Обыкновенный сепаратизм

Какой ценой России достаётся территориальная целостность на Северном Кавказе. И почему «национальный вопрос» здесь обретает всё большую остроту

«Особым и наименее управляемым фактором политического риска является ситуация на Кавказе. Она может выйти из-под контроля в любой момент... при неблагоприятном сценарии может спровоцировать дезинтеграционные процессы».
Цитата вовсе не из работ известного русофоба Збигнева Бзежинского. А из доклада «Политический кризис в России», который недавно был обнародован Центром стратегических разработок (ЦСР) – «мозговым центром» администрации президента и правительства России.

Отрезанный ломоть
В докладе чиновные эксперты говорят, что идеи сепаратизма за последние годы крепко овладели не только Северным Кавказом, но также и многими другими российскими регионами. И примеров предостаточно.
Так, в прошлом году в ходе Всероссийской переписи населения в сибирских городах и селах многие жители указывали национальность «сибиряк». А сейчас в блогосфере тамошних регионов всё большую популярность у молодежи приобретает лозунг «Даешь Сибирскую республику!». Похожие идеи высказывают и дальневосточные блоггеры, тепло вспоминая про белогвардейскую автономию своей «периферии».
Свердловские политики (в их числе, например, экс-депутат Госдумы Антон Баков) предлагают воссоздать Уральскую республику, также потрафляя вкусам блогосферы. А президент Башкирии Рустэм Хамитов уже официально обнародовал планы воссоздания межрегиональной ассоциации «Большой Урал», которая была головной болью Кремля в начале 1990-х именно из-за угрозы сепаратизма.
Штормит исламское Поволжье. В середине октября в Казани состоялся съезд Всетатарского общественного центра, на котором явственно звучали лозунги «Свободу Татарстану!», а спустя пару дней по центру Казани прошел воинственный «Татарский марш», к которому примкнула молодежь из соседней Башкирии и Марий Эл.
Непростая ситуация и на Северо-Западе: только в крошечной Карелии действует уже полдюжины движений, ратующих за возврат республики в состав Финляндии под историческим названием «Ингерманландия». Причем одно из них, «Ладожская Карелия», в июне уже пыталось провести референдум с подобным вопросом.
Социологи констатируют, что «центробежные» идеи всё активнее захватывают умы молодежи в Калининградской области, Якутии, на Сахалине...

Война кланов
К счастью, Уральская, Сибирская или Дальневосточная республика – пока лишь не более чем фигура речи, демонстрирующая недовольство населения не столько самим фактом принадлежности к России, сколько политикой федеральной власти.
И впрямь, что сегодня связывает Якутию, Сахалин или Камчатку с «большой» Россией, когда здесь нет современных автотрасс, железных дорог, аэропортов (именно того, что, например, в бескрайних Канаде или Австралии и дает жителям ощущение принадлежности в целостной стране)?!
Что касается Северного Кавказа, то здесь основной источник сепаратизма – не отсутствие транспортной инфраструктуры, а сам факт существования национальных республик. И в Кремле, бесспорно, это понимают. Еще в прошлом году Москва предприняла неуклюжую попытку «выровнять» статус субъектов Федерации, сменив названия должностей «местных» президентов на «глав».
Неожиданно самым ярым сторонником новшества оказался чеченский лидер Рамзан Кадыров, ведь он и другие северокавказские «султаны» от смены вывески ничуть не проиграли, оставаясь полновластными сюзеренами в дарованных им Москвой «вотчинах».
Иные скептики утверждают: мол, на Кавказе без сильной руки не обойтись, ибо только так можно усмирять воюющие кланы, сдерживая гражданскую войну. Это утверждение могло бы быть верным, если бы президенты-главы сами не являлись зачинщиками и активными участниками подобных клановых распрей.
Яркий пример – кровавое противостояние в Чечне двух влиятельных кланов тейпа Беной – Кадыровых и Ямадаевых. Причем их конфликт уже давно перешел границы не только республики (Герой России Руслан Ямадаев в 2008 году убит в самом центре Москвы), но и страны (Герой России Сулим Ямадаев в 2010 году расстрелян киллерами в центре Дубая), болезненно ударив по международному имиджу России.
В Дагестане исторический конфликт двух основных этносов – даргинцев и аварцев - в 2000-е годы обернулся «политической» войной (за административный и финансовый ресурс) президента-аварца Муху Алиева и мэра Махачкалы даргинца Саида Амирова (последний уже пережил более десятка покушений и ныне прикован к инвалидной коляске).
В Кабардино-Балкарии главу региона, кабардинца Арсена Канокова, балкарцы обвиняют в притеснениях их национального меньшинства: был упразднен совет старейшин, у этнических селений отобраны земли, близкие к президенту бизнес-структуры выдавливают балкарцев из традиционного для них туристического сектора экономики в Приэльбрусье.
Лидера Ингушетии Юнус-Бека Евкурова представители уважаемого в республике рода Хашагульговых также обвиняют в притеснениях, связанных с переделом сфер влияния в строительном бизнесе республики (старшину рода, бывшего замминистра строительства Султан-Гирея Хашагульгова недавно пытались взорвать в центре Назрани, а его брата Иссу бросили в тюрьму по обвинению в терроризме).

Золотая манна
Когда клановая война на Кавказе утихнет? Вопрос, которым задаются и простые люди, и высоколобые эксперты (в том числе из упомянутого Центра стратегических разработок). Ответ очевиден: никогда, пока над республиками каждодневно проливается «золотой дождь» бюджетных дотаций.
Только в нынешнем году Москва «раскошелилась» для республик на 130 млрд. рублей (всего же за последнее десятилетие эта цифра превысила 800 млрд.). В нынешнем году в бюджетах Чечни и Ингушетии доля дотаций из федеральной казны составляет около 90%, в Дагестане – 75%, в КБР – 60%, в Северной Осетии и КЧР – 55%.
Неудивительно, что желающих «прильнуть» к жирному пирогу в республиках всё больше. Особенно на фоне «коматозного» состояния реальной экономики, которая и могла бы давать в республиках рабочие места. А пока заводы и колхозы умирают, растет армия чиновников, и тут у каждой республики есть свои «рекорды».
По данным исследовательской компании «ФБК», в Карачаево-Черкесии нынче на госслужбе состоит каждый шестой житель. Чечня является абсолютным лидером по объемам трат на чиновников – на их содержание приходится 7% республиканского бюджета (даже в Москве в полтора раза меньше). А в Ингушетии с начала финансового кризиса число чиновников выросло на 10%, пока другие регионы бюрократию «урезали» ради сокращения бюджетных трат.
Правда, госслужба в республиках – это клуб почти «закрытый». Недавно Всемирный банк провел исследование «Молодежь на Северном Кавказе: от риска к возможностям» и выяснил, что в республиках полностью «сломаны» социальные лифты: попасть на хорошую работу (в первую очередь, в любое бюджетное ведомство – будь то министерство, больница или детсад) можно только по великому блату, имея надежный клановый «тыл», или через огромные взятки.
Естественно, аппетиты армии бюрократов постоянно растут, они требуют всё новых вливаний – причем не обязательно официальных. По центральному каналу как-то показывали сюжет о том, что всё побережье Каспийского моря в Дагестане застроено элитными коттеджами, принадлежащими местным чиновникам и силовикам.
На какие деньги построены? Наверняка эти коттеджи и есть «щепки», разлетающиеся при активном «распиле» миллиардов, в котором участвуют местные «султаны» и крышующие их «дяди» в пределах Садового кольца.
С этого коррупционного «конвейера» подпитывается и исламистское подполье – через щедрую «дань», которой боевики обложили многих бизнесменов и чиновников в республиках, о чем многократно писала федеральная пресса.
Нередко же этими деньгами местный бизнес вполне добровольно оплачивает криминальные «услуги» боевиков по устранению политических и бизнес-конкурентов. Об этом напрямую говорит ингушский лидер Юнус-Бек Евкуров, по мнению которого «ваххабитское подполье» на Кавказе все более напоминает банальную мафию.

Язык рубильника
Сыплющаяся на республики «золотая манна», естественно, не доходит до простого народа, кипение которого всё нарастает. Например, недавно в центре Махачкалы прошел республиканский антикоррупционный митинг, участники которого требовали от властей наконец-то заняться решением острейших социальных проблем Дагестана. Акция, которую широко освещали иностранные СМИ, была жестко разогнана полицией.
Помимо полицейского «кнута» властями для недовольных припасен и «пряник» – дешевые, почти бесплатные коммунальные услуги. На этот счет крайне любопытную статистику приводит портал «Народная служба тарифов» (newtariffs.ru), который регулярно мониторит «коммунальную» ситуацию в разных регионах страны.
По Северному Кавказу картина получается прелюбопытная. Например, стоимость кубометра природного газа для потребителей Ставрополья установлена на уровне около 3,5 рубля, а для Чечни – немногим более 2 рублей.
Электроэнергия обходится жителям Ингушетии, Чечни и Дагестана в полтора-два раза дешевле, чем ставропольцам. За кубометр воды жители края платят 36 рублей, Ингушетии – 17, КЧР и КБР – 10, Чечни – 5…
И это при том, что в республиках доставлять воду приходится в высокогорные аулы, что требует куда больших производственных затрат, нежели в равнинном Ставрополье.
Но даже крошечные (по меркам остальной России) тарифы жители национальных республик оплачивать не думают. Например, в Чечне (по официальным данным правительства республики!) собирается не больше 50% коммунальных платежей, в Дагестане – не больше 70%.
Долги Чечни за газ нынче превышают 6,5 млрд. рублей, а за электроэнергию – 4 млрд.; в Дагестане долги за свет – 2,4 млрд., за газ – 1,6 млрд.; в Ингушетии за свет задолжали 0,3 млрд., за газ – 1,3 млрд. И львиная доля долгов приходится не на население, а на муниципальные коммунхозы, некоторые из которых уже много лет вообще не платят по выставленным счетам: иждивенческие настроения вызывают полное пренебрежение к российским законам.
Не платишь – отрубим! Да, так должно быть в любой цивилизованной стране. А вот в «МРСК Северного Кавказа» и «Газпром межрегионгазе» (эти организации и снабжают республики светом и газом) не скрывают: делать это им запрещают.
Для Кремля вопрос уже стал политическим: они боятся, что Кадыров «язык рубильника» не поймет, взбунтуется.

Кнуты и пряники
Опустошая федеральный бюджет контрибуцией Чечне, оплачивая «лояльность» других национальных республик, Кремль как бы противопоставляет «кавказцев» населению остальной страны: простые люди, бизнесмены, политики все отчетливее видят финансовое, а отсюда социальное неравноправие территорий.
Такие «предпочтения», существующие на государственном уровне, унижают «не-кавказцев», живущих на территориях национальных автономий (и об этом уже надо говорить прямо) на правах «второсортного» населения с сопутствующим «комплексом» незащищенности и неуверенности в будущем.
В первую очередь это касается, естественно, русских на Кавказе, массовый исход которых уже привел к практически полной «моноэтничности» отдельных территорий.
По данным Росстата, из республик Северного Кавказа только с 1989 по 2002 год (более свежей статистики пока нет) уехала половина русских, или около 350 тысяч человек.
Самая тяжелая ситуация в Чечне и Ингушетии, где русские сегодня составляют менее 10% населения, живя компактными анклавами. Помпезно принятая чеченским правительством программа по возвращению русскоязычного населения оказалась проваленной; представители титульной нации ни под какие посулы Кадырова не хотят возвращаться в республику.
Более того, этнические страхи русских относительно своего положения на Северном Кавказе уже распространяются и на «славянские» территории, в частности на Ставропольский край: старожилы постепенно уезжают отсюда, а их место занимают выходцы из соседних регионов.
Впрочем, официальная статистика этого сознательно не фиксирует. Если верить Росстату, за последние пять лет на Ставрополье из соседних регионов приехало меньше 9 тысяч человек. Но ведь только одних студентов, ежегодно переезжающих на учебу в край из северокавказских республик, – десятки тысяч!
И каких «студентов» – почти все поголовно с высшими баллами по ЕГЭ, в том числе и по русскому языку, на котором некоторые изъясняются с трудом. И коррупционная составляющая этих «отличников» кратно усиливает позиции «воров и жуликов» на Ставрополье.
Миграционные потоки «текут» без малейшего внимания со стороны чиновников. Неучтенная (а потому неконтролируемая) миграция вызывает растущее давление на объекты «социалки»: переполненные классы в школах и очереди в амбулаториях стали одинаково привычной картиной что в Ставрополе, что в отдаленных райцентрах.
Мигранты из республик «везут» собственный жизненный уклад, который напористо пытаются навязать «принимающему» социуму. Причем порой ведут себя здесь так, как никогда бы не позволили себе на родине: например, выпуская эмоции, могут устроить пальбу в кафе, врубить музыку ночью во дворах спальных районов или встать в круг для лезгинки прямо посреди оживленной улицы, парализовав движение.
Этнологи сходятся во мнении, что таким образом представители традиционных этносов «метят» новую для себя территорию: мол, теперь мы тут хозяева. И с такой опасной тенденцией на Ставрополье, похоже, справиться уже не могут.
В этом, по сути, расписался даже главный военком края генерал-майор Юрий Эм, который почти трагически доложил про это самому правящему тандему – Медведеву и Путину – во время их визита в край.
Ответ ему был весьма расплывчатым – показатель того, что у российского руководства на сей счет нет абсолютно никаких решений. Потому и понятно, почему русскоязычное население вдруг так потянулось к идеям лидера ЛДПР Владимира Жириновского, который, едва ли не единственный из федеральных политиков, постоянно возвращается к «русскому вопросу», предлагая его решения – порой весьма сомнительные, порой здравые.

Давление нарастает
Демографический, а главное, культурный прессинг вызывает внутри «принимающего» общества закономерное раздражение. Причем не только среди русских.
Например, недавно «Открытая» посвятила цикл материалов «Кошары раздора» ситуации в колхозе «Мир» Курского района, где пылает конфликт между даргинцами, местными и приезжими, претендующими на одни и те же земли и средства производства.
В «Открытую» обращались и ногайские старейшины из аула Тукуй-Мектеб, которые обеспокоены массовым заселением в их район жителей Дагестана, активно скупающих сельхозугодья. Какими деньгами швыряются здесь избранные жители пустынного Южно-Сухокумска?!
Или это целенаправленная политика по выдавливанию коренного населения (и не только русского) из восточной зоны края, на что прямо намекал в свое время бывший представитель президента на Ставрополье Александр Коробейников.
Вот так бытовая ксенофобия постепенно приобретает политическое звучание – начиная с Москвы российская периферия все острее «заболевает» опасным лозунгом «Хватит кормить Кавказ!».
Именно его взяли на вооружение в нынешнем году участники многочисленных «Русских маршей», грозной волной прокатившихся по стране.
Причем на Ставрополье впервые за многолетнюю историю подобных акций молодежь «маршировала» не только в краевом центре, но и в Пятигорске... Если бы не вмешательство чекистов, состоялась бы подобная акция и в Невинномысске.
И лозунги парней в черном (опять-таки впервые!) «били» не только по жителям Кавказа, но и по «партии жуликов и воров». Факт знаковый: даже в сознании ультраправой молодежи произошел сдвиг, она стала осознавать, что реальная угроза целостности России – не «пухнущие» на бюджетных дотациях кавказские республики, а чиновники без роду без племени внутри Садового кольца, которые эти дотации щедрой рукой мечут, большую часть складывая в свой карман.
При этом независимые опросы граждан показывают, что почти у каждой пятой семьи на Ставрополье сегодня «чемоданные» настроения. Причины такие же, как и у жителей республик СКФО, в поисках лучшей доли прибывающих на Ставрополье, – социальная необустроенность, отсутствие возможности получить дешевое и качественное образование, медпомощь, возможности найти квалифицированную работу. Увы, проблемы, остро стоящие что перед ингушскими аулами, что перед русскими селами, – одинаковы. Таковы уж российские реалии суверенной тандемократии.

«Взрыв» из прошлого
«Открытая» в одном из недавних номеров рассказывала о том, что чиновники краевого Белого дома, наводя тень на плетень, тиражируют «миф заговора»: дескать, ситуацию на Северном Кавказе «раскачивает» злокозненный Запад на пару с пакостной Грузией. И на этом фоне чиновного обмана и самообмана относительно самого факта существования на Ставрополье «национального вопроса» проявление национализма в нашем регионе приобретает всё более уродливые формы.
Уже давно в городах края «нормой» стали воинствующие граффити на стенах общественных зданий типа «Россия для русских! Чурки, валите!», в прошлом году на Кавминводах жгли машины с «чужими» номерами, затем парни на машинах с тонированными стеклами расстреливали уличных танцоров лезгинки...
В свете этих событий «русский вопрос» сегодня для Ставрополья, как, впрочем, и для всей России, обретает особую остроту. Не случайно ведь почти все партии на нынешних выборах пытаются «нащупать» под собой националистическую платформу. Правда, порой это приобретает опасные формы.
Например, компартия, которая по определению должна стоять на принципах интернационализма, вдруг ударилась в «славянофильство», а ее краевой лидер Виктор Гончаров даже намеревался посетить «Русский марш» в Ставрополе, произнеся пламенную речь перед бритыми юнцами. А федеральное руководство некогда респектабельного «Правого дела», почти не скрываясь, поддерживает московские ультраправые организации.
Сторонником решения «русского вопроса» остается и ЛДПР, которая, в частности, предлагает вписать в преамбулу Конституции России фразу о том, что русские являются «государствообразующим народом», упразднить национальные автономии (причем не только на Северном Кавказе) и вернуть Ставрополье в лоно ЮФО.
А вот в прессе, призванной служить «рупором общественного интереса», на обсуждение этой темы наложено жесткое табу. Достаточно вспомнить недавний скандал на НТВ, когда без объяснения причин из сетки передачи «Центральное телевидение» изъяли документальное расследование о пытках и бессудных убийствах жителей Чечни.
Симптоматично, что журналисты обещали рассказать именно о том, какое противодействие российским правоохранительным структурам оказывают чеченские силовики, создавшие в своей республике, по сути, правовой «анклав», где не действуют федеральные законы. В итоге жертвами такого же административного «прессинга» стали сами репортеры.
Впрочем, куда чаще люди во власти (в том числе и в четвертой – в СМИ) просто избегают называть вещи своими именами (почему, в чьих интересах?). Поэтому в прессе и ТВ давно не слышно фраз «миграционное давление» или «межэтнический конфликт»: в унисон с чиновниками журналисты списывают любые конфликты на Кавказе на банальную «бытовуху», даже без элементарных попыток разобраться и предложить рецепты решения. А Россия тем временем трещит по швам.

Антон ЧАБЛИН,
обозреватель «Открытой»,
кандидат политических наук