Поиск на сайте

Под таким названием в свет вышла книга ставропольского краеведа Виктора Кравченко, посвящённая Александру Сергеевичу Грибоедову, автору бессмертного «Горя от ума»

Просветительский проект «Вместе пишем историю Ставрополья»

Читающей публике имя Виктора Кравченко (на снимке) знакомо хорошо и давно, а книги его любимы и пользуются заслуженным интересом.
Уроженец Тбилиси, выпускник Пятигорского государственного пединститута иностранных языков. Почти два десятка лет работал гидом-переводчиком на экскурсиях по Военно-Грузинской дороге и в Тбилиси с обязательным посещением пантеона писателей на горе Мтацминда. Автор десяти книг, в том числе о Пушкине, Лермонтове, декабристах.
Новая работа писателя - это главное в кавказской биографии Грибоедова, дипломата и лингвиста, музыканта и композитора, поэта. Человека, связавшего Грузию и Россию честной государевой службой на благо отечества и любовью к юной, очаровательной княжне Нине Чавчавадзе. Без этого «главного» невозможно понять величайшее творение русской литературы «Горе от ума».
 

 

Первая встреча с шестилетней Ниной

Весной 1816 года Александр Грибоедов вышел в отставку и был зачислен в Коллегию иностранных дел - вначале губернским секретарем, потом переводчиком, поскольку владел французским, немецким, английским, итальянским, польским, брал уроки греческого.

В ноябре между приятелями Грибоедова Василием Шереметевым и Александром Завадовским вспыхнула ссора, причиной которой стала шестнадцатилетняя танцовщица Авдотья Истомина. Секундантом Шереметева стал известный дуэлянт корнет Александр Якубович. С ним, по условиям двойной дуэли, предстояло стреляться Грибоедову.

Шереметев был смертельно ранен, и дуэль Грибоедова с Якубовичем решили отложить «до благополучного момента». Завадовский успел уволиться и отправился в длительный заграничный отпуск. Якубович, по следствию оказавшийся главным виновником происшедшего, переведен прапорщиком в Грузию, в Нижегородский драгунский полк.

Зная лингвистические способности Грибоедова, управляющий Коллегией иностранных дел граф Карл Нессельроде предложил Грибоедову должность секретаря русской дипломатической миссии в Тегеране, обещая один чин сразу, другой по прибытии в Персию и, сверх того, жалованье в шестьсот червонцев. Грибоедов согласился.

Прибыв в Тифлис, начинающий дипломат встретил там Якубовича, и тот предложил, как когда-то условились, закончить дуэль. Стрелялись в окрестностях города. Якубович выстрелил первым, пробив противнику кисть и выбив фалангу мизинца левой руки. Грибоедова положили в бричку и отправили на квартиру его секунданта полковника Николая Муравьева, стараясь не придать дуэли огласку.

От неприязненных отношений молодых людей не осталось и следа.

В доме Ахвердовых Грибоедов познакомился с шестилетней Ниной Чавчавадзе, спустя девять лет ставшей его женой.

Дед Нины Гарсеван был одним из сторонников присоединения Грузии к России, его подпись стоит под Георгиевским трактатом 1783 года.

Отец, князь Александр Чавчавадзе, родился в Петербурге, получил образование в Пажеском корпусе. В войне 1812 года состоял адъютантом при главнокомандующем Барклае-де-Толли, был ранен под Лейпцигом, награжден за храбрость золотой саблей.

Тридцатидвухлетним полковником Александр Чавчавадзе возвратился в Грузию, где был назначен командиром прославленного Нижегородского драгунского полка.

В годы русско-персидской кампании Александр Чавчавадзе проявил себя незаурядным военачальником, дослужился до генерала, стал губернатором Армянской области.

Страстный библиофил, он знал персидский, переводил Саади и Хафиза, а с французского - Вольтера, Гюго и Гетте. Он познакомил грузин с русской литературой, один из первых переводил Пушкина на грузинский.

Княжна Нина Чавчавадзе

«Голову мою положу за соотечественников»

Новый 1819 год Грибоедов встретил в Тифлисе, вскоре после этого русская миссия выехала в Персию, где ее с большими почестями встретил правитель Персии Фетх-Али-шах.

В Тавризе Грибоедов провел первые свои переговоры с наследником престола Аббас-Мирзой. Речь шла о возвращении в Россию пленных солдат кавказских полков. Дипломат взялся за дело со всей горячностью.

«Хлопоты за пленных, - записал Грибоедов в дневнике в августе 1819 года. - Бешенство и печаль… Голову мою положу за несчастных соотечественников…»

В сентябре Грибоедов выступил из Тавриза с отрядом освобожденных пленных в 150 человек и спустя месяц привел их в Тифлис. Вести безоружных людей было трудно, отряд испытывал лишения, не хватало продуктов.

 Командующий Отдельным Грузинским корпусом Ермолов отмечал в письме руководителю русской миссии в Тегеране Мазаровичу:

«…Приятно мне заметить попечение Грибоедова о возвратившихся солдатах, и не могу оказать ему справедливой похвалы в исполнении возложенного вами на него поручения, где благородным поведением своим вызвал неблаговоление Аббас-Мирзы и даже грубость, в которых не менее благородно остановил его, дав ему уразуметь достоинство русского чиновника».

Трижды Ермолов представлял молодого дипломата к присвоению очередного чина, однако Санкт-Петербург представления рассматривать не спешил. Только в 1822 году Грибоедову пожаловали чин коллежского асессора с назначением секретарем при  Ермолове по дипломатической части.

В феврале 1823 года Александр Сергеевич отправился в отпуск. В Москве читал свою комедию Степану Бегичеву, вспоминавшему:

«Из комедии «Горе от ума» написаны были только два действия. Он прочел мне их, на первый акт я сделал ему некоторые замечания, он спорил и даже, показалось мне, принял это нехорошо.

На другой день приехал я к нему рано и застал его только что вставшим с постели: он, неодетый, сидел против растопленной печи и бросал в нее свой первый акт, лист по листу. Я закричал: «Послушай, что ты делаешь?!» - «Я обдумал, - отвечал он, - ты вчера говорил мне правду, но не беспокойся: всё уже готово в моей голове». И через неделю первый акт был уже написан».

В декабре 1823 года издаваемый Булгариным альманах «Русская Талия» с большими цензурными купюрами напечатал первое и третье действия комедии. Это была единственная прижизненная публикация «Горе от ума».

В «Записках по поводу комедии» Грибоедов скажет:

«Ребяческое удовольствие слышать стихи мои в театре, желание им успеха заставили меня портить мое создание, сколько можно было. Такова судьба всякому, кто пишет для сцены: Расин и Шекспир подвергались той же участи, - так мне ли роптать?»

В Петербурге Грибоедов познакомился с командующим Отдельным Кавказским корпусом Иваном Федоровичем Паскевичем. Тогда он не мог даже предположить, что спустя два года служба сведет их на Кавказе.

Паскевич был женат на двоюродной сестре поэта Елизавете Алексеевне Грибоедовой, но сблизило их не родство, а раскрывшиеся во всей полноте своей дипломатический опыт, исполнительность и широкие познания Грибоедова.

«Не оставляй костей моих в Персии»

В мае 1827 года в Русско-персидскую войну Грибоедов вместе с Паскевичем выступили в поход из Тифлиса на Эривань, о чем оставил записки военный историк В.А. Потто:

«Он (Грибоедов. - Авт.) делал кампанию в свите Паскевича и был во всех важнейших делах того времени, выказывая пыл и горячность бывалого наездника.

Гусарская кровь не раз заговаривала в молодом дипломате, и он с каким-то фатализмом приучал себя переносить опасности, назначая себе вперед известное число выстрелов, которые должен был выдержать, разъезжая спокойно по открытому месту под огнем неприятеля».

В июле гарнизон крепости Аббас-Абад сдался, настало время переговоров, и Паскевич отправил Грибоедова с инструкцией к Аббас-Мирзе. Переговоры шли тяжело, предложения о мире персы отвергли, но хорошо знали, какой твердостью характера обладает русский дипломат.

В Эриване, взятой 1 октября, Александр Сергеевич впервые увидел сцены из своей комедии «Горе от ума». Спектакль поставили офицеры во дворце эриванского сардара. Грибоедов с удовлетворением вспоминал старательность исполнителей и то, что комедия поставлена была без цензурного дозволения.

Победа русского оружия завершилась Туркманчайским миром, подписанным 10 февраля 1828 года. Большую роль в этом сыграл и коллежский советник Грибоедов.

Паскевич отправил его с донесением в Санкт-Петербург. В Зимнем дворце Грибоедов торжественно вручил Николаю текст Туркманчайского договора. Император заслуги Грибоедова оценил по достоинству, наградив его орденом св. Анны II степени с алмазами и присвоив чин статского советника.

Грибоедов надеялся, что ему не придется уже возвращаться в Персию, но император понимал: вытребовать с персов контрибуцию мог только он. В апреле Грибоедов стал полномочным министром российской императорской миссии в Персии.

В Тегеран Александр Сергеевич ехал с недобрыми предчувствиями. Накануне секретарь британской миссии Джон Кемпбелл обронил русскому коллеге: «Берегитесь! Вам не простят Туркманчайского мира!»

 В июне 1828 года Грибоедов прибыл в Ставрополь, остановившись в шефском доме, в стенах Ставропольской крепости. История сохранила подлинник письма из Министерства иностранных дел генерал-губернатору Кавказской области Г.А. Эммануэлю:

«Государю императору благоугодно было назначить полномочным министром при Тегеранском дворе господина статского советника Грибоедова, находившегося долгое время в Грузии и употребленного при заключении мира...

Отправляясь ныне к своему посту, долгом считаю отрекомендовать его вашему превосходительству, покорнейше прося вас, милостивый государь, оказать все зависящие от вас пособия для безостановочного продолжения пути к месту его назначения…»

В Тифлисе Грибоедов как всегда навестил Ахвердовых, где состоялось его сватовство. Венчались Нина Чавчавадзе и Александр Грибоедов в Сионском соборе.

Месяцы их короткого семейного счастья прошли в Тавризе. В начале декабря русская миссия выехала в Тегеран, но поскольку Нина тяжело переносила беременность, супруг вынужден был оставить ее.

На прощание Грибоедов сказал молодой жене: «Не оставляй костей моих в Персии;  если умру там, похорони меня в Тифлисе, в монастыре святого Давида».

Слова эти оказались пророческими.

Грибоедов и его супруга похоронены в гроте у храма святого Давида на горе Мтацминда

«Ум и дела твои бессмертны в памяти русской»

Из Казбина Грибоедов писал Нине:

«Бесценный друг мой, жаль мне тебя, грустно без тебя как нельзя больше. Теперь я истинно чувствую, что значит любить… Потерпим еще несколько, ангел мой, и будем молиться богу, чтобы нам после того никогда более не разлучаться… Когда к тебе ворочусь!»

В Тегеране приезд русской миссии был обставлен по-восточному торжественно и пышно.

«…Посланник наш был принят с такими почестями, которых никогда не оказывали в Персии ни одному европейцу, - писал позднее И.С. Мальцев. - После первой аудиенции у  шаха, при которой соблюдены были все постановления существующего церемониала и великолепных угощений, деланных нам, по приказанию шаха тамошними вельможами посланник имел приватную аудиенцию у его высочества.

Шах обошелся с ним весьма ласково; говорил ему: «Вы мой эмин, мой визирь, все визири мои - ваши слуги; во всех делах ваших адресуйтесь прямо к шаху, шах вам ни в чем не откажет…»

Четвертого января Грибоедову исполнилось 34 года. А 30-го толпа фанатиков разгромила русское посольство, перебив всех сотрудников. Обезображенное тело Грибоедова опознали лишь по пробитой на дуэли руке.

О смерти мужа Нина узнала уже в Тифлисе. В письме к г-же Макдональд, супруге английского посла в Персии, она сообщала:

«Опустошенная душевными страданиями более, нежели физическими, лишь через несколько дней я смогла принять новый удар, который мне готовила судьба: мой бедный ребенок прожил только час, а потом соединился со своим несчастным отцом - в мире, где, я надеюсь, будут оценены и их достоинства, и их жестокие страдания. Однако его успели окрестить, ему дали имя Александр, в честь его бедного отца».

 Тело Грибоедова везли в Тифлис полгода. Отпевание состоялось в Сионском соборе. Казалось, что проститься с Грибоедовым пришли все горожане. Любящая и верная супруга до конца исполнила свой долг, предав земле тело мужа на горе Мтацминда, в гроте, высеченном в скале около монастыря св. Давида.

На могиле князь Александр Чавчавадзе произнес: «Чвени сидзе (наш зять. - Авт.)! Русский зять Грузии».

Надпись на боковой плите надгробия гласит: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя! Незабвенному, его Нина».

Нины Александровны не стало в июне 1857 года. В гроте появилось второе надгробие.

Яков Полонский посвятил памяти Нины Александровны Грибоедовой небольшую поэму, закончив ее такими словами:

…Там, в темном гроте -мавзолей,
И, - скромный дар вдовы, -
Лампадка светит в полутьме,
Чтоб прочитали вы
Ту надпись, и чтоб вам она
Напомнила сама
Два горя: горе от любви
И горе от ума.

 

Афанасий
КРЖИЖАНОВСКИЙ
 
 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях