Не видать мне снегов родины

Под таким названием в свет вышла очередная книга известного краеведа Виктора Кравченко о пребывании декабристов на Кавказе

Это третья уже работа автора о декабристах на Кавказе. Первая - «Всюду он был любим», стоит напомнить, вышла еще в 2002 году, вторая - «Шипы для изгнанников» - год спустя.

Биографии героев сопровождают редкие архивные документы и, что особенно важно, проиллюстрированы портретами одновременно трех периодов - до 1826 года, когда участников восстания на Сенатской площади в Санкт-Петербурге по решению суда отправляли в ссылку, сибирского периода и после 1856 года, когда декабристов амнистировали.

С 1826 по 1846 год в рядах Отдельного Кавказского корпуса числилось около ста «переведенных» и разжалованных офицеров-декабристов, но судьбы лишь малой части их известны нашим современникам. Как жили декабристы на Кавказе, и пытается разобраться сегодня Виктор Кравченко.

Вообще тема декабристов не так проста, как может показаться на первый взгляд. До революции их считали государственными преступниками, в советские годы - героями и народными защитниками, потом настал период, когда в декабристах разглядели смутьянов и либералов, расшатывающих имперские устои, и  вот, наконец, настало время осмыслить все существующие взгляды, версии, теории.

Задача это большого исторического и философского плана. И Кравченко, можно сказать, находится только вначале этого широкого исследовательского пути. Он не вдается в мотивы, по которым молодежь вступала в тайные общества, его интересует в первую очередь, как декабристы жили и воевали на Кавказе, как менялись их бунтарские взгляды, из чего складывался их быт.

К декабристам относиться можно по-разному. Но едва ли кто-нибудь возразит тому, что все они - светлые головы, патриоты, кровью подтвердившие свою верность Отечеству. До того, как оказаться в горах Чечни и Дагестана, на Черноморском побережье Черкесии, многие успели проявить себя в кампаниях с турками и персами, получить награды и даже выслужить офицерское звание.

Николай Загорецкий из Иркутской губернии в 1828 году писал на имя Николая I: «Удостойте Ваше Императорское Величество дозволить мне вступить под победоносные знамена Ваши в действующую армию, доколе суровость климата и душевная скорбь еще не лишили меня сил, солдату необходимых». Писал искренне и легкой доли не искал!

Однако Высочайшего соизволения не последовало, и лишь в 1838 году Загорецкого переводят на Кавказ. Год спустя вместе с другим декабристом, поэтом Александром Одоевским он участвовал в высадке десанта в устье реки Субаши на Черноморском побережье.

«Третий батальон Тенгинского полка в полном порядке быстро взошел на высоту и расположился на ней. Прежде всех взбежала пара стрелков, состоявшая из государственных преступников, рядовых Одоевского и Загорецкого. Они вдвоем бросились в кучу деревьев, где засело десяток черкес, сии последние, сделав на них залп, убежали…», - говорилось в донесении.

В августе 1839 года в палатке форта Лазаревского в день Успения пресвятой Богородицы на руках Загорецкого поэт Одоевский скончался от малярийной лихорадки.

В книгу «Не видать мне снегов Родины» вошло около пятнадцати имен декабристов. Обо всех не скажешь, но жизненные перипетии многих наводят на размышления.

Оказавшись на Кавказе, декабристы вели между собой оживленную переписку, и самой актуальной темой было производство в офицеры и выход в отставку. Михаил Назимов писал А.Ф. Бригеру в Курган: «…прочитал производство Николая Ивановича Лорера в прапорщики, Нарышкина и Черкасова в юнкера, Загорецкого и Лихарева в унтер-офицеры. Можете себе представить, как эта новость была для меня приятна…»

Одна из самых знаковых фигур среди декабристов на Кавказе - Александр Александрович Бестужев-Марлинский.

Человек безудержной энергии и огромного таланта Бестужев, узнав в Тифлисе о кончине Пушкина, пишет своему брату Павлу: «Я чувствую, что моя смерть будет также насильственной и необычной, что она уже недалеко - во мне слишком много горячей крови, крови, которая кипит в моих жилах слишком много, чтобы ее оледенила старость…»

Спустя пять месяцев Бестужев-Марлинский погиб в схватке с горцами при взятии мыса Адлер. Тело его не нашли. Судьбе, которая заботливо берегла писателя на Кавказе много лет, было угодно окончить его дни на далеком Черноморском побережье, занятом враждебными России племенами.

***

В августе 1825 года член Южного тайного общества Владимир Лихарев обвенчался с 17-летней Катенькой Бороздиной, дочерью сенатора, генерала Андрея Михайловича Бороздина. Однако насладиться счастьем молодой супружеской паре было не суждено - спустя два месяца в Таганроге был раскрыт заговор офицеров, а в числе подлежащих аресту значился подпоручик квартирмейстерской части Лихарев.

В декабре, накануне нового 1826 года, Владимира Николаевича доставили в Петропавловскую крепость. На допросах арестованный держался стойко, свои поступки объясняя проявлением патриотических чувств: «Все мои действия имели цель, которую я не боюсь высказать перед Богом и людьми - любовь к Отчизне. Должен ли я погибнуть из-за любви к ней? Мне двадцать два года, и история моей жизни перед вами…»

Верховный суд приговорил Лихарева к лишению чинов и дворянства, каторжным работам сроком на год и дальнейшему поселению в Сибири. Генерал Бороздин добился развода дочери с мужем-декабристом, и уже через год красавица-брюнетка Екатерина Андреевна, из-за которой Лихарев стрелялся на дуэли, стала женой гвардейского прапорщика Льва Шестока.

По ходатайству наследника престола Александра Николаевича, Лихареву вместе с Михаилом Нарышкиным, Михаилом Назимовым и Николаем Лорером было Высочайше позволено вступить в военную службу в Отдельный Кавказский корпус. За участие в экспедициях против горцев Лихарева произвели в унтер-офицеры, но приказ о производстве опоздал - Владимир Николаевич погиб от шальной пули.

Произошло это на глазах у Лермонтова в июле 1840 года. Среди личных вещей погибшего был найден миниатюрный портрет превосходной работы женщины с печальными глазами - Екатерины Андреевны Бороздиной.

Николай Лорер так отозвался о Лихареве: «Он отлично знал четыре языка и говорил, и писал на них одинаково свободно, так что мог занять место первого секретаря при любом посольстве. Доброта души его несравненна. Он всегда готов был не только делиться, но «что еще труднее, отдавать свое последнее».

Сам Лорер участвовал в закладке целого ряда фортов на Черноморском побережье. В 1841 году он как представитель Тенгинского полка присутствовал на похоронах Лермонтова. Сам Николай Иванович прожил долгую жизнь, оставив потомкам замечательную книгу «Записки декабриста».

«Меня побудило войти в тайное общество желание видеть в России хорошие законы», - заявил на допросе в следственном комитете в январе 1826 года Алексей Черкасов.

После Сибири Черкасов был определен в Тенгинский пехотный полк, участвующий в десанте на восточном побережье Черного моря. В этих событиях принимали участие Н. Лорер, М. Назимов, В. Лихарев, Н. Загорецкий, К. Игельстром, А. Вегелин.

Уже в тринадцать лет Алексей Васильевич Семенов воевал с Наполеоном, а в 1825 году его подозревают в причастности к событиям на Сенатской площади. Однако после окончания следствия Семенова оправдали.

В 1838 году действительного статского советника Семенова назначают гражданским губернатором Кавказкой области. В этой должности, находясь в Ставрополе, он пробыл два года. Деятельность Семенова на Кавказе, пишет Виктор Кравченко, была весьма активной, в частности он высказывал мысль об издании «Ставропольских губернских ведомостей».

В день восстания на Сенатской площади ротмистр Захар Григорьевич Чернышев отмечал свое 28-летие. Но в это время находился в Орловской губернии, в отпуске. Там же позднее и был арестован и доставлен на гауптвахту Петропавловской крепости.

Декабрист Михаил Пущин говорил: «Привезли под вечер графа Захара Чернышева. Чернышев во всеуслышание начал критиковать действия заговорщиков 14-го числа и сказал, что по его мнению, нужно было увериться в артиллерии и поставить ее против Зимнего дворца, дать несколько залпов ядрами, гранатами или картечью, чем попало, и тогда он уверен, что дело бы приняло совершенно иной образ и тогда мы тут бы не сидели».

На следствии Чернышев вел себя независимо и гордо. Был лишен чинов, дворянского и графского достоинства, приговорен к каторге на год с последующей высылкой на поселение. В 1829 году Чернышева определили рядовым на Кавказ в Нижегородский драгунский полк. В лагере под Арзрумом он встречается с Пушкиным - они друг другу доводились четвероюродными братьями.

По манифесту 1856 года Чернышеву были возвращены титулы. Последние годы он провел в Италии, где и окончил свои дни.

О декабристах написано много, но, кажется, тема эта неиссякаема, тут, как говорится, можно копать и копать. У Виктора Кравченко получается это особенно талантливо, ему не просто удалось изучить биографии декабристов, но и разыскать их потомков, разбросанных по всему свету.

Интерес к литературному и историческому краеведению Виктор Николаевич проявил еще в студенческие годы в Пятигорском государственном пединституте иностранных языков. Немало ценного материала собрал, когда работал переводчиком, преподавателем, экскурсоводом, инструктором по туризму, научным сотрудником краеведческого музея.

Плодом многолетней исследовательской работы краеведа, в том числе, стали книги «Кавказские были», «Ни разу счастием я не был упоен», «Сумерки над Парижем», «Братья Пушкина на Кавказе».