Поиск на сайте

Государственные органы пытаются запретить гражданам фиксировать встречи с чиновниками или полицейскими с помощью аудио- или видеозаписи.

Хотя чаще всего такая съемка и ее публикация позволяют доказать недобросовестное или даже противоправное поведение государственных служащих.

Конституция России гарантирует право свободно собирать информацию, а действующее законодательство не ограничивает использование частными лицами диктофонов и видеокамер. Гражданский кодекс РФ предусматривает лишь защиту изображения граждан в случае его публичного распространения.

Лицо особого значения

Вести аудиозапись без дополнительных разрешений и даже уведомления вправе все присутствующие в открытых судебных заседаниях. Не могут запретить пользоваться диктофоном и должностные лица, рассматривающие дела об административных правонарушениях (в том числе в полиции, прокуратуре или иных органах).

Хотя в правоохранительных органах нет единого мнения по этому вопросу – в петербургском управлении МВД России журналисту АПИ предоставили два прямо противоположных ответа на один запрос. Так, по утверждению начальника Центра организации применения административного законодательства Игоря Аржанова, помещения отделений полиции являются режимным объектом. Поэтому в соответствии с ведомственным письмом производство звуко- и видеозаписи или даже пронос звукозаписывающей техники и средств связи допускаются только с разрешения руководителя соответствующего подразделения. Такие меры объясняются необходимостью соблюдения требований секретности. В свою очередь, начальник Управления организации деятельности участковых уполномоченных полиции Андрей Литвинов напоминает о закрепленном федеральным законом принципе публичности и открытости деятельности полиции. Правда, оговаривается, что проведение съемки или аудиозаписи может быть ограничено требованиями законодательства об  оперативно-разыскной деятельности, в целях защиты государственной тайны и так далее. В частности, фотографирование сотрудника полиции в ходе проверки до предъявления ему удостоверяющих личность документов, по мнению Андрея Литвинова, может квалифицироваться как неповиновение законному распоряжению стража порядка.

Гражданские служащие категорически отрицают возможность ведения аудиозаписи встреч с гражданами, даже во время официальных приемов. «В настоящее время имеются случаи, когда личный прием прекращался из-за того, что граждане использовали мобильные телефоны или планшеты для записи разговора с целью его последующего обнародования», – констатирует заместитель начальника Управления, начальник отдела приема обращений Администрации Губернатора Санкт-Петербурга Владимир Михайлов. Но ни одной правовой нормы, исключающей аудиофиксацию таких разговоров, он назвать не смог.

А вот в Министерстве транспорта России вынуждены были признать, что действующее законодательство не запрещает осуществление фото- или видеосъемки в пунктах пропуска через государственную границу. В то же время такие ограничения могут определяться регламентами конкретного пограничного поста. В качестве примера директор Департамента государственной политики в области обустройства пунктов пропуска через государственную границу Вероника Бобровская приводит международный аэропорт Раменское в Московской области, в котором запрещается осуществлять фото- или видеосъемку служебной деятельности сотрудников пограничного контроля и таможенного поста. «Учитывая изложенное, во избежание совершения правонарушений рекомендуется уточнять у сотрудников, осуществляющих государственный контроль в пункте пропуска, возможность осуществления фото- и видеосъемки», – поясняет Вероника Бобровская. Такие выводы, по данным ведомства, основаны на позиции и органов пограничного контроля Федеральной службы безопасности.

Публичное и частное

Эксперты убеждены, что чиновники ни при каких условиях не вправе ограничивать ведение аудиофиксации встреч, приемов или иных переговоров, в которых служащий выступает как должностное лицо. Равно как и предание записи гласности. 

Вопрос публикации фотографий и видеосъемки не столь однозначен. По общему правилу распространение изображения граждан допускается только с их согласия, но закон предусматривает исключения. Так, разрешение изображенного не требуется для распространения записи «в государственных, общественных или иных публичных интересах». Таковым Верховный суд России признает в том числе деятельность должностных лиц, если «обнародование осуществляется в связи с политической или общественной дискуссией или интерес к данному лицу является общественно значимым». «Вместе с тем согласие необходимо, если единственной целью обнародования и использования изображения лица является удовлетворение обывательского интереса к его частной жизни либо извлечение прибыли», – отмечается в постановлении высшей инстанции. Схожей позиции придерживается и Европейский суд по правам человека: «хотя слова и поступки государственных служащих и политических деятелей в равной степени заведомо открыты для наблюдения, государственные служащие, находящиеся при исполнении обязанностей, подпадают под более широкие пределы допустимой критики, чем частные лица».

Кроме того, без ограничений можно публиковать съемку в местах, открытых для свободного посещения, или на публичных мероприятиях (собраниях, съездах и так далее). Таковыми признаются, в том числе, и залы судов, видеозапись в которых можно вести с санкции председательствующего. А вот кабинеты чиновников и помещения, в которых проводится личный прием граждан должностными лицами, по мнению Владимира Михайлова, открытым для свободного посещения местом не являются.

По данным правозащитников, большинство конфликтов вокруг публикации видеозаписей «столкновений» граждан и чиновников (полицейских или иных представителей власти) свидетельствует о недобросовестном или противоправном поведении последних, ибо «честные служащие не скрывают своих поступков». Например, глава Государственной жилищной инспекции Северной столицы Владимир Зябко пытается запретить распространение съемки, сделанной во время официальной встречи с гражданкой Мариной Мачневой. «Право на охрану изображения гражданина сформулировано законодателем как абсолютное. Выкладывая видеоизображение в Интернете, ответчик хотел опорочить деловую репутацию истца, о чем свидетельствуют негативные комментарии», – утверждает чиновник. Хотя из самой записи следует, что Владимир Зябко не только не запрещал, а прямо разрешил ведение видеосъемки, причиненный моральный вред он оценил в миллион рублей.

Молчаливые отношения

Судебная практика складывается пока не в пользу желающих фиксировать встречи с чиновниками и предавать их гласности граждан. Так, Сахалинский областной суд подтвердил законность запрета на ведение записи на диктофон, наложенного губернатором Александром Хорошавиным (в настоящее время глава региона обвиняется в получении взятки в полмиллиона рублей и создании организованной преступной группировки). Хотя обратившаяся на прием жительница области не планировала публиковать запись – необходимость использовать диктофон пожилая посетительница объясняла «значительным количеством поставленных ею вопросов и возрастными проблемами с памятью». «Ни федеральным законом, ни административным регламентом не предусмотрено право граждан на использование таких средств в ходе личного приема должностного лица органа государственной власти, а потому права и свободы заявителя не были нарушены, и неправомерности в обжалуемых действиях губернатора Сахалинской области не имеется», – заключили служители Фемиды. 

Рассмотрев жалобу на запрет вести видеосъемку встречи с мэром города, Омский областной суд также пришел к выводу, что съемка «личного приема без согласия присутствующих на нем лиц невозможна».

Криминальная драма разыгралась вокруг видеозаписи, свидетельствующей об избиении сотрудницей полиции Альбиной Шайдуллиной пенсионерки. По утверждению самой истицы, ныне работающей в отделе опеки и попечительства города Октябрьский, съемка содержит ее изображение, а в письменных комментариях указаны персональные данные. Тогда как «она какого-либо согласия на помещение указанных видеозаписей в средства массовой коммуникации не давала». Верховный суд Республики Башкортостан согласился с такими доводами. Более того, статус муниципального служащего и факт фиксации на записи преступления, по мнению служителей Фемиды, «не свидетельствуют об использовании изображения истца в государственных, общественных или иных публичных интересах. Ответчиком не представлено доказательств, подтверждающих, что обнародование изображения истца было необходимо в целях защиты правопорядка и государственной безопасности», – отмечается в решении суда. В качестве возмещения причиненного публикацией ролика морального вреда с близких избитой женщины взыскали 20 тысяч рублей.


Мнения

Дарья Сухих, юрист команды 29

Чаще всего желание гражданина снять на видео чиновника во время официального личного приема появляется, когда посетитель сталкивается со случаями нарушения и хочет это зафиксировать. Обнародование таких видеозаписей преследует цель предать гласности недобросовестное поведение должностных лиц, что явно вписывается в понятие «общественных» и «публичных» интересов. В таких случаях публикация изображения государственного служащего допускается без его согласия. Поэтому позицию петербургской администрации, не признающей за гражданами ни в каких случаях права на ведение видеозаписи личного приема должностных лиц, нельзя признать обоснованной. 

Также маловероятно, что ведя аудиозапись в кабинете чиновника, посетитель собирает сведения о чьей-либо частной жизни. Следовательно, такая запись и даже ее публикация являются допустимыми, а также могут использоваться как доказательство нарушений. 

Анна Минушкина, адвокат

Наличие у лица статуса государственного служащего предполагает повышенный контроль к его деятельности со стороны общественности. Не зря к поведению таких лиц предъявляются повышенные требования, закрепляемые на уровне федерального законодательства и этических кодексов.

Если поведение должностного лица, его действия или высказывания могут повлечь нарушение прав и законных интересов граждан, то видео- или аудиофиксация таких обстоятельств поведения и их последующее обнародование являются законными, поскольку осуществлялись с целью защиты правопорядка и государственной безопасности. Тогда как распространение изображения государственного служащего с цель опорочить его честь и достоинство либо публикация сведений о личной и частной жизни чиновника могут быть признаны неправомерными. Проще говоря – интерес должен быть здоровым!

Равно как не требуется согласия для обнародования съемки, сделанной в открытых для свободного посещения местах. Отсутствие четкого понятия такой территории дает возможность трактовать его очень узко, не признавая открытыми местами помещения, например, в здании районной администрации. Кроме того, лицо не может являться основным объектом использования – из фотографии или видеосъемки должно быть понятно, на каком мероприятии происходит действо, какова его цель и так далее. 

В целом следует констатировать, что грань между личной жизнью и публичным (общественным) интересом очень тонкая. Порой случается так, что публичный статус лица дает лазейку для недобросовестных граждан использовать его для удовлетворения своих личных и иных интересов, порой даже «ради лайков». Однако если поведение должностного лица нарушает права и законные интересы человека, то публичное размещение такового позволяет пресекать подобные правонарушения и злоупотребления.

Просмотр всей ленты новостей: http://www.opengaz.ru/news
 

Добавить комментарий