От плена и смерти спасли тысячи жизней

 

В августе 1942-го минераловодские железнодорожники, рискуя жизнью, вывели в тыл эшелоны с пятнадцатью тысячами раненых бойцов и командиров Красной армии.

22 июня 1941 года в железнодорожной газете «Звезда» было опубликовано небольшое сообщение: «Дорога выполнила свои обязательства в социалистическом соревновании. К 18 июня полугодовой план перевозок выполнен досрочно как по погрузке, так и по разгрузке».

Это был последний мирный рапорт железнодорожников Северного Кавказа родине. Страна перестраивалась на военный лад, и в первую очередь коснулось это железных дорог, ставших в годы войны стратегическим средством передвижения.

С  24 июня 1941 года движение поездов началось по особому военному графику. Перевозки, не имевшие оборонного значения, в том числе пассажирские, были значительно сокращены.

Новый график движения дал зеленый свет поездам с войсками и мобилизационными грузами. В  тыл шли эшелоны с ранеными, оборудованием заводов, продовольствием, а на передовую - составы с подкреплением, оружием, боеприпасами.

С осени 1941 года минераловодский железнодорожный узел не раз подвергался налетам вражеской авиации.  Так, 23 октября три бомбардировщика «Хейнкель-111», прорвавшись к городу Минеральные Воды, сбросили 23 бомбы, уничтожив 42 вагона, в том числе 6 цистерн с горючим, вывели из строя 8 путей, разбили водопровод, линии связи. Во время налета погибло 26 и ранено 67 мирных граждан.

Условия военного времени требовали от людей огромной концентрации сил и нервов. Машинисты А. Борщенко, Я. Сарма, И. Суховеев, А. Кузьменко стали водить тяжеловесные составы на повышенных скоростях.

Один из передовиков, Мустафин, овладел скоростным методом работы, после чего формировал составы за два-три часа, вместо двенадцати по норме. Молодежная бригада старшего машиниста Голубева выполняла работу, установленную для двух бригад, и вместо восьми поездов формировала по двенадцать. Молодой машинист Василий Рак семнадцать суток не покидал паровоза. Он не оставлял его даже во время обстрела. Одиннадцать составов благополучно были отправлены в тыл благодаря самоотверженной работе машиниста…

Такие сообщения приходили со всех концов Северо-Кавказской магистрали, так работали тысячи железнодорожников.

Около трети работников железнодорожного узла Минеральные Воды и Кисловодской ветви на фронт ушли уже в первые месяцы войны, остальные имели бронь от призыва. Коллективы предприятий узла и курортной ветви работали настолько, насколько хватало сил, выходили по выходным, а часть зарплаты отправляли в фонд обороны родины.

Помимо основной работы в паровозном депо Минеральных Вод выполняли заказы на изготовление саперных лопаток, металлоконструкций для  укрепленных огневых точек, автоматов и револьверов, ремонтировали военную технику. Была сформирована и укомплектована колонна паровозов с ремонтным оборудованием для обеспечения нужд фронта.

В электродепо и железнодорожном училище изготавливали каркасы для кавалерийских седел и гранаты. Мальчишки порученную работу делали с таким энтузиазмом и осознанием ее важности, что мастерам, чтобы избежать травм и несчастных случаев, нередко приходилось сдерживать их рвение.

В паровозном и вагонном депо было оборудовано и отправлено на фронт несколько поездов-бань, о чем в феврале 1942 года писала «Орджоникидзевская правда»:

«Замечательный подарок приготовили бойцам Южного фронта рабочие и инженерно-технические работники  Минераловодского депо. В рекордные сроки, за месяц, они оборудовали для славных защитников Родины два поезда-бани по десять вагонов в каждом.

Входим в вагон одного из поездов. Начинаем осмотр состава с середины, с вагона-раздевалки, куда прежде всего войдет боец… Из вагона-раздевалки боец перейдет в вагон-душ, разделенный на индивидуальные кабинки. Это основная баня-вагон. Он теплым проходом соединен с вагоном-парильней. Здесь с удовольствием попарятся наши бойцы.

Приняв паровую ванну… боец попадает в вагон-одевальню. Там его будет ждать свежее белье и чистое обмундирование. Одевшись, он может отдохнуть в вагон-клубе, почитать газеты, книги, поиграть в настольные игры».

Слова об отдыхе, книгах и настольных играх, скорее, нужны были для успокоения гражданского населения, которое чутко вслушивалось в тревожные сводки Совинформбюро и многому в них не верило. А скоро и сами вагоны-бани, которые в феврале 1942-го на фронт отправили железнодорожники, для наших солдат стали несбыточной мечтой.

Ситуация на Южном фронте резко изменилась 24 июля, когда наши войска оставили Ростов-на-Дону. Форсировав Дон, противник захватил на левом его берегу четыре небольших плацдарма между Цимлянской и Ростовом, вермахту открылась дорога на Кубань и Северный Кавказ. Драматичное это известие в тыл пришло с поездами, опережавшими официальные сводки Совинформбюро.

Но даже им было не угнаться за дальнейшим развитием событий. Уже через десять дней немецкий бронированный кулак мощным броском достигнет Ставрополя, а еще через пять дней - Кавказских Минеральных Вод, главной госпитальной базы страны. Немцы ожесточенно рвались на Северный Кавказ, который для немецкого командования означал многое. Это хлеб для вермахта и самой Германии, нефть Баку и Грозного, вольфрам и молибден Тырныауза, цинк Северной Осетии, порты Черного и Каспийского морей...

Над городами-курортами, где на излечении находись десятки тысяч раненых красноармейцев, нависла реальная угроза оккупации. Для доставки раненых в Минеральные Воды был выделен специальный паровоз с бригадами, а там уже формировались полные санитарные поезда, через Георгиевск отправлявшиеся дальше на юг, в глубь страны.

Но о продвижении немцев по территории края никто, включая первых лиц, толком не знал. Минуя города Кавминвод, первый секретарь крайкома М.А. Суслов ничего не предпринял для эвакуации беженцев и раненых из переполненных госпиталей.

С командой приближенных товарищей «первый» благополучно добрался до Кизляра, где и обосновался на все пять с половиной месяцев оккупации края немцами, откуда, как писали советские историки, «активно руководил партизанским движением».

Между тем паровоз, курсирующий на участке Кисловодск - Минеральные Воды, вывезти всех раненых был просто не в состоянии. Немцы понимали, что, отрезав путь к отступлению, у них в заложниках окажутся тысячи беженцев и раненых, что в итоге и случилось - железная дорога между двумя городами была разбита бомбардировщиками Люфтваффе.

Все, кто мог передвигаться самостоятельно, покидали лазареты Кисловодска и Пятигорска, отправляясь в Минеральные Воды пешком. В первых числах августа дорога в полсотни километров была заполнена ранеными. Солдаты и офицеры шли, поддерживая друг друга, в окровавленных бинтах, на костылях, под нестерпимо палящим солнцем, без воды и еды. Держась за жизнь, они ковыляли по бесконечной пыльной дороге в надежде на спасение.

Беззащитные защитники родины вдруг оказались для партийного руководства тяжкой обузой. Их не поставить было в строй и не отправить на передовую. Их бросили на произвол судьбы.

В мирное время к станции Минеральные Воды поезда подходили один за другим, спустя двадцать лет после победы вспоминал бригадир Минераловодского локомотивочного депо Михаил Андреевич Симоненко.

Женский голос вокзального диктора оповещал, где находится выход и камеры хранения, предупреждал, чтобы билеты ненароком не остались у провожающих. В перерывах между объявлениями в радиоузле крутили пластинки, и певица все не могла понять, куда они торопятся, эти поезда - почтовые, скорые, пассажирские?..

Но летом 1942-го все - и работники Минераловодского железнодорожного узла, и гражданские, и военные - знали, куда мчатся поезда всех категорий. Не было состава, на теплушках которого не была бы выведена надпись: «Все для фронта! Все для победы!» Стерлись понятия «начало рабочего дня» и «конец смены». Ночь заставала железнодорожников в депо, утро встречало их на рабочих местах.

О том, что война совсем близко, по-настоящему в депо ощутили в июле. По плану «подъемочному ремонту» подлежало 14 паровозов, но во что бы то ни стало надо было сделать 18. Трудились круглосуточно, и все машины были готовы к отправке на фронт. Ни у кого не возникло мысли требовать отгул или доплату за переработанное время.

Не отставали от рабочих секретарь парткома Дмитрий Иванович Чернецов и начальник паровозного депо Павел Викентьевич Спехович.

Вести с фронта подтвердили догадку, что для Минераловодского депо это последняя программа «подъемочного ремонта» - из управления дороги в Орджоникидзе (Владикавказ) поступил приказ о прекращении ремонта паровозов с 1 августа и эвакуации станков и оборудования.

Вот где пришлось руководству депо, особенно секретарю Чернецову, приложить все свои организаторские способности, чтобы этот приказ был выполнен. Что скрывать, некоторые поддавались упадническому настроению, шептались по углам: «Все кончилось, все пропало, надо как-то выкручиваться, выживать…»

Третьего августа 1942 года мощной атаке с воздуха подвергся Ставрополь. Немцы бомбили вокзал, нефтебазу, предприятия… В сторону Надежды и на Невинномысск уходили беженцы и военные.

Борис Николаевич Ширяев в книге «Кудеяров дуб» так описал картину происходящего на Невинномысском шоссе:

«Вслед за автомашинами шли подводы. Они двигались волной в несколько струй, мчались и по дороге, и по неубранной жухлой кукурузе, обгоняя друг друга, сцепляясь упряжью и колесами. Доверху груженые, с которых на крутых поворотах падали мешки и узлы. Рядом бежали люди, давясь поднятой колесами подвод пылью…

Запоздалые автомашины, отчаявшись распугать толпу подвод ревом сирен, сворачивали на кукурузные поля, фыркали в них, обматывая колеса бахромой сухих будыльев… В стороне от дороги проходили без строя малые и большие группы красноармейцев, многие без оружия…»

К вечеру, около четырех часов, немцы вступили в Ставрополь.

На следующий день, 4 августа, немецкие бомбардировщики произвели массированный налет на Минеральные Воды, в первую очередь стараясь уничтожить железнодорожную станцию. Работа узла была практически парализована, временно прекратилось движение поездов.

В паровозном депо был разрушен поворотный круг и веерные пути. Не щадя себя, в Северном парке железнодорожники растаскивали взрывающиеся и горящие цистерны с горючим.

На главных путях осколком бомбы на маневровом паровозе убило первую в депо женщину-машиниста Евдокию Ермакову, до последнего спасавшую паровоз. Была смертельно ранена проводница Полина Лоцманова, которая принимала вагон с комсоставом воинской части. Погибло несколько десятков пассажиров электросекции, прибывшей из Кисловодска, - смерть настигла их прямо во время выхода на перрон.

Били гитлеровские стервятники в тот день и по станции Георгиевска. О той жуткой бомбардировке еще долго напоминал мощный огненный столб и затем повисшее над городом облако черной гари, которое отчетливо видели из Минеральных Вод на расстоянии почти в тридцать километров.

Пятого августа из управления дороги минераловодские железнодорожники получили очередной приказ: снять оборудование, погрузить на платформы и эвакуироваться в Дербент.

С пламенной речью на митинге выступил секретарь парткома Чернецов:

«Фашисты хотят поработить советский народ, поставить его на колени. Но этого не будет! Ни одного станка, ни одной детали не оставлять и самим выезжать!.. А маловерам, которые шепчутся по углам, хочу сказать: лучше умереть свободным и честным тружеником, чем рабски ползать в ногах у гитлеровских палачей».

В таком же патриотическом духе в тот день выступали многие. Но последующие дни показали, кто оказался верен своему слову, а кто струсил, решив в критический час спрятаться, прикинуться больным, отсидеться дома.

А в цехах, несмотря на уже не прекращающуюся бомбежку, кипела работа. Оборудование ставили на куски дымогарных труб, выкатывали к ближайшим путям и грузили на платформы. Трудились почти без перерывов, молча.

Глядя на опустевшие цеха, каждый переживал личную драму. Некоторые проработали здесь не один десяток лет, депо для них стало родным домом. Люди понимали: обстановка требует огромной внутренней мобилизации.

Наконец наступило 8 августа - день для Минераловодского депо исторический. После погрузки оборудования был дан приказ явиться на 2-й километр Кисловодской ветки, куда должны были подать вагоны для отправки в Дербент. Немцы были уже в Нагутской. Все разошлись по домам взять кое-что из вещей, попрощаться с семьей.

На 2-м километре перрон был усыпан битыми стеклами, повсюду лежали дверные и оконные рамы, вырванные взрывной волной, несколько обгорелых трупов. Кто-то из родственников работников депо пришел попрощаться на станцию, всюду стоял плач. Расставались будто навсегда, никто не знал, что станет с ним завтра.

О том, что происходило дальше, рассказ М.А. Симоненко дополняют воспоминания машиниста-инструктора по теплотехнике Георгия Александровича Кузьмина и начальника паровозного депо Минеральных Вод П.В. Спеховича, который непосредственно занимался эвакуацией депо, затем участвовал в строительстве дороги Кизляр - Астрахань протяженностью 348 километров, ставшем настоящим подвигом.

Вот лишь несколько цифр из архивных документов, характеризующих ту героическую стройку. По решению крайисполкома и бюро крайкома партии на работы было направлено более 3500 человек и 1800 подвод.

В полупустынной местности, под участившимися налетами вражеской авиации, ставропольцы вместе с военными строителями задание родины выполнили в кратчайшие сроки - в августе 1942-го новая железная дорога была сдана в эксплуатацию. Тысячи вагонов прошли по этой магистрали в тыл с ранеными, войсками, боеприпасами, топливом для защитников Кавказа.

Между тем поезд с работниками депо постепенно набирал скорость, проехали электродепо с выбитыми окнами, Южный парк, затем мелькнули последние домики на окраине. Но долго ехать не пришлось. От станции Виноградной до Георгиевска весь путь был заполнен стоявшими здесь уже несколько суток в затылок друг другу поездами. Практически весь перегон превратился в один огромный состав. В нескольких паровозах закончилось топливо и вода.

Из 32-х эшелонов 12 были заполнены ранеными бойцами из госпиталей Кавказских Минеральных Вод. Люди стояли в тамбурах, сидели на крышах, висели на подножках. Доносились стоны тяжелораненых.

«До боли сжималось сердце, глядя на безнадежное положение раненых, медиков, военных, - рассказывал Г.А. Кузьмин. - У них заканчивались запасы воды, продукты, лекарства. Не было возможности стирать бинты. И все же, несмотря на раздраженные и озлобленные крики привлечь начальника станции к ответственности, люди держались мужественно, в надежде, что их вызволят из этой ловушки».

Станция в Георгиевске превратилась в груду кирпичей. Повсюду лежали трупы, валялись чемоданы, вещи, фотокарточки, которые разметало по округе взрывной волной. Пути разрушены, большинство рельсовых плетей было скручено, будто неведомая гигантская сила вырвала их с балластной призмы, скрутила и бросила шпалами кверху.

В восточной части станции догорали вагоны с пшеницей, стоял обгоревший паровоз минераловодского депо, на контрбудке которого лежал труп без головы. Там, где едва угадывались перроны, лежали тела погибших при бомбежках железнодорожников, большей частью путейцев. Между налетами авиации они пытались восстанавливать дорогу, но смерть настигала их на рабочем месте.

В этот момент прозвучала команда восстановить путь для пропуска поездов, застрявших на подступах к станции. Вернее, восстанавливать было нечего, путь предстояло проложить заново: оттащить в сторону искореженные разрывами рельсы, засыпать образовавшиеся воронки, уложить шпалы, с соседних путей снять уцелевшие рельсовые плети и закрепить их. Расстояние - около километра.

С одной стороны к прокладке приступили солдаты стоявшей в Георгиевске воинской части под командованием майора, имя которого, к сожалению, нам пока не известно. С другой - минераловодские железнодорожники.

Палило солнце, но еще больше воздух раскалился от тлеющего пятый день пожара. Немцы могли появиться с минуты на минуту, и каждый понимал, что от него лично зависит, спасутся ли тысячи советских бойцов или окажутся в немецком плену.

Кузнецы, котельщики, молотобойцы рубили рельсы, остальные засыпали ямы, таскали и укладывали шпалы. Все были равны, независимо от должности. Начальник депо Спехович и секретарь парткома Чернецов, организовав работу, встали в конвейер и носили шпалы. Начальник Минераловодского паровозного отдела Дмитрий Савельевич Колеух вместе с мастерами и слесарями укладывал рельсы.

Работа не прекращалась ни на секунду, грохот рельс, когда их сбрасывали с ободранных до кровавого мяса плеч, удары кувалд о костыли слились в один сплошной гул. Рубашки давно прилипли к телу, руки отказывались держать тяжести, но темп работы только возрастал. Каждый без слов знал, что ему делать, люди работали на пределе человеческих возможностей, кажется опережая само время.

Один только замначальника депо Захаров стоял в сторонке, что-то жевал и наблюдал. Из раздумий вывел его командир воинской части:

- Что вы делаете?

- Да я… руковожу, - растерявшись, произнес Захаров.

- А ну работать… Живо! - крикнул военный, хватаясь за кобуру.

С воздуха немцы хорошо видели, как бесконечно тянется лента эвакопоездов, а потому в течение пяти суток совершали налеты на станции, но ни разу на эшелоны. Командование Люфтваффе не сомневалось, что восстановить развороченный бомбами километровый отрезок пути немыслимо ни за день, ни за два.

Но расстояние между работниками депо и военными сокращалось. Еще одно звено - и звон последних забиваемых костылей известил о том, что путь проложен. К вагонам никто не пошел, обессилевшие люди стояли в стороне и смотрели, как медленно, один за другим, караваном на юг, в глубь страны проследовали двенадцать санитарных поездов.

Заслуга в этом была и путейцев Георгиевской дистанции дороги под руководством С.А. Ханаева, которые под непрекращающимися бомбежками старались сохранить в рабочем состоянии хотя бы один путь - тот самый, который и проложили минераловодцы.

«Радости и ликования раненых в санитарных поездах не было предела, - вспоминал П.В. Спехович. - Они рукоплескали нам, медсестрички слали воздушные поцелуи… Они так много пережили, такое выстрадали…

Потом уже мы узнали, что немцы были ошеломлены дерзостью этой спасательной операции, совершенной у них под самым носом».

Поздним вечером, без освещения, соблюдая светомаскировку, будто на ощупь, проследовал на юг и состав с железнодорожниками.

Рано утром 9 августа 17-й пограничный кавалерийский полк, два полка войск НКВД и воинская часть Новочеркасского офицерского кавалерийского училища у горы Змейка встретили бронированную немецкую колонну, наступавшую на Минеральные Воды.

Во второй половине дня бой достиг своего критического напряжения, немецкое командование бросало в прорыв дополнительные силы, в основном танки, которые утюжили окопы и подавляли огневые точки.

Не имея артиллерийской, танковой и авиационной поддержки, наши бойцы, вооруженные винтовками, пулеметами и бутылками с зажигательной смесью, держались до последнего. Стонали раненые, метались обезумевшие от минометного огня лошади, высота была усеяна телами погибших.

Станцию Минеральные Воды и переправу через Куму, отражая беспрерывные атаки мотопехоты и танков, обороняли курсанты под командованием полковника И.П. Калюжного, подбив 10 танков и уничтожив свыше 200 автоматчиков. За успешное выполнение боевых заданий военный совет 37-й армии объявил училищу благодарность. Орденами и медалями был награжден 61 курсант и командир, некоторые посмертно.

У Владимира Высоцкого есть такие строки:

 

К исходу дня немцы прорвали оборону и двинулись на Пятигорск, Кисловодск, Железноводск, где к тому времени оставались еще тысячи раненых советских воинов, так и не дождавшихся эвакуации.

Разворачивалась очередная драма Великой Отечественной войны.