Будете молчать – придут за вами
Я никогда над этими обстоятельствами не размышлял, поскольку всю жизнь находился, как сейчас говорят, на вершинах власти и чувствовал себя защищенным от любой несправедливости со стороны представителей других ветвей власти.
Я много работал, построил четыре машиностроительных завода, мне было присвоено звание «Почетный машиностроитель России», во времена СССР награжден тремя орденами. И Ставрополье оценило мои достижения золотой звездой «Герой Труда Ставропольского края». Я считал, что своей работой заслужил признание и защиту государства от покушений на мои права.
Когда я работал гендиректором завода автоприцепов, ко мне в кабинет почтительно и скромно приходили по служебным делам руководители и силовых, и надзорных структур, которых я считал служителями закона, действующих исключительно в интересах государства.
Как депутат краевой думы имел право и возможность формировать, скажем, судейский и надзорный корпус: вместе с коллегами по законодательной власти участвовал в процедурах утверждения судей, прокурора края. И при этом не вдавался в размышления о том, что за люди будут решать чужие судьбы, готовы ли они к этому по профессиональным и нравственным качествам.
На мой завод поступали детали, которые производили на своих производствах и заключенные, среди которых были, как считали их близкие и адвокаты, незаконно осужденные. Я не верил их жалобам на несправедливо вынесенные приговоры по недоказанным фактам якобы совершенных ими преступлений, считал: если человек попал за решетку, значит, было за что его сажать.
И вдруг я сам оказался в положении таких людей, которых взяли в оборот по надуманным обвинениям представители правоохранительных, надзорных и судебных органов. Влиятельные люди из Татарстана, где находится главный офис ОАО «КАМАЗ», решили завладеть моими акциями завода автоприцепов, которые и после моего ухода с директорского поста позволяли мне участвовать в жизни предприятия, которым я руководил тридцать лет.
Голосуя именными акциями, я не давал его новым руководителям вести завод к банкротству: ставропольское производство их не интересовало. Чтобы удалить препятствия на этом пути, они организовали против меня уголовное преследование, обвинив в хищении… паркетной доски. И это дело «огромной важности» длилось три года - с целью измотать меня до полного смирения.
Большое число людей в погонах участвовали в исполнении этого заказа, не считаясь с огромным числом нарушений закона, без чего дело развалилось бы сразу. Оно в итоге практически и развалилось.
В апреле прошлого года Промышленный районный суд, зафиксировав многочисленные нарушения УПК РФ, допущенные на предварительном следствии, отправил дело прокурору для устранения нарушения закона. Но вот уже целый год судебное решение не исполняется. До сих пор мои обвинители игнорируют судебное решение, не знают, как из этого вывернуться: ведь если дело признают незаконно возбужденным, то его инициаторы могут ответить за это своими погонами и карьерой.
Но в этой заметке я хочу заострить внимание читателей на другом - на том, что сам я осознал за время моих изматывающих следственно-судебных мытарств, во время которых я оказался в полном вакууме. Бывшие коллеги, друзья, соратники стали избегать меня, перестали звонить, при случайных встречах прятали взгляд: все понимали, откуда растут ноги, но, по ставропольской традиции, отходили в сторону, не смея сказать правды о том, о чем думают. Каждый опасался за себя, за свою карьеру, полагал, что такая ситуация уж их-то обойдет стороной.
Только один человек во власти – уполномоченный по правам человека в Ставропольском крае, бывший прокурор Алексей Иванович Селюков - не поступился совестью, не стал подыгрывать бывшим коллегам, изучив обвинительное заключение следственных органов, и заслуженный юрист России Селюков авторитетно и доказательно сделал вывод об отсутствии инкриминируемого мне ущерба предприятию, тем самым признав, что дело было сфабриковано.
Если бы таких, как Алексей Иванович, у нас было больше, правовая ситуация в крае не была бы такой ужасающей, как сегодня. Атмосфера царящего на Ставрополье правового беспредела не меняется по вине высших чиновников края, не предпринимающих активных действий по ее изменению.
Отсюда и небывалый размах коррупции, когда за деньги, по «заказу» могут любого человека, даже самого заслуженного, перемолоть в лагерную пыль. Это прекратится тогда когда люди будут бурно реагировать не только на несправедливость в отношении самих себя или своих близких, но и на несчастья других, которых правоохранители часто преследуют по причинам отнюдь не правовым.
Признаюсь, что, находясь во власти, я тоже часто осторожничал, предпочитал промолчать там, где это меня не касалось. Теперь-то очень остро понимаю: я должен был реагировать на каждую несправедливость, свидетелем которой я становился. Ведь, будучи во власти, я мог бы в меру сил изменять положение дел там, на что хватало моего влияния. Отстаивая гражданские права других людей, я, возможно, избежал бы той ловушки, которую мне устроили при полном молчании других.
Да, сегодня край очень нуждается в притоке свежего ветра, в новых людях, способных переломить ситуацию в крае, где простым людям плохо, а дельцам и обслуживающим их интересы чиновникам вольготно творить беззакония.
Сегодня новые люди это – врио губернатора Владимир Владимиров и председатель краевого суда Евгений Кузин. И я разделяю надежду автора публикации «Когда пена «жжет» и отравляет» на то, что при широкой общественной поддержке они все-таки могут навести порядок в крае. Но эта поддержка не должна быть молчаливой, бездеятельной: мы все должны научиться не бояться говорить правду, защищая себя и других от несправедливости. Если струсим и не защитим соседа, завтра он не захочет или уже не сможет защитить тебя.