«На Васильева давили сильно, чтобы он признал то, чего не совершал»

От первого лица

Сергей КОБРЯНОВ, адвокат: На Васильева давили сильно, чтобы он признал то, чего не совершал

– Сергей Владимирович, давайте для начала поговорим о физическом и психологическом состоянии Игоря Васильева, который уже 11 месяцев находится в СИЗО. Недавно его арест был продлен до 28 февраля следующего года несмотря на то, что, как утверждает «Российская газета», экс-министр тяжело болен.

– Да, он болен. Могу говорить абсолютно точно, потому что говорил с его лечащим врачом из Санкт-Петербурга. Игорю Александровичу еще в 2014 году был поставлен диагноз «лимфома желудка». Это злокачественная опухоль, но врачи по счастливой случайности ее выявили на самой ранней, клеточной, стадии, когда еще не было явных проявлений болезни.

Но рак, как известно, полностью не лечится – можно просто продлить  период ремиссии. А когда наступит рецидив (опасное для жизни обострение болезни. – Прим. ред.), неизвестно, тем более если человек находится в неподходящих условиях!

---

Владимир ПУТИН, президент России:

Нам не на кого кивать, когда власть обвиняют в безответственности, а государство - в отсутствии у него разумной силы. Силы не слепой, а зрячей, умной, компетентной, справедливой. И потому мы обязаны вернуть людям ощущение стабильности и спокойствия...

---

Сергей Кобрянов

– Но разве такой диагноз – не основание для того, чтобы выпустить вашего подзащитного из СИЗО?

– Диагноз был дважды подтвержден в ведущих клиниках в Москве и Санкт-Петербурге. Но следователь требовал, чтобы биопсия (забор кусочка ткани из внутреннего органа. – Прим. ред.) была проведена именно в онкологическом диспансере в Ставрополе.

Игорь Александрович отказался, поскольку допускает, что на местных врачей можно надавить. И еще потому, что проводить биопсию – то есть фактически хирургическую операцию – в условиях неспециализированной клиники очень рискованно.

Это смертельно опасно для человека, чье физическое состояние плохое. За 11 месяцев пребывания в СИЗО Игорь Александрович потерял в весе 30 килограммов, у него сильные головокружения, тошнота, желудочные боли и даже кровавая рвота.

Под стражей его онкологическое заболевание сильно обострилось, но должного лечения он получить не может – даже таблетки из дома передавать запрещено. Однажды к следователю на допрос он был доставлен на носилках: не мог ходить после очередного обострения, сопровождавшегося внутренним кровотечением.

Согласно ответу из клиники Санкт-Петербурга, в которой проходил лечение Васильев, при неполучении необходимого лечения может наступить ухудшение состояния его здоровья вплоть до инвалидизации и смерти. А получать необходимое лечение, исходя из того же ответа, Васильев может только в условиях специализированной (онкологической) клиники.

О состоянии его здоровья мы говорили и на следствии, и в суде, но нас никто не слышит. Однако суд указал в своем постановлении, что при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в полной мере учтено состояние его здоровья…

– В каких условиях он содержится?

– Условия содержания в СИЗО, разумеется, комфортными не назовешь. По словам подзащитного, он содержится в камере цокольного этажа, часто проходят обыски, хотя мне трудно понять, что там можно незаконного обнаружить.

Свиданий с членами семьи Игорю Александровичу не дают, что является постоянным источником его тревоги, он переживает только за родных, куда меньше за себя.

– Почему ему запрещали свидания?

– Следователь считал, что якобы Васильев будет что-то незаконное обсуждать. Да они с женой больше года фактически не виделись, хотят поговорить о самых простых, семейных, бытовых вещах - о внуках, о детях, о сыне, который недавно вернулся из армии...

– То есть психологическое давление на Васильева оказывается. Не с целью ли дать показания на руководителей края?

– Если вы имеете в виду губернатора, то – нет, подобных признаний от него не требовали! Да и бессмысленно понуждать к этому человека, имеющего честь и достоинство.  Васильев не способен ни к самооговору, ни к оговору других. По этому поводу он говорил мне: «Да как я после этого буду своему сыну в глаза смотреть?!»

Психологическое давление на Васильева оказывали в части признания им собственной вины: чтобы он признал то, чего не совершал или сообщил сведения, которые ему попросту неизвестны.

– Воспринимает, конечно, очень негативно. Работе в дорожной отрасли Ставропольского края он отдал почти двадцать лет и продолжает сильно переживать за то, что происходит в ней.

Ваша газета тоже отмечала, что разница в состоянии отрасли при Васильеве и сейчас огромная. Об этом говорят и коллеги Васильева, выступающие в его защиту: на каждом судебном заседании, на котором решался вопрос о продлении срока его содержания под стражей, мы предоставляли ходатайства от известных людей края – глав муниципалитетов, депутатов, руководителей дорожных предприятий...

Напрочь «забыло» об успехах дорожной отрасли наше местное телевидение, которое бросилось «поливать» экс-министра, приписывая ему преступления, которых он не совершал, обвиняя его во взяточничестве.

- Вы, должно быть, имеете в виду сюжет ГТРК  «Ставрополье», где говорилось, что всё своё имущество Васильев нажил исключительно незаконно. Впечатлил вас сюжет?

– Впечатлил своей ангажированностью. Журналист Владимир Макаров в стиле «ставропольского Познера» рассуждает о богатстве экс-министра, демонстрируя съемки внутренних интерьеров дома, фотографии изъятых следователем часов, большого дома...

Между тем этот дом принадлежит родственнице супруги Васильева и вообще не имеет никакого отношения к уголовному делу. Вменяемые ему преступные деяния, по версии следствия, происходили в 2015-2016 годах. А домовладение, полученное  сестрой жены в наследство от отца, строилось задолго до этого, еще в 2011 году, когда Васильев не был министром.

Что же касается «дорогих часов», то показанная по ТВ «коллекция» никакой материальной ценности не представляла (подарки родных к дням рождения и праздникам) и была возвращена семье.

Все изложенные факты Макарову могли стать известны только от органов следствия, которые разгласили личную и семейную тайну без согласия владельцев имущества, что, безусловно, незаконно.

Ч. 7 ст. 182 УПК РФ гласит: следователь принимает меры к тому, чтобы не были оглашены выявленные в ходе обыска обстоятельства частной жизни лица, в помещении которого был произведен обыск, его личная и (или) семейная тайна, а также обстоятельства частной жизни других лиц.

– Вслед за ГТРК «Ставрополье» и журналисты из местной «Комсомолки» дали похожую статью с претензией на сенсацию «Как ставропольский министр нажил огромное состояние на «откатах». Журналисты назвали даже конкретную сумму «откатов» – 200 млн. рублей.

– Я об этой статье впервые слышу. Ну ладно, почитаю... Хотя скажу: ни Васильеву, ни членам его семьи вообще не вменяется получение каких-либо «откатов», читай - взяток. Уголовные дела по фактам получения взяток, либо  легализации имущества, полученного преступным путем, не возбуждались, и обвинение никому не предъявлялось!

«Откаты» – это вранье. Но полагаю, что первоочередная задача сейчас – добиться справедливого решения по уголовному делу, а уже потом будем писать иски о защите чести и достоинства.

– Но в данном случае, наверное, речь может идти уже не столько о моральной стороне вопроса, сколько о злонамеренном стремлении добавить Васильеву новых уголовных обвинений, не так ли?

– Именно так. Я думаю, Игорь Александрович в ближайшие дни напишет заявление в правоохранительные органы по факту клеветы.

– Сергей Владимирович, расскажите о сути обвинений, предъявленных Васильеву.

– Васильеву вменяют три эпизода. По версии следствия, он нарушил порядок предоставления субсидий на ремонт и строительство дорог в трех муниципальных образованиях – Кисловодске, Пригородном и Солуно-Дмитриевском сельсоветах.

Первоначально было возбуждено четыре дела, но по одному эпизоду, связанному с ремонтом дорог в Кочубеевском районе, производство было прекращено. То есть даже следствию само обвинение показалось весьма абсурдным.

– И в чем же конкретно выразилось злоупотребление полномочиями, по версии следствия?

– Работы якобы были выполнены подконтрольными знакомым Васильева предприятиями, но в неполном объеме. Причем в Кисловодске работы выполнили, по версии следствия,  еще до выделения самой субсидии, а в сельсоветах – без проведения конкурсных процедур, для чего Васильев якобы склонял руководство муниципалитетов ввести режим чрезвычайной ситуации.

Защита категорически не согласна с позицией обвинения. Мы считаем, что выводы следствия являются необоснованными и не подтверждаются доказательствами, собранными в ходе предварительного следствия.

Начнем с того, что ни главы муниципальных образований, ни начальник управления городского хозяйства Кисловодска в служебной или иной зависимости от министра Васильева не находились. То есть фактически он не мог «склонять» кого бы то ни было к совершению противоправных действий.

– Действительно, ведь вопрос освоения субсидий на строительство сельских дорог – сугубо муниципальный.

– Вы правы, инициатива по получению субсидий исходила исключительно от глав муниципальных образований. Порядок получения средств закреплен в многочисленных нормативных актах.

Сначала орган местного самоуправления направляет заявку в минстрой края с выпиской из решения представительного органа о выделении средств на софинансирование. А в случае с Кисловодском помимо заявки предоставлялось также обоснование необходимости капитального ремонта и утвержденный план ремонта.

Да, Васильев председательствовал на заседаниях комиссии, причем с участием депутатов Думы Ставропольского края, которая принимала коллегиальное решение о выделении субсидий, а затем подписал соответствующие соглашения с муниципалитетами. То есть действовал исключительно в рамках своих полномочий.

Но само распределение субсидий осуществлялось на основании постановления правительства края, проект которого проходил экспертизу в мин-экономики, минфине края, Правовом управлении правительства, Контрольно-счетной палате и прокуратуре края... которая теперь поддерживает обвинение в суде.

– А кто конкретно принимает решение о заключении контракта с тем или иным подрядчиком?

– Решение о заключении контракта с конкретным подрядчиком (как на конкурсной основе, так и в режиме чрезвычайной ситуации с единственным поставщиком) принимает именно глава муниципального образования. Но уж никак не региональный министр!

Именно муниципалитет после проверки подписывает акты выполненных работ (форма КС-2) и справки о стоимости работ (форма КС-3). Эти формы заказчик (орган местного самоуправления) направляет в министерство.

На этом основании формируется заявка в минфин края о перечислении субсидии – опять-таки муниципальному образованию, но не подрядчику напрямую. Муниципалитет, получив средства, самостоятельно принимает решения и производит расчеты с подрядчиком. Снова, как видите, никакого участия министерства!

Ни осуществление контроля, ни персональная ответственность за выполнение госпрограммы на кого-либо из должностных лиц министерства не возложена! Это – полномочия двух заместителей председателя правительства края, Романа Петрашова и Ларисы Калинченко.

– Обязательный признак любых коррупционных преступлений – это некая личная заинтересованность. А в чем, по версии следствия, состояла заинтересованность Васильева?

– Как следует из обвинительного заключения, Васильев желал достичь целевых показателей результативности использования субсидий при реализации госпрограммы «Развитие транспортной системы и обеспечение безопасности дорожного движения», и тем самым скрыть действительное положение при реализации программы, и в результате зарекомендовать себя грамотным умелым руководителем.

Позиция следователя лишена логики: Васильеву в принципе не нужно было «приукрашивать» положение дел при реализации краевой программы – она исполнялась отлично. С 2015 года в крае удовлетворялись абсолютно все заявки муниципалитетов, которые соответствуют требованиям госпрограммы, на строительство автодорожных объектов!

Средства на строительство не выделялись только в одном случае – если у муниципалитета не было разработанной проектно-сметной документации. В противном случае – если деньги уже выделяли на проектирование, а в последующем не выделят на строительство и объект не построят –  это будет неэффективное расходование бюджетных средств! По сути, замкнутый круг, на который министр лично повлиять не мог.

Пригородному сельсовету, например, субсидия на разработку проектной документации была выделена еще в 2013 году на основании соглашения, подписанного не Васильевым, а предыдущим министром Евгением Иванько.

То есть «заинтересованность» министра Васильева полностью совпадала с интересами службы. Вопрос же об эффективности деятельности Васильева в данном случае должен рассматриваться не в уголовно-правовой плоскости, а в рамках трудового законодательства.

– Идея вводить в муниципалитетах режим чрезвычайной ситуации, чтобы ускорить выделение субсидий, – это была идея кого-то из членов правительства?

– Да, этот вопрос, со слов Васильева, неоднократно обсуждался как на совещаниях в правительстве, так и при выездах на места. Однако в документальном виде это нигде не отражено, потому как это все же выбор муниципалитета: вводить или не вводить режим ЧС. И в любом случае это не компетенция министра.

Кроме того, по утверждению следствия, в Кисловодске работы якобы были выполнены еще до выделения субсидии. И снова противоречие: как мог выполняться ремонт улиц компанией, которая была зарегистрирована уже после выделения субсидии? Ну а каким образом Васильев мог об этом знать, подписывая соглашение с муниципалитетом?!

Почему следствие проигнорировало данный факт, непонятно, ведь о нем было сказано в акте проверки Контрольно-счетной палаты Ставропольского края! Не увидели или не захотели увидеть?

– Какую сумму ущерба вменяют Васильеву?

– В том-то и парадокс, что никакого ущерба нет, как нет о нем никаких сведений и в материалах дела, и в поступившем в суд обвинительном заключении. Если бы был признан факт причинения ущерба, то по делу был бы заявлен гражданский иск, а Васильев признан гражданским ответчиком. Но гражданских исков никто не подал!

Более того, у нас имеется ответ на адвокатский запрос со стороны вице-премьера, теперь уже бывшего, Ольги Прудниковой, о том, что правительство края не может быть признано потерпевшим, поскольку субсидии выделяются и осваиваются муниципалитетами, которым принадлежат и построенные дороги.

Васильеву вменяют оплату завышенных объемов работ. Но качество используемых материалов и выполняемых работ контролирует именно муниципалитет (в качестве заказчика) и технадзор. Васильев никакого отношения к этому не имел и не мог иметь!

Это подтверждают и находящиеся в деле акты Контрольно-счетной палаты края и решения Арбитражного суда края, согласно которым все работы по муниципальным контрактам с Пригородным и Солуно-Дмитриевским сельсоветами были выполнены в полном объеме, и оплата по ним подлежит взысканию с заказчика – опять-таки муниципалитетов.

Для исполнения судебного решения  по Пригородному сельсовету Ставропольский край сейчас изыскивает средства, и этот вопрос находится на контроле, где бы вы думали - у прокуратуры района и края.

– И кто тогда является потерпевшим по делу?

– Следствие признало потерпевшим одно-единственное дорожно-строительное ООО из Кисловодска, в лице его представителя – директора. Он дал показания, что его фирма в случае проведения конкурсных процедур муниципалитетом (опять же не минстроем) на ремонт улиц Кисловодска теоретически могла бы принять в них участие и получить доход.

– А что за фирма?

– Мне бы не хотелось ее называть. Скажу о другом. Директор сначала проходил по уголовному делу в качестве свидетеля, а затем был привлечен следователем в качестве представителя потерпевшего, что прямо противоречит требованиям закона. И это только одно из серьезных нарушений требований УПК РФ!

Мы хотели бы в суде задать вопросы этому человеку, однако… в суд было предъявлено не то «заявление», не то «справка» (мы ее еще не видели) о том, что «потерпевший» уехал на длительное лечение, минимум на шесть месяцев – намек на то, что в суде он не появится, на наши неудобные вопросы не ответит. А будут скорее всего оглашены лишь показания, данные им на предварительном следствии следователю УФСБ.

– А как вообще родилось дело на Васильева?

– Родилось как-то очень странно, из другого дела. В январе 2017 года УФСБ края было возбуждено дело в отношении неких двух предпринимателей, владельцев дорожно-строительных предприятий, которые и проводили ремонт дорог по муниципальным контрактам в условиях ЧС – то есть без проведения конкурсов муниципалитетами. Им вменяется статья «мошенничество».

И вдруг из этого дела выделяют новое дело – в отношении Васильева, которое оставляет себе краевое УФСБ, а дело по мошенничеству за ненадобностью направляет для дальнейшего расследования в полицию, которая словно теряет интерес к этим предпринимателям, волокитит дело год и из-под домашнего ареста освобождает под подписку о невыезде.

Иначе говоря, совсем не они интересовали силовиков. Цель преследования была очевидной – министр дорожного хозяйства Васильев, к которому этих мошенников попросту «пристегнули» – искусственно, незаконно.

Васильева обвиняют в том, что эти подрядчики незаконно обогатились за счет приписок. То есть Васильеву вменяют в качестве последствий результаты мошеннических действий, совершенных другими людьми, которые проходят теперь обвиняемыми по другому уголовному делу, что недопустимо по закону и противоречит разъяснениям пленума Верховного суда РФ.

– Однако бывшая глава Пригородного сельсовета Светлана Виноходова в интервью одному интернет-изданию заявила, будто к ней приезжали «гонцы» от Васильева с требованием ввести режим ЧС на ее территории. Что на это скажете?

– Виноходова – один из свидетелей обвинения по этому делу. Только она в настоящее время уже не глава сельсовета. Причем в качестве одного из оснований для ее отстранения от должности было неисполнение решения суда по оплате работ подрядчику.

Документы, подтверждающие эти факты, получены по адвокатскому запросу. Из-за этого сельсовет может быть признан банкротом и в нем введено внешнее финансовое управление.

Что касается введения ЧС: сама Виноходова, насколько я знаю из ее интервью интернет-изданиям, утверждает, что вводила режим ЧС абсолютно законно.

Сейчас Виноходова находится под уголовным преследованием по другому делу, связанному с превышением полномочий при распределении шифера. Виновна она или нет, решит суд.

– Зато Виноходова заявляет, будто уголовное дело в отношении нее было возбуждено именно под давлением Васильева.

– Виноходова противоречит сама себе. В июне 2016 году она в интервью заявляла, что якобы возбуждение уголовного дела в отношении нее было связано с политическим заказом в преддверии выборов и желанием дискредитировать ее партией власти, как члена совета регионального отделения «Справедливой России», отстранив от предвыборной кампании.

А потом, спустя год, стала заявлять, что уголовное дело в отношении нее связано уже с делом Васильева. Где логика?!

Свидетелями обвинения помимо Виноходовой являются бывший начальник управления городского хозяйства администрации Кисловодска и бывший глава администрации Солуно-Дмитриевского сельсовета.

Бывший глава администрации Солуно-Дмитриевского сельсовета в настоящее время осужден за незаконное введение ЧС, а дело в отношении бывшего начальника управления городского хозяйства администрации Кисловодска по факту превышение должностных полномочий продолжает расследоваться.

– А каков, по вашим наблюдениям, психологический настрой Васильева? Как он держится?

– Он стойкий, волевой человек, с поразительной внутренней самодисциплиной, которая не изменила ему и сейчас, во время тяжкого испытания. На каждом заседании суда он  держится с достоинством, подтянут, собран, мыслит и отвечает четко и логично.

– Какие судебные перспективы у вашего дела, как полагаете?

– Позицию защиты по предъявленному обвинению я озвучил ранее. Надеюсь, суд даст ей адекватную оценку. Кроме того, процессуальные нарушения, допущенные в ходе следствия, настолько очевидные, что мы надеемся, они не останутся без внимания суда. И он вынесет справедливое решение в духе того, к чему неоднократно призывает наш президент Владимир Владимирович Путин: «Чувство справедливости, которое возникает у гражданина после рассмотрения его дела в суде, является чрезвычайно важным для общего самочувствия государства, для его устойчивости...»