Знакомый дом, зелёный сад и нежный взгляд

Ставропольчанка Людмила Сыпина с теплотой вспоминает Ставрополь ушедшего XX века - родные места, счастливые моменты, любимые лица

Чтение вслух под грохот бомбёжки

Много лет назад мы  с мамой приехали в Ставрополь. Тогда он назывался Ворошиловск. Это был тихий уютный городок. Мы жили у моей бабушки Анны  Меркуловой на окраине в маленьком домике, крытом камышом.  Каждое утро мы, ребятишки, выгоняли хворостинками коров и коз. Для козы собирали в лесу желуди. Оттуда же приносили дрова, чтобы топить печь.

Мирную жизнь нарушила война. Мы проводили на фронт моего дядю Анания Меркулова. Как плакала бабушка - не передать словами! Будто чувствовала, что не доживет до его возвращения, и в последний раз смотрела на него и обнимала.

Однажды мы услышали страшный грохот на улице. По дороге ехали мотоциклы, за ними загрохотали танки - в город вошли немцы.

А до этого была страшная бомбежка. Недалеко от нашего дома стояли казармы, их бомбили. У нас под кроватью было застелено одеяло и стояла лампа со стеклом. Когда раздавалась воздушная тревога, мы бежали в «убежище».

Каждый раз, когда со страшным воем летела бомба, мы вжимались в пол. Казалось, она летит прямо на нас. Бабушка лежала на печке и громко читала «Отче наш». Мама обнимала меня и тоже шептала молитву. Одна бомба упала в соседнем квартале, а мы подумали, что она разорвалась рядом: стоял такой грохот, что заложило уши. Мы услышали страшный взрыв, а затем наступила тишина.

Мама зажгла лампу и начала читать вслух. Это была книга Вениамина Каверина «Два капитана». Жизнь книжных героев захватила меня, и я перестала дрожать, слушая маму.

Решали задачки на газетных полях

Никогда не забуду, как в нашу маленькую хатку ворвались немцы. Впереди офицер, за ним – солдаты с автоматами. Мы с мамой онемели от ужаса. Только дядя Ваня, бывший директор школы, знавший немецкий язык, не растерявшись, показал на больную бабушку, пластом лежавшую на русской печке, и сказал: «Кранке! Тиф!» В ту же минуту офицер выхватил из кармана белый платок, закрыл им лицо и пулей выскочил из комнаты, за ним застучали сапогами солдаты.

А как мы обрадовались, когда увидели наших воинов! Люди выбегали на улицы с криками: «Ура! Наши пришли!»

Любимый город лежал в руинах. Отступая, немцы взорвали все, что не смогли разграбить. Многие погибли при освобождении города. Названия улиц города напоминают о том суровом времени. Например, улица Ивана Булкина.

Теперь я и мои сверстники могли пойти в школу. Многие дети были ослаблены, в классе не раз случались голодные обмороки. Но вскоре в школе были организованы горячие обеды, и эта нехитрая еда многим помогла выжить.

Учились мы с охотой, хотя трудностей было много. В морозы в чернильницах замерзали чернила, и ученики сидели в классе в пальто. Тетрадей не было, и упражнения мы писали на полях газетных полос.

Ордер на квартиру от жены Суслова

Моя мама (на снимке) работала медицинской сестрой в госпитале, потом – в городской больнице в хирургическом отделении. Она приходила после дежурства уставшая, иногда рассказывала нам с бабушкой о своей работе, но чаще падала на постель и засыпала.

Однажды мама рассказала, что она ухаживает за женой Михаила Суслова. Тогда он занимал должность первого секретаря Ставропольского крайкома партии. Его жена была доброй и симпатичной женщиной, очень слабой после операции. Мама подолгу сидела возле ее постели и ни разу не пожаловалась на бессонные ночи.

Выписываясь из больницы, жена Суслова сказала: «Лариса Георгиевна, вы спасли меня, вытащили с того света. Мне было так плохо, я уже думала, что умру. Но ваша забота, наши беседы по ночам пробудили во мне желание жить. Если когда-нибудь будет нужна моя помощь, приходите, звоните. Я ваша должница. Я вам тоже постараюсь помочь, чем смогу».

Забегая вперед, скажу, что в помощи мы нуждались, и не раз, но мама была человеком скромным и ни о чем не хотела просить первую даму города. Но однажды (Суслова к тому времени уже перевели на работу в Москву) пришлось обратиться.

Это случилось годы спустя, когда уже я сама была мамой. Нашу маленькую хатку снесли, и маме дали однокомнатную квартиру на первом этаже нового высотного дома. Квартира была угловая, батареи еле-еле теплились, и зимой морозный ветер выдувал все тепло.

Однажды мои дети приболели, и я, оставив их у мамы, пошла на работу. Вернулась вечером, а они сидят вокруг плиты в пальтишках и по очереди греют руки над газовыми горелками. Глядя на посиневших от холода внуков, мама вздохнула и сказала: «У меня есть единственный выход…» Вот тогда-то она и написала в Москву жене Суслова.

Долго мы ждали ответа, а вместо этого однажды к дому подъехала машина, и вежливый молодой человек вручил маме ордер на квартиру в новом доме на втором этаже, с балконом.

Так, спустя годы, к маме сторицей вернулась ее доброта…

Лицо мамы - доброе, красивое, молодое

Трудными были послевоенные годы. Но наш город все пережил, стал самым зеленым и красивым. И мы, его жители, старались делать для этого все, что могли, каждый на своем месте. Мы высаживали сотни деревьев, выходили на субботники и воскресники, чтобы город стал еще краше.

В тот период я работала в школе, затем через много лет перешла в краевую научную библиотеку имени М.Ю. Лермонтова. Многие события помню, как будто они происходили вчера. Да и как можно забыть детство, в котором горе и беда быстро проходят и весь мир кажется светлым и счастливым?

Я люблю наш город, его людей и, как журналист, пишу о наших земляках, которые во время войны отстояли мирную жизнь и которым мы многим обязаны.

С высоты своих лет смотрю в то далекое прошлое. И вижу моих любимых и родных людей – они молоды и красивы. И такими же остались в моей памяти.

И совсем рядом лицо мамы - доброй, нежной, ласковой...