Политика отошла на второй план. Россияне обеспокоены тем, как выжить. Между тем проблем в стране все больше, а часть регионов находится в преддефолтном состоянии.
Каковы итоги уходящего года и стоит ли ждать перемен в 2017 году. Об этом рассуждают участники круглого стола «Росбалта» — социологи, экономисты, политики, предприниматели, культурологи и журналисты.
Акция группы «Родина»
© Фото Вадима Ф. Лурье
Дмитрий Травин, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге:
«В этом году произошло судьбоносное политическое событие, которое в ближайшее десятилетие изменит будущее не только нашей страны, но и мира. Событие это произошло не в России, а за границей, и почти все комментарии, которые я слышал по этой теме, некомпетентны. До последнего дня все ведущие аналитики нас убеждали, что Трамп выборы не выиграет. Однако он выиграл. Победа столь неожиданного кандидата показывает, что мир меняется. Для Трампа ключевыми направлениями политики являются противостояние Китаю и традиционная проблема исламского терроризма. Трампу будут объяснять, что делать с Россией — не очень значимой на мировой арене страной, но и не банановой республикой — это мы тоже понимаем.
В России же было все предсказуемо — выборы завершились, как и ожидалось, победой „ЕР“ — с масштабом фальсификаций, которые на политическую ситуацию несущественно повлияли. А в экономике мы, можно сказать, нашли то дно, которое долго искал Алексей Улюкаев. У него, правда, сейчас другие проблемы. По итогам года спад производства и ВВП совсем маленький. И если цены на нефть не вырастут очень сильно, то в следующем году мы будем находиться на дне, и будем там очень долго, потому что оснований для роста экономики у нас нет.
Если по-честному, никто не ожидает никаких перемен. Мы переживаем стагнацию, и это будет продолжаться довольно долго.
Что касается Петербурга, то он ложится на дно вместе со всей страной. Никакой инвестиционной привлекательности у города нет. Конечно, летом мы явно обнаружили приток китайских туристов, которые заместили западных. Но, поездив по стране, я заметил, что нет ни одного привлекательного региона, такого, которым бы заинтересовались не только китайские туристы».
Татьяна Протасенко, социолог, старший научный сотрудник Социологического института РАН, научный руководитель социологического центра «Мегаполис»:
«Рост цен, уровень благосостояния семьи, а также все, что связано с бюджетом, в том числе личным, для россиян сейчас стоит на первом месте. Политика присутствует на неком латентном фоне, но люди обеспокоены тем, как выжить. Россияне разными способами адаптируются к нынешней ситуации. Повысилось количество тех, кто говорит, что ищет новую работу, подработку, собирается сокращать расходы. Многие социологи это определяют так: общество находится в состоянии затишья, а не тишины. Но пока все проходит тихо, и выступления не особо сильны.
Есть исследования, которые показывают, что количество серьезных протестных выступлений увеличивается с ростом благосостояния. И это классика — ведь сначала еда, безопасность и прочее, а затем — самореализация. В странах, где выше уровень жизни, более высокий уровень протестов. Революция — это совсем обвал. То положение, в котором мы сейчас находимся, не вызывает протестных настроений — люди адаптируются».
Сергей Федоров, председатель правления Ассоциации промышленников и предпринимателей:
«Одной из главных проблем года я считаю тот факт, что 50% представителей мелкой розницы находятся в теневой экономике, и ситуация не улучшается. Мы пытались бороться с проверками, которые проводят государственные структуры, но ничего не меняется. Почему это происходит? Во-первых, у нас не работают районные администрации. Они ничего не делают для пополнения бюджета. Но не потому, что там плохие люди, а потому, что так выстроена система управления. Такая структура совершенно неэффективна.
Во-вторых — проблема с функционированием госмонополий. В-третьих — то, как устроена наша правоохранительная система. Не побоюсь сказать, что сегодня это закрытое акционерное общество. И все бы ничего, но тебе на руки там не дают договора. Там ты можешь дать денег, и они могут сработать, а могут и нет. По-другому наша система не работает».
Андрей Константинов, писатель, главный редактор интернет-газеты «Фонтанка.ру»:
«Рынок СМИ у нас постепенно съеживается, все знают, какие из них в Петербурге перестали работать в последнее время. Если предположить, что существует условный индекс развития средств массовой информации в мегаполисах, то Северная столица в этом плане никак не второй город по плотности развития СМИ. Мы проигрываем много кому. Посмотрите на ситуацию, где в пятимиллионном городе существуют полтора телеканала, которые не в полной мере отвечают задачам, стоящим перед городской журналистикой. Наверное, в Африке есть такие города, там электричества часто не бывает.
Из общих трендов хотелось бы выделить кризис журналистики в целом, который выражается в следующем. В разных странах проявляется тенденция, когда журналисты не пытаются рассказать о том, как было на самом деле, а начинаются отстаивать свою позицию. Это такая партийная журналистика. Вы можете найти примеры в США в истории с Клинтон и Трампом, в Европе, в России.
Я не думаю, что этот наступающий год будет радужным и хорошим, но обычно ночь наиболее темна перед самым рассветом. А катастрофа наступает тогда, когда блистает последняя искра».
Дмитрий Солонников, политолог, директор Института современного государственного развития:
«Кроме макроэкономических бюджетных показателей, серьезное влияние оказывает положение бюджетов регионов. Здесь все не очень хорошо. 20 субъектов РФ находятся в преддефолтном состоянии, их долг продолжает расти (в этом отношении Санкт-Петербург и Ленинградская область занимают хорошее положение). Если в 2016 году было выделено 300 млрд рублей на возможность кредитования бюджетов регионов, то в 2017 году эта цифра будет уменьшена до 100 млрд рублей.
Регионы несут расходы из-за майских указов, из-за необходимости поддерживать бюджетников, но они уже не в состоянии с этими задачами справляться. Появляются новые проблемы в сфере оплаты ЖКХ, повышаются расходы в связи с ростом потребительской корзины. Поэтому основной упор будет сделан на экономику регионов, а не на политику. Президент прекрасно себя чувствует, говоря о внешней политике, внутри страны же большие проблемы. В своем послании Путин заявил, что надо заняться именно экономикой. Хотя раньше это была зона ответственности Дмитрия Медведева.
В 2016 году в России начали проявляться протестные настроения. Люди выходили на акции протеста в уральском регионе, в Поволжье, Сибири и на Дальнем Востоке. Активно проявили себя дальнобойщики».
Сергей Шелин, журналист:
«В российской экономике существует несколько групп влияния. Это технократы, в ряды которых входит министр финансов Антон Силуанов и глава Центробанка Эльвира Набиуллина, а также лоббисты и утописты. Арбитром над этой схваткой выступает Владимир Путин.
Нынешний год был испытанием на прочность наших технократов. Политика борьбы с инфляцией, которую они проводили, политика по сокращению бюджетного дефицита подверглись серьезнейшим испытаниям. И технократы одержали победу. Линия, которую Силуанов сформулировал в начале 2015 года, узаконена бюджетом на предстоящие три года. Речь идет о продолжении сокращения расходов в реальном исчислении, сокращении бюджетного дефицита и увеличении реального налогового бремени. Это делалось в надежде, что у нас через несколько лет сведется бюджет, а инфляция упадет до 4%. Могу сказать, что пока эти задачи решаются. При этом идет дискуссия о сокращении военных расходов.
Жизненный уровень страны в 2016 году снижался, но не за счет уменьшения зарплат. Снижались доходы пенсионеров, так как не было индексации пенсий. Значительная доля наших сограждан продолжает жить в параллельной экономике. Мы сидим на плотном дне экономики».
Ирина Иванова, депутат Законодательного собрания Петербурга:
«На мой взгляд, экономики в стране просто нет. Мы делаем все возможное, чтобы облегчить жизнь. Согласна с тем, что денег в стране много. И эти деньги не только на счетах организаций, но и на счетах физических лиц. Но мы не знаем, куда их деть. У нас не создан институт инвестирования. Нам говорят, что держать денежные средства надо не в банках, просто в банке. Основная проблема состоит в том, что длинных денег не существует. Нас приучили инвестировать только в доллар. Отсюда все сложности и возникают. Мы примостились ко дну, сидим на нем и глубоко дышим. Благосостояние наших горожан будет сокращаться и уменьшаться».
Галина Культиасова, член общественной организации «Наблюдатели Петербурга»:
«В 2016 году совершился полярный разворот. Наблюдателей приглашали на встречи, мы ездили в ЦИК, к нам приезжала Элла Памфилова. Но мы не можем понять: это имитация взаимодействия или реальное взаимодействие? Вроде наши инициативы принимаются. Нам говорят, что наблюдатели — это друзья и помощники, они как прокуроры, только без санкций, они нам показывают, что и где неправильно.
Что касается последних выборов, то они прошли относительно спокойно именно в день голосования. Слава богу, в этом году не было массовых выносов наблюдателей с участков. Была дана команда наблюдателей не трогать. Порочная традиция прошлых лет была прервана. Не было на выборах и временных участков, как в 2012 году.
Но очевидным трендом 2016 года стал ужасающий непрофессионализм избирательных комиссий. Они стали такими же одноразовыми, как и электорат. В городе 95% копий протоколов были заверены с техническими ошибками. Массовых фальсификаций не было. Мне даже на одном из участков сказали: „Галина, в этом году все посчитаем честно“».
Андрей Столяров, писатель и культуролог:
«Каждая эпоха и время имеет свой символ, который отражает его суть. Символом 2014 года для России был Крым. Символом 2015 года были западные санкции. Мы размышляли, а выживем ли — или нашу экономику разорвут в клочья. Символом 2016 стали непрерывные поиски дна. В принципе, мы его достигли. Но человека, который об этом дне говорил, уже с нами нет. Дно опять у нас уходит из-под ног. Каков будет символ 2017 года? На одном экономическом шоу в Москве недавно сделали вывод, что российская экономика стала загнанной лошадью. Все хотят, чтобы она скакала, а она еле плетется. Ей можно сменить уздечку, вколоть витаминов, хлестнуть ее кнутом, встать на стременах, чтобы она двигалась быстрее. Но никому из экономистов не приходит в голову, что можно сменить саму лошадь, что никакие меры уже не помогут. Очень не хочу, чтобы в 2017 году наша экономика оказалась павшей лошадью».
Добавить комментарий