно готовилась к каждому выступлению. Накануне спектакля она отказывалась от визитов и приемов, соблюдала жесткий режим и диету. В день постановки проводила в постели, практически без еды и воды. Кшесинская первой среди русских танцовщиц исполнила на сцене сложнейший балетный трюк - 32 фуэте подряд.

Матильда Кшесинская на сцене Мариинского театра

Спастись могли только бегством

Зиму решено было пережить в Кисловодске. Матильда Феликсовна нашла другую дачу, на Вокзальном переулке. Роскоши, к которой привыкла она, конечно, не было, но после скитаний по чужим квартирам новое жилье казалось ей раем.

Из большевистского Петрограда Матильда с Юлией получали невеселые письма от брата Юзефа: голод, бесконечные очереди, разгул ворья.

«В квартире у нас стужа, - писал Юзеф Феликсович, - водопровод замерз, топим печку дровами от разобранных домов, мебелью, книгами, спать ложимся не раздеваясь. Гоняемся сутки напролет за «пайками», ибо за деньги купить ничего нельзя. Отменили плату за городской транспорт и электричество, но трамваи почти не ходят, а электричество то и дело отключают…»

Матильда несколько раз просит Юзю узнать, что там с ее особняком, но ничего утешительного брат сообщить не мог: «Попасть в дом невозможно, здесь теперь - главный большевистский штаб, толпы народа у подъезда и вокруг, в основном солдаты, у парадного входа дежурит броневик. Слышал, что на втором этаже, где была спальня Вовы с балконом, живет их предводитель Ленин с женой. Ожидают переезда новых властей в Москву, но пока все остается по-прежнему».

В городах Кавминвод большевики заявили о себе только в 1918-м, но после этого уже редкий день обходился без тревожных известий.

В июле по Кисловодску прошел слух о гибели в Екатеринбурге государя и всей его семьи, однако никаких подробностей не сообщалось. Известие было настолько ужасным, что казалось невозможным. В семье Андрея Владимировича жили надеждой, что большевики распространили очередной слух, что царскую семью спасли и вывезли из России... Но страшная казнь свершилась.

В августе были арестованы великие князья Борис и Андрей Владимировичи. Их увезли в Пятигорск с группой других арестованных, но на следующий день, к счастью, отпустили. Позже комиссар Лещинский, по всему поклонник Кшесинской, посоветовал им бежать в горы и даже снабдил документами с вымышленными именами.

Оба пробыли в Кабарде до конца сентября и вернулись в город после освобождения его казаками Шкуро. Однако уже через несколько дней, опасаясь расправы, город в числе других вынуждена была покинуть вся семья. Через станицу Баталпашинскую толпа беженцев двинулась на Туапсе.

«Придя на пристань, мы увидели готовый к отплытию корабль, - вспоминала Кшесинская. - Он был маленьким, грязным и очень старым рыбацким катером, хотя и назывался «Тайфун». Он казался таким маленьким, что мы засомневались, смогут ли все беженцы разместиться на его борту.

Многие считали, что великая княгиня Мария Павловна не захочет путешествовать на такой посудине, и поэтому мы не спешили с посадкой. Но великая княгиня, приехав на пристань, любезно поздоровалась с капитаном, поджидавшим ее у трапа, и, как ни в чем не бывало, поднялась на палубу, а потом на мостик, где уселась в кресло и стала наблюдать за посадкой.

Увидев это, все сомневавшиеся устремились на корабль, следуя примеру великой княгини. На судне имелось только три каюты для капитана и офицеров, которые те отдали в распоряжение великой княгини».

Это бегство из города многим «бывшим» спасло жизнь.

Великий князь Андрей Владимирович Романов, супруг Матильды Кшесинской

Курорт охватил красный террор

В борьбе с «контрреволюцией» советская власть все чаще прибегала к такой мере, как захват заложников. Только в Пятигорске, Кисловодске, Ессентуках большевики арестовали около сотни человек, известных и уважаемых в России людей.

Больше всего заложников взяли в Кисловодске, где загодя провели регистрацию офицеров. Арестованных препроводили в гостиницу «Нарзан 1-й», поместив в одной небольшой комнатке. Поминутно к ним врывались красноармейцы, украшенные «побрякушками» - похищенными при обысках орденами и лентами, и, глумясь над заключенными, кричали: «Смирно!» Затем заложников отправили в Пятигорск, где содержали под стражей в гостинице «Новоевропейская».

Другим местом заключения заложников в Пятигорске служил подвал ЧК, именуемый «ямой», в доме на пересечении Кисловодского проспекта и Ессентукской улицы. Излюбленным способом глумления над «золотопогонниками», попавшими в «яму», были принудительные работы по очистке отхожих мест голыми руками, без лопат, ковшей и тряпок.

Шесть первых заложников расстреляли 6 октября. Их казнь стала местью за смерть «товарища Ильина», командующего Северо-Западным фронтом, умершего от полученного в бою ранения.

Вторую партию заложников из 59 человек казнили 21 октября на кладбище Пятигорска. Это была месть за якобы «предательство» главнокомандующего Красной армией Северного Кавказа И.Л. Сорокина, пустившего в расход командира Таманской армии И.И. Матвеева, а с ним и всю верхушку Северо-Кавказской Советской республики.

Предательство же энергичного и крайне жестокого Сорокина, по всей вероятности, объяснялось его страхом перед советской властью, грозившей ему расправой за ряд военных неудач на Кубани.

«…лишь один великий разбой»

Газета «Известия ЦИК Северо-Кавказской Советской социалистической республики, окружного исполкома Советов и Пятигорского Совета депутатов» опубликовала сообщение о расстреле заложников, хотя расстрела как такового не было. Людей раздевали до нижнего белья, скручивали проволокой за спиной руки и в таком виде отводили на кладбище.

А там шла дикая, не поддающаяся описанию резня. Лишь немногим «счастливчикам» головы отрубали сразу.

Среди казненных оказались генералы Рузский и Радко-Дмитриев, князья Урусовы, контр-адмирал Капнист, сенатор Медем, князья Шаховские, министр путей сообщения Рухлов, министр юстиции Добровольский, купцы, казаки…

Генералу Н.В. Рузскому не раз предлагали устроить побег, но он с чувством полного достоинства заявил, что совесть его чиста и у него нет оснований спасаться бегством. Большевики предлагали ему пост командующего в Красной армии, но генерал категорически отверг сотрудничество с советской властью, предпочтя мученическую смерть.

Перед казнью чекист Атарбеков спросил у Рузского, признает ли теперь тот великую русскую революцию, но получил ответ: «Я вижу лишь один великий разбой».

Достоинство и твердость духа проявил генерал Р.Д. Радко-Дмитриев, который на предложение стать во главе Красной армии ответил: «Я оставил родину для службы великой России. Но служить хаму не согласен и предпочитаю умереть».

Так палачи местных ЧК без суда и следствия учинили расправу над достойнейшими сынами отечества.

Спустя десять дней после этой массовой казни, 31 октября, на пятигорском кладбище были убиты еще 47 человек, в том числе казаки, открыто выступившие против большевиков.

Яму наскоро присыпали, но из свежей могилы слышались тихие стоны заживо погребенных. Эти стоны донеслись до слуха смотрителя кладбища Обрезова и сторожа Васильева.

Когда они подошли к яме, из нее, опершись на руки, выглядывал недобитый заложник и умолял вытащить его из-под груды наваленных мертвых тел. Но страх перед новой властью у могильщиков был настолько велик, что в душах их не осталось более места для других чувств.

Они наскоро забросали могилу землей. Стоны стихли.

Предложение англичан было отклонено

Между тем пароход с беженцами в недавно освобожденную от большевиков Анапу прибыл 22 октября. Здесь они получили известие, что Первая мировая война окончена. Это стало огромной для всех радостью.

В декабре, под Рождество, в Анапу прибыл начальник английской базы в России генерал Пуль. Он приехал, чтобы передать от английского правительства предложение великой княгине Марии Павловне выехать за границу. Однако великая княгиня это предложение отклонила, заявив о своем непреклонном решении покинуть пределы России лишь в том случае, когда не останется иного выхода.

В марте в Анапе бросил якорь английский крейсер. На этот раз командующим английской эскадрой в Черном море адмиралом Сеймуром к Марии Павловне и Андрею Владимировичу был послан капитан Гольдшмидт, чтобы в случае опасности вывезти семью в Константинополь.

Великая княгиня попросила передать адмиралу ее искреннюю признательность, но причин покидать Анапу, а тем более пределы России, по-прежнему не видела. Капитан был тронут таким пониманием своего долга.

В мае 1919 года, когда Северный Кавказ был освобожден от большевиков, семья решает вернуться в Кисловодск.

«Обратное путешествие было опять организовано генералом Покровским, который прислал одного офицера и десяток казаков из своего конвоя, чтобы охранять великую княгиню и Андрея Владимировича во время следования в Кисловодск. Двадцать четвертого мая (6 июня) мы покинули Анапу, прожив в ней семь месяцев», - описывала свои скитания Кшесинская.

В Кисловодск Матильда и ее спутники прибыли в конце мая и оставались там до конца 1919 года. Старожилам Кшесинская запомнилась миниатюрной, скромно одетой женщиной с величавой походкой. В это время она часто выступала в благотворительных концертах для раненых в госпиталях.

«Жизнь шла вполне нормально и беззаботно, однако это напоминало пир во время чумы, - вспоминала Кшесинская. - Добровольческая армия победоносно продвигалась вперед, и мы все были уверены, что со дня на день будет взята Москва и мы вернемся домой.

Мы тешили себя этой надеждой до осени, а потом стало ясно, что дела обстоят не так, как бы всем хотелось. Белые отступали».

России больше она не увидит

Когда до беженцев дошли новости о контрнаступлении Красной армии, они решили покинуть Кисловодск, перебраться в Новороссийск, а оттуда в случае опасности бежать за границу.

Вечером 30 декабря 1919 года семья отправилась на вокзал, где военное командование приготовило два вагона - один первого класса, и по тем временам вполне приличный, а другой - третьего.

В первом классе ехали великая княгиня и Андрей, в вагоне третьего класса расположилась Матильда с сыном. Половину вагона занимала прислуга великой княгини и кухня. До последней минуты в вагон рвались другие беженцы, умоляя забрать их с собой. На других станциях царила такая же паника, у всех было только одно желание - убежать от большевиков, писала Кшесинская.

Лишь 4 января поезд добрался до Новороссийска. Там Матильде и ее спутникам пришлось прожить в вагоне полтора месяца. Они медлили с отъездом, так как не было парохода, следовавшего прямо во Францию или Италию, а иметь пересадку в Константинополе они не желали.

Наконец 13 февраля 1920 года Матильда и ее спутники поднялись на борт парохода «Семирамида», принадлежащего итальянской компании.

«…Мы еще находились в российских водах, но уже на палубе итальянского судна, - писала Кшесинская. - После всего пережитого каюта первого класса казалась нам верхом роскоши… Если добавить к этому ощущение полной безопасности, то можно себе представить наше настроение. Нас смущали только лохмотья, в которые мы были одеты, но другой одежды никто не имел».

В первых числах марта семья прибыла в Кап-д’Ай, где Кшесинской принадлежала вилла.

Ни Матильда, ни великокняжеская семья России больше никогда не увидят.

Вскоре к балерине приехал Сергей Дягилев, известный антрепренер, организатор «Русских сезонов» в Париже. Он предложил Матильде участвовать в очередном сезоне.

«Мне тогда было 48 лет, но я находилась в прекрасной форме и могла с успехом танцевать. Я была польщена этим приглашением, но ответила отказом. После того как прекратили существование императорские театры, у меня пропалор желание выступать», - вспоминала актриса.

В Париже Кшесинская открыла свою балетную студию, не оставив преподавания даже после того, как у нее начался артрит и она ходила с тростью. Балетная школа была единственным источником дохода Кшесинской.

Ее ученицами стали дочери Федора Шаляпина, Марина и Дарья, будущие звезды английского и французского балета - Марго Фонтейн, Иветт Шовире, Памела Мей...

Одно время балерина увлеклась игрой в рулетку и чуть не разорилась. Ее называли «мадам семнадцать» - она всегда ставила на это число. Объясняли это тем, что именно в 17 лет Матильда познакомилась с наследником престола Николаем.

В 1958 году Матильда Феликсовна побывала на гастролях Большого театра в Париже.

«Хотя я не хожу больше никуда… я сделала исключение и пошла в Оперу посмотреть русских, - вспоминала артистка. - Я плакала от счастья. Это был тот же балет, который я видела более сорока лет назад, обладатель того же духа и тех же традиций».