Поиск на сайте

Летом 1942 года, когда немцы подошли к Ставрополю, партийное руководство бежало в глубокий тыл, оставив на оккупированной территории тысячи тяжелораненых бойцов и командиров Красной армии. За их жизни продолжали бороться военные медики...

 
Недавно мы отметили 75-ю годовщину начала Великой Отечественной войны. Среди множества мероприятий особенно своей торжественностью тронуло открытие на территории Ставропольской краевой клинической больницы памятника фронтовым медикам. Ветераны, сотрудники медучреждения, первые лица края возложили к мемориалу цветы.
Между тем история почти не сохранила свидетельств подвига военных медиков, до последнего боровшихся за жизни советских бойцов на Ставрополье перед оккупацией края и во время ее. На основе неизвестных до недавнего времени архивных документов и воспоминаний очевидцев «Открытая» реконструирует трагические события тех дней.
Одновременно с этим редакция призывает читателей включиться в совместный поиск по воссозданию картины того жертвенного пути, который на Северном Кавказе прошли люди в белых халатах.
 
 
…И снова рвалась в самую гущу боя!
 

В годы войны на фронте и в тылу трудились 200 тысяч врачей и полмиллиона среднего медицинского персонала, почти половина из них - женщины.

Молоденькие девушки, вчерашние школьницы, встречали санитарные поезда с фронта и на руках  выносили раненых из вагонов. Сутками дежурили у кроватей тяжелораненых, стирали и проглаживали бинты, которых так не хватало, перевязывали раны, убирали палаты, писали под диктовку раненых письма. Без выходных, из года в год.

Медики оказали помощь более десяти миллионам раненых, своим самоотверженным трудом они спасали жизни и выхаживали искалеченных бойцов. Около 80 процентов солдат и офицеров возвращались в строй.

Среди героев-медиков есть знаменитая жительница Ставрополья, единственная сегодня в России женщина - полный кавалер ордена Славы Матрена Семеновна Наздрачева, в апреле отметившая свой 92-й день рождения.

Зимой 1943 года девушка пробилась на фронт, став санинструктором 100-го гвардейского стрелкового полка 35-й гвардейской дивизии. С этой частью в составе 8-й гвардейской армии В.И. Чуйкова Матрена дошла и до Берлина.

Вот рассказ ее однополчанина об одном лишь дне фронтовой жизни санинструктора:

«Артиллерийская подготовка закончилась. Солдаты поднялись и побежали вперед. Побежала за ними и Мотя с двумя санитарами. Теперь их только трое осталось от санвзвода. На ходу поднимали упавших, оказывали им первую помощь.

Переносили в укрытие тяжелых и снова торопились в гущу боя. Подошла подвода, Мотя уложила на нее неспособных передвигаться. Двое тяжелораненых опирались на нее. Тихо двигалась по полю эта печальная процессия. Все пятнадцать человек доставила Мотя в санроту полка».

Сколько было тех, кого из-под огня вынесла девятнадцатилетняя санинструктор на своих плечах, в те годы сама-то весившая 45 килограммов?..

За исключительную самоотверженность при спасении раненых Матрене Семеновне в 1973 году была присуждена высшая награда Комитета Международного Красного Креста - медаль «Флоренс Найтингель».

 
Драма первого года войны. Немецкая армия стремительно продвигалась на юг.
 
Врачей не хватало ни в тылу, ни на фронте
 

Уже в июне 1941 года для лечения раненых и больных красноармейцев в тыловых районах СССР началось развертывание сети госпитальных учреждений. Всего было сформировано более 6 тысяч подобных медицинских учреждений, но основное их количество, около двух третей, было создано именно в первый год войны.

Уже к началу августа 1941-го по линии Наркомата здравоохранения и Наркомата обороны было сформировано 1,5 тысячи эвакогоспиталей на 658 тысяч коек, а также 215 эвакогоспиталей на 80 тысяч коек по линии Всесоюзного центрального совета профсоюзов (ВЦСПС).

Северный Кавказ относился к тем регионам, где создание госпитальной базы представлялось наиболее целесообразным. Во-первых, еще в довоенное время здесь была организована больничная коечная сеть на 37,3 тысячи мест.

Во-вторых, в наших местах находилась разветвленная сеть санаторно-курортных учреждений, оснащенных современным по тем временам оборудованием. В лечении использовались благоприятные бальнеологические и природно-климатические факторы: минеральные воды, лечебные грязи, целебный горный воздух.

Развертываемые на Северном Кавказе эвакогоспитали входили в состав местных эвакуационных пунктов (МЭП) №90, 94 и 104, находившихся соответственно в Кисловодске, Краснодаре и Сочи.

Изначально, в первые дни войны, Управление МЭП-90 по линии Наркомата здравоохранения СССР располагалось в Армавире. На него была возложена задача по формированию и последующему контролю над деятельностью 108 эвакуационных госпиталей на 60 тысяч коек, развернутых на территории Северо-Кавказского военного округа.

При этом центром всей госпитальной базы МЭП-90 являлись города-курорты Кавказских Минеральных Вод.

Уже в августе для более тесного контакта руководства с центром дислокации госпитальной базы Управление МЭП-90 из Армавира перевели в Минеральные Воды, а в сентябре - в Кисловодск.

С ноября-декабря в городах-курортах, как правило в Кисловодске, началось развертывание специализированных эвакогоспиталей: челюстно-лицевых, черепных, восстановительной хирургии, глазных.

По своему материально-техническому и кадровому обеспечению Кавминводская база наряду с курортной в Мацесте (Сочи) считалась крупнейшей и передовой в стране.

Вместе с тем десятки эвакогоспиталей были развернуты в других городах края, например в Буденновске, Невинномысске, Благодарном, Ворошиловске. Располагались они, как правило, в школах, институтах и клубах.

Известно, что семь эвакуационных госпиталей Народного комиссариата здравоохранения работали в Черкесске. Умерших красноармейцев, по свидетельству очевидцев, на крытых брезентом подводах свозили на городское кладбище и хоронили там  без гробов в братской могиле.

Спустя годы это кладбище местные жители прозвали «старым», а над тремя протяженными братскими могилами поставили плиту с надписью: «Здесь похоронено более трехсот защитников Родины, умерших от ран в госпиталях Черкесска в 1941-1942 годах».

Сколько же в действительности покоится в этом месте наших бойцов, не скажет уже никто.

Остро не хватало квалифицированных медицинских кадров. Осенью 1941 года в крае был создан Комитет помощи раненым, развернулось массовое движение по подготовке среднего и младшего медперсонала, в котором приняли участие 1,3 тысячи человек, главным образом девушки.

В конце июля 1942-го состоялся выпуск врачей, в числе которых значились 342 студента 4-го курса Ворошиловского и Днепропетровского институтов (был эвакуирован в Ворошиловск). Впервые юноши и девушки получили дипломы без сдачи экзаменов. Многие тут же отправлялись на фронт.

 
Главная госпитальная база страны
 
К приему раненых Кисловодск наравне с другими городами Кавминвод готовился с первых дней войны - решение об организации госпитальной базы Красной армии здесь было приняло 29 июня 1941 года. Под госпитали переоборудовались больницы, санатории, дома отдыха, гостиницы.
Их оснащали оборудованием, аппаратурой, инструментами, завозили огромное количество перевязочного материала, медикаментов, сывороток. Одновременно велась переподготовка медработников, проводились занятия по госпитальной хирургии, лечебной физкультуре, переливанию крови, гипсовой технике травмолечения.
К концу июля 1941 года в Кисловодске было развернуто 37 госпиталей на 21 тысячу коек. Так, крупнейший эвакогоспиталь на 1500 мест размещался в корпусах нынешнего санатория имени Шаумяна. В Кисловодске было сосредоточено более половины всех госпиталей Кавминвод, город стал городом-госпиталем.
9 августа 1941 года с фронта в Кисловодск по железной дороге прибыл первый военно-санитарный поезд. Горожане - учителя, служащие, школьники - бросились на вокзал, чтобы помочь медикам выгружать раненых. Это был общий патриотический порыв. Люди несли бинты, постельное белье, посуду, яблоки, пирожки, молоко - кто что мог.
Из воспоминаний Е.С. Виноградова:
«К вокзалу побежали люди, думая: «Может быть, там мой родненький сыночек, муж, отец, брат. Хотя бы жив был!» Не встретив своего, помогали выгружать раненых, несли на носилках в ближние госпитали...
Поток раненых был таким большим, что медперсоналу, особенно хирургам и операционным сестрам, сутками приходилось не спать... Шла борьба за жизнь и здоровье раненых. Требовалось много крови, очень много».
За годы войны три краевые станции переливания крови передали госпиталям около 9 тысяч литров крови. Знаком «Почетный донор СССР» были награждены 58 наших земляков.
Так, Р.Ф. Колоянц-Сиденко из эвакогоспиталя №4226 (санаторий «Нарзан») сдала 250 литров крови. Это был настоящий подвиг - 40 раз ей присваивали звание «Почетный донор» и четырежды - «Почетный донор СССР» всех трех степеней.
Медсестра Л.Ф. Медведева вспоминала:
«Приходил наш хирург эвакогоспиталя №2047 Гнилорыбов, говорил: «У меня на столе сейчас парень умрет, нужна кровь». И я шла, ложилась рядом на прямое переливание. В сорок четвертом году мы с медсестрой Павловой первыми на Ставрополье получили удостоверения доноров союзного значения».
Медсестра Евдокия Павловна Левочкина, работавшая в эвакогоспитале №2444 в Невинномысске, вспоминала, что огромные трудности были с лекарствами, бинтами, едой. Огромную помощь оказывали девушки, добровольно приходившие помогать медикам…
До госпиталей эшелоны с ранеными шли несколько дней, и повязки, пропитанные кровью, присыхали к телу. Их порой отрывали обычными щипцами. Случалось, что молоденькие девушки-медсестры от вида страшных ран падали в обморок, но потом снова шли в палаты, глотая слезы, шептали: «Миленький, ну потерпи, потерпи…»
 
Эвакогоспиталь в одном из санаториев Кавминвод
 
Хирурги творили настоящие чудеса
 

В госпиталях края работало немало замечательных врачей: Т.Е. Гнилорыбов, Е.Ю. Крамаренко, И.С. Мироненко, М.Ф. Федоровская, Е.К. Коларж, С.А. Миров, Р.Ф. Акулова-Руднева... Они делали уникальные операции тяжело раненным в лицо, шею, ротовую полость, восстанавливали работу пальцев рук, с помощью гигантского магнита Милленгера, единственного в стране, удаляли осколки из глаз.

На счету профессора Тимофея Ермолаевича Гнилорыбова четыре операции на сердце из шести аналогичных в стране. Хирурги, фельдшеры, медсестры, санитарки работали по 16 часов в сутки, борясь за жизни раненых. Их усилиями в строй вернулись тысячи воинов.

В центре изучения истории медицины Ставропольского медицинского университета есть сведения о подвиге майора медицинской службы Адольфа Доршта, который без потерь перед самым носом у немцев вывел из города эвакогоспиталь.

В коллекции документов, хранящихся в музее, есть рукописные воспоминания знаменитого на весь мир профессора Михаила Макарова о периоде его работы в качестве начальника хирургического отделения эвакогоспиталя, который размещался в здании сельскохозяйственного института (во время оккупации его корпуса занял немецкий госпиталь).

Сегодня сотрудники центра готовят к изданию книгу, посвященную 110-летию со дня рождения профессора М.С. Макарова. А к 70-летию победы в Великой Отечественной войне ученые  подготовили уникальную по своим историческим сведениям книгу «Ставропольский медицинский: дорогами войны».

Возглавляет центр доктор исторических наук Андрей Карташев, в прошлом начальник кафедры тактики Ставропольского авиационного училища, полковник в отставке.

Ведущий специалист центра - профессор Александр Курьянов, выпускник мединститута, известный в крае организатор стоматологической помощи населению. Война в судьбе Александра Константиновича оставила прочный отпечаток: вместе с мамой и старшим братом он оказался за колючей проволокой концентрационного лагеря.

 
Задержать врага было некому
 

Летом 1942 года отступление советских войск шло настолько стремительно, что штаб Северо-Кавказского фронта со 2 по 9 августа четырежды сменил место своей дислокации.

О ситуации на фронте можно судить по телеграмме, направленной Сталиным командующему фронтом маршалу С.М. Буденному:

«Государственный Комитет Обороны крайне недоволен тем, что от вас нет регулярной информации о положении на фронте. О потерях территории СКФ мы узнаем не от вас, а от немцев. У нас получается впечатление, что вы, охваченные паникой, отступаете без пути и неизвестно, когда наступит конец вашему отступлению».

Растерявшийся маршал практически потерял управление войсками. Только хладнокровие и находчивость начштаба фронта генерала А.И. Антонова спасали положение.

Под натиском  превосходящих сил противника войска 12-й армии отходили в сторону Армавира, а войска 37-й армии - на Ставрополь.

На отдельных участках фронта отступление превратилось в паническое бегство. Проселочные дороги были забиты войсками. В степи воздух раскалился под 50 градусов. Люди буквально «высыхали» от зноя, но желанный, бесценный глоток воды еще не скоро утолит жажду. Где тот привал, где та полевая кухня?..

Позади в пыльном мареве оставались беленькие хатки станиц, возле которых молча стояли сумрачные старики и женщины с заплаканными глазами: «На кого бросаете, сынки?» А небо все чаще разрывалось от воя пикирующих стервятников. Бомбовые удары рвали землю, все смешалось в пороховом дыму: огонь, кровь, сталь, смерть.

В эти дни из Краснодарского крайкома в Москву, в ЦК ВКП(б), ушла шифровка: «…части Южного, а затем Северо-Кавказского фронтов деморализованы...» Московские же газеты на первых полосах писали: «Не отступать! Бить врага и истощать его силы! Упорным сопротивлением готовить почву для разгрома фашистов на юге!..»

Только гнать немцев с Северного Кавказа знойным августом 1942-го было некому. Стремительное наступление гитлеровских войск привело к тому, что накопленные в крае мобилизационные запасы сырья, продовольствия и материалов пришлось срочно эвакуировать дальше в тыл.

Вывозили все, что можно было вывезти, без определенного плана и графика. Что не успевали эвакуировать, бросали или уничтожали. Так, были взорваны Невинномысская шерстомойная фабрика и Пятигорский мотороремонтный завод.

История сохранила сообщение уполномоченного Госкомитета Обороны СССР по Орджоникидзевскому краю, председателя крайисполкома В. Шадрина:

«Эвакуация населения и имущества в крае началась 27 июля 1942 года, не имея на это разрешения Государственного Комитета Обороны СССР. Постановление ГКО от 31 июля 1942 года за №К-3-17-ОО «Об эвакуации населения, оборудования заводов и фабрик, сырья и продовольствия» было получено нами через представителя Северо-Кавказского фронта только 11 августа 1942 года».

К этому времени край практически полностью был захвачен немцами.

Из-за всеобщей неразберихи и критической напряженности транспортных потоков беспорядочно шла эвакуация промышленных предприятий, скота, гражданского населения и раненых. Но труднее всего было с тяжелоранеными, о чем замалчивали многие десятилетия. Только сегодня ряд важных документов, проливающих свет на эти события, рассекречен, и с ними можно ознакомиться в Государственном архиве новейшей истории Ставропольского края (ГАНИСК).

Самая, пожалуй, драматическая ситуация сложилась на железных дорогах - перевозка раненых проходила под непрекращающимися бомбежками гитлеровской авиации. На перегонах скапливались десятки составов с людьми, которые не могли передвигаться без посторонней помощи, ставшие для Люфтваффе живыми мишенями. Подлинный героизм в первых числах августа проявили железнодорожники Минераловодского узла, под бомбежкой и обстрелом восстанавливавшие разбитые вражеской авиацией пути.

Но не всем эшелонам с ранеными суждено было уйти от озверевшей гитлеровской армады.

 
Партийцы бежали, бросая раненых
 

В Невинномысске, несмотря на огромные красные кресты на вагонах, перевозивших раненых, завоеватели навстречу пустили цистерны.

«Немцы не трогали состав несколько дней, - вспоминает Николай Ильич Цыбульский, в годы оккупации 12-летний мальчишка, а ныне житель города Майского в Кабардино-Балкарии. - Подростки и женщины приходили смотреть на следы катастрофы. Из окон и дверей вагонов свисали трупы. В нескольких местах ноги мертвых почти касались земли. Зрелище казалось нереальным, и жуткая картина не вызывала ничего, кроме ненависти к врагу. Преодолевая ужас, пацаны старались рассмотреть лица раздавленных солдат…»

Все, кто мог самостоятельно передвигаться, вплоть до оккупации пешком уходили в сторону Нальчика и по Военно-Грузинской дороге в Тбилиси. За плечами в матрасных мешках болтались одеяла. Много недолечившихся раненых уходили с отступающими воинскими частями.

Но тысячи тяжелораненых солдат - те, кто не мог идти и кого не могли принять под видом родственника местные жители, остались на оккупированной территории.

Вот что писал первый краевой партиец М.А. Суслов в начале сентября 1942 года об эвакуации госпиталей в регионе Кавказских Минеральных Вод:

«Госпитали, расположенные в городах и селах, прилегающих к Ворошиловской железной дороге, вывезены полностью. В сложных условиях проводилась эвакуация госпиталей Кавминводской группы. Еще 4 августа в Кавминводах находилось на излечении 32 тысячи раненых, из них 9 тысяч тяжелораненых. Раненые бойцы, способные передвигаться самостоятельно, были эвакуированы пешими колоннами. Вывозились лишь тяжелораненые.

В связи с исключительными трудностями, сложившимися в железнодорожном транспорте, и крайне незначительным количеством автотранспорта, обеспечить полную эвакуацию тяжелораненых не удалось. Часть их, около 3 тысяч человек, осталась на территории, занятой противником».

Из докладной записки секретарю ЦК ВКП(б) товарищу Г.М. Маленкову:

«Руководители Кисловодского и Пятигорского курортных управлений в период эвакуации госпиталей проявили трусость и преступную безответственность, в результате чего 4 и 5 августа 1942 года покинули города, оставив в госпиталях большое количество раненых, медицинских работников и все ценное имущество…

В госпиталях Минераловодской группы было оставлено врагу свыше 4200 раненых бойцов и командиров, не менее 750 врачей и профессоров, свыше 80% медицинских сестер».

Между тем свидетели тех дней, в частности ведущий хирург Кисловодской госпитальной базы профессор Т.Е. Гнилорыбов, утверждали, что только в городе были брошены до 5600 раненых советских солдат и офицеров. В это число, судя по всему, входили и раненые, доставленные из Пятигорска, Черкесска, Микоян-Шахара (Карачаевска). С ними остались и несколько сотен врачей и медсестер.

Фактически их бросили на произвол судьбы, тогда как руководящие партийные товарищи из крайкома и крайисполкома бежали в тыл, не задержавшись ни в Невинномысске, ни в одном из городов Кавминвод, где эвакогоспитали остро нуждались в их организационном начале.

 
Подготовили
Алексей КРУГОВ,
доцент кафедры
истории России СКФУ;
Олег ПАРФЁНОВ,
обозреватель «Открытой»
Продолжение темы читайте
в одном из ближайших номеров
 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях