«Болезни» российской поликлиники – диагноз всему обществу
Медицинский клуб «Будем здоровы!» [3] (газета в газете)
Джеймс Бонд в каждой поликлинике
Уже не первый раз конгресс-отель «Бештау» в Пятигорске принимал межрегиональную конференцию Российского научного медицинского общества терапевтов (РНМОТ). На этот раз в ней участвовали 644 специалиста из 16 регионов России.
Самым большим «спросом» пользовался, конечно же, московский профессор Аркадий Вёрткин. У него столько регалий и должностей, что их перечисление заняло бы большую часть статьи.
Аркадий Вёрткин.
Но поскольку свои выступления, полные парадоксов и юмора, а то и горького сожаления, он посвятил проблемам нашей отечественной диагностики, то уместно назвать одну из должностей: он много лет возглавляет в Москве комиссию по изучению летальных исходов (КИЛИ). И хорошо знает, какие безумные диагнозы, не соответствующие действительности, ставят врачи в поликлиниках.
Свои методики и исследования он, как всегда, преподносил ярко. Вот как звучали, например, темы, посвященные амбулаторному приему: «Диагноз в двери», «Метаморфозы от цирроза до атеросклероза», «Когда все болит, но есть еще силы не ходить к врачу», «Трое в лодке, не считая гипертонии», «Только встал - уже устал» (астенический синдром в амбулаторной практике) и т.д. Согласитесь, такую яркую речь хочется послушать не только врачам.
Главная его лекция, иллюстрированная слайдами, сценами из художественных фильмов, отрывками из произведений классиков, цитатами философов, называлась «Терапевт поликлиники - агент национальной безопасности».
Почему? Да потому, считает Вёрткин, что терапевт на амбулаторном приеме ведет себя как отечественный Джеймс Бонд, разгадывая самые запутанные загадки. Врачи перегружены, вынуждены бороться не только с пациентом (который подолгу рассказывает на приеме не то, что надо), но и с бюрократией, заставляющей львиную долю приема заниматься писаниной. К сожалению, как секретный агент, часто недоступен.
Жалуются на аллергию, а умирают от рака
- Недавно Путину доложили: чтобы в поликлинике не было очередей, надо ликвидировать дефицит врачей, - рассказывал на конференции Вёрткин. - Сказано - сделано: приказом Минздрава с 1 сентября 2017 года студенты всех медвузов России должны будут отработать три года терапевтами в поликлинике.
Только после этого можно будет поступить в ординатуру и стать узким специалистом. Через год мы с вами, дорогие коллеги, встретимся на очередном форуме, и вы мне расскажете, что чиновники сотворили с вашей поликлиникой. Кто в вузе учил студентов амбулаторному приему? Никто! Да и поликлиника в медицинском плане непрестанно деградирует. Потому что нет вскрытий - проверить диагнозы невозможно, и врач во всех случаях признается правым.
Чему же надо учить врача в институте и после? Рассказывать о тех патологиях, которые, что называется, на потоке, от которых массово умирают. Это сердечно-сосудистые болезни, онкология, сахарный диабет, обструктивная болезнь легких… А нынешняя особенность амбулаторного приема такова: пациенты жалуются на боли в коленках или на аллергию, а умирают от инсульта или рака.
Диагноз, поставленный... в дверях
Если верить статистике, из-за врачебных ошибок людей в России гибнет больше, чем в авиакатастрофах. И вот почему: летчик имеет право на отдых, а врач - нет, настолько он перегружен. У летчика все действия дублируются, врача в кабинете никто не дублирует и не контролирует.
Врачи и летчики.
И наконец, полетные инструкции соблюдаются строго. А какую инструкцию соблюдает врач?
Две установки - времен Гмппократа и нынешняя.
Тот, кто придумал амбулаторную карту, считает Вёрткин, никогда не был врачом. Врач не мог придумать графу «Анамнез заболевания» и при этом забыть включить графу «Факторы риска».
В амбулаторной карте просто нет места, куда можно было бы вписать «ожирение», «курение», «алкоголь»... То есть основного заболевания, на фоне которого развились остальные болячки. А значит, и поставить диагноз невозможно. А ведь его зачастую можно угадать по одному внешнему виду пациента, как только он вошел в кабинет.
- Зашла толстая тетка или мужичок с огромным животом, с короткой шеей, который сел и сразу задремал… Это признак сахарного диабета, и не надо у них спрашивать про дефекты соединительной ткани и красную волчанку, черт возьми!
Заходит худой - подозревай онкологию, и если он молодой - инфекцию, психиатрию, - напутствовал коллег-докторов Вёрткин. - Зашел мигрант, так не надо спрашивать про сахарный диабет, стенокардию; как правило, диагноз - туберкулез, возможно, наркотики, сепсис…
Образно говоря, не надо искать аденому простаты у женщины и миому матки у мужчины. Зато терапевт обязан знать, от чего чаще всего умирают в каждом возрасте. Например, по данным аутопсий (вскрытий), среди женщин главные причины смертей - сосудистые болезни, онкология, хроническая обструктивная болезнь легких (ХОБЛ), алкоголь.
- Если заходит человек, которого вы не хотели бы после работы встретить в темном переулке, - это алкоголик. И запомните: больные с инфарктом, ожирением, сахарным диабетом - все пьют. У нас миллионы пьющих.
Значит, участковый терапевт в первую очередь должен выявлять алкоголиков! Если не понимать, что в основе амбулаторного приема лежит социальный статус, диагноз поставить нельзя, - считает Вёрткин.
Круг волшебный или замкнутый?
- Много это или мало - 12 минут, отпущенных на прием одного больного? - спрашивает Вёрткин своих слушателей-терапевтов.
- Мало! - единодушно кричит аудитория.
- А для меня - вечность. Потому что если доктор не умеет ставить диагноз, не знает алгоритмов, подсказок для его определения, то не имеет значения - 12 минут или 12 дней ему дано. Он все равно ошибется.
Сакральная цифра
По мнению профессора, в кабинете врача вместо «кошечек-собачек, икон да прошлогодних календарей» должна висеть специальная подсказка для определения диагноза. Она представляет собой круг, сегменты которого - пол, возраст, социальный статус и данные именно тех анализов, которые надо делать, чтобы не пропустить коронарную, диабетическую, онкологическую проблемы…
А следом Вёрткин проверил профессионализм своих слушателей. Наших, родных терапевтов всего Северного Кавказа. Оцените сами.
- Жидкость в легких, слева или справа, после инфаркта - что это значит? - спрашивает он.
В аудитории не нашелся человек с правильным ответом.
Терапевты СКФО.
И снова профессор дает вводную: больному столько-то лет, жалобы на то-то… Поднимает одного, второго, третьего терапевта с места… Три разных диагноза, и все неправильные.
- Вы обращаете внимание на то, что вторично… А главное-то - СОЭ! Посмотрите на «круг», видите СОЭ - и она не 30, не 40, а 65! И возле нее написано: миелома!
Еще одна шкала-подсказка: скажем, если заходит некий Иван Петрович, которому 52 года, у него такие-то давление, холестерин и он курит, то механически попадает в определенный раздел по шкале SCORE (Systematic Cоronary Risk Evaluation, разработана для оценки риска смертельного сердечно-сосудистого заболевания в течение 10 лет. - Прим. авт.), и он в восемь раз быстрее умрет, чем все остальные.
Мнение профессора.
Вёрткин много рассказывал о необходимости медицинской профилактики вредных привычек. Если на 2 мм снизить средний уровень артериального давления, то можно прибавить три года жизни. Прекращение курения снижает риск преждевременной смерти почти в два раза! Сахарный диабет - не болезнь, а образ жизни, и чтобы эту страшную трагедию не заполучить, надо менять свое поведение.
Такой волшебный круг должен быть в каждом кабинете терапевта.
Но пациенты терапевтов - мы с вами, читатели «Открытой», - вместо того чтобы себя изменить, надеемся получить от терапевта то, чего он дать никак не может.
Ольга ВАСИЛЬЕВА