Психиатрическое заключение

Даже тяжелое психиатрическое заболевание само по себе не является основанием для принудительной госпитализации.

Служители Фемиды вправе доверять врачам, но обязаны проверять необходимость ограничения свободы пациента. К такому выводу пришел Европейский суд по правам человека.

У помещенных в психиатрические больницы и признанных недееспособными сегодня меньше прав, чем у обвиняемых в тяжких преступлениях и даже осужденных. Решения о принудительной госпитализации и лишении дееспособности принимаются судом, но единой и надежной системы доказательств не существует.

Условный педофил

Жалобу в Страсбург подал москвич X (его имя засекречено). В 19-летнем возрасте он был задержан полицией за приставание к подростку. Вызванные врачи специализированной психиатрической бригады «Скорой помощи» констатировали, что пациент «скрытен, напряжен, но во время разговора признает существование подростка и повторные случаи сексуальных домогательств». Будучи госпитализирован в Центральную клиническую психиатрическую больницу Московской области, он «просит некоторое время провести с мальчиками». Молодой человек также признался, что «чувствует неконтролируемое притяжение к мальчикам, чтобы им нравилось, иметь с ними контакт», рассказал про желание «выглядеть как девочка» – попытки переодеться в женское платье, использовать помаду и перекрашивание волос. Он также начал размышлять о возможности поменять пол. Консилиум врачей констатировал шизотипическое расстройство, необходимость принудительного размещения и лечения.

Заявление медиков суд рассмотрел на организованном в помещении самой клиники заседании. В нем приняли участие в том числе родители пациента, мнения которых разделились. Мать высказалась за госпитализацию, признав, что сын «чувствовал себя нехорошо и в последнее время был раздражительным». Тогда как отец, который не виделся с пациентом несколько месяцев, отрицал факт сексуального преследования подростков и необходимость помещения в стационар. Проанализировав представленные врачами, полицией и учебным заведением документы, служители Фемиды санкционировали принудительную госпитализацию. Законность и обоснованность такого решения подтвердил Московский городской суд.

Представители российских властей в ЕСПЧ отклонили претензии о нарушении прав пациента. По их мнению, служители Фемиды не могут оценить психическое состояние таких лиц, поскольку определение медицинских условий для госпитализации принадлежало исключительно врачам. По мнению чиновников юридического ведомства, районный суд подробно изучил имеющиеся медицинские доказательства и материалы. Состояние заявителя было тяжелым, что подтверждается его абсурдным и агрессивным поведением в отношении подростка. 

Доверяй, но проверяй

Страсбургские служители Фемиды в целом согласились с такими доводами, отказавшись переоценивать выводы эскулапов. Также было признано соблюдение российскими судами процессуальных требований, направленных на исключение произвола. «В частности, в отличие от некоторых ранее рассмотренных случаев», заявитель присутствовал на слушании, и ему была предоставлена возможность представить свою позицию. Его права отстаивал также участвующий в процессе отец. «Суд не сомневается, что сексуальное домогательство представляет собой поведение, требующее предельной озабоченности и соответствующих оперативных действий со стороны национальных властей», – отмечается в решении Европейского суда.

В то же время ЕСПЧ не усмотрел в представленных властями материалах достаточных доказательств необходимости ограничения свободы – опасности пациента вне стен клиники: «Ни отчет о скорой помощи, ни отчет о совместном обследовании в больнице, касающийся «сексуальных домогательств», не содержали подробного отчета о любых соответствующих событиях, конкретном поведении или высказываниях. Медицинские сообщения характеризовали заявителя как тревожные, раздражительные, скрытные, чувственные, отвлекающие, смущенные, неискренние, сдержанные, напряженные. Ни одна из этих характеристик – при отсутствии доказательств или показаний словесной или физической агрессии, членовредительства, самоубийства и так далее, – не говорит об опасности заявителя для окружающих», – заключил суд. 

Признав нарушение права на неприкосновенность и свободу, ЕСПЧ обязал Россию выплатить москвичу в качестве компенсации причиненного морального вреда 7,5 тысячи евро.

Желтый дом

В то же время даже международные организации не предлагают объективных оценок психического здоровья. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) использует для определения его уровня многочисленные симптомы. Например, фактором риска для психического здоровья отдельных людей и сообществ признается «устойчивое социально-экономическое давление». «Очевидные фактические данные связаны с показателями нищеты, включая низкие уровни образования. Плохое психическое здоровье связано также с быстрыми социальными изменениями, стрессовыми условиями на работе, гендерной дискриминацией, социальным отчуждением, нездоровым образом жизни, рисками насилия и физического нездоровья, а также с нарушениями прав человека», – отмечается в документах ВОЗ.

Такая система позволяет признать больным, принудительно госпитализировать и лишить дееспособности практически любого (в том числе самих правозащитников). Также согласно международному классификатору заболеваний к психиатрическим отклонениям относятся в том числе эротомания и эксгибиционизм. «Значит ли это, что всех посетителей эротических сайтов, читателей PlayBoy и нудистов надо отправить в дурдом?» – шутят юристы.

С другой стороны, ЕСПЧ указал на необходимость оценивать не сам факт наличия заболевания, а доказывать опасность нахождения пациента на свободе для себя и окружающих на основе конкретных фактов. Тогда как действующий федеральный закон допускает недобровольную госпитализацию беспомощного человека, «неспособного самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности».

Более того, при таких обстоятельствах сами медики вправе насильно привезти гражданина в клинику, в течение двух суток также принудительно провести обследование. Причем полиция обязана содействовать применению таких мер. Еще 24 часа выделяется эскулапам на составление заявления в суд, а самим служителям Фемиды – пять дней на его рассмотрение. Таким образом, только на основании субъективного мнения врачей гражданин может до восьми дней находиться под стражей. Такого ограничения свободы никто не вправе применять даже в отношении обвиняемых в особо тяжких преступлениях – вопрос об их аресте суд обязан рассмотреть в течение 48 часов. В отличие от помещенных в «желтый дом», подозреваемым и обвиняемым не могут принудительно вводиться лекарственные препараты или проводиться иные медицинские процедуры.

Право быть услышанным

Нередко психиатрические лечебницы используются для изоляции здоровых людей, в том числе в целях захвата их собственности. Самым известным таким узником был молодой петербуржец Павел Штукатуров: студента гуманитарного вуза поместили в закрытую клинику, судья на основе только представленных медиками документов заочно за десять минут признала его недееспособным. В течение длительного времени даже по требованию ЕСПЧ медики не пускали к фактически арестованному адвоката. Нарушение прав Павла Штукатура признали как страсбургские служители Фемиды, так и Конституционный суд России. Принятые после этого решения поправки в законодательство предоставили пациентам «желтых домов» право участвовать в судебных заседаниях, излагать свою позицию и обжаловать принятые решения. 

Правда, такое участие может быть ограничено, «если психическое состояние гражданина не позволяет ему адекватно воспринимать всё происходящее» или его присутствие в заседании «создает опасности для его жизни либо здоровья или для жизни либо здоровья окружающих». В июне минувшего года Конституционный суд России подтвердил законность этой оговорки, напомнив служителям Фемиды о недопустимости формального рассмотрения подобных дел: «Суд обязан удостовериться, что отсутствуют основания сомневаться в достоверности и полноте сведений, представленных врачами-психиатрами. При этом такие сведения не могут иметь для суда заранее установленной силы и подлежат оценке в совокупности с другими доказательствами на основе внутреннего убеждения судьи», – отмечается в определении высшей инстанции.

Вместе с тем незаконная госпитализация в психиатрическую клинику является преступлением. Уличенный в таком деянии врач может быть приговорен к семи годам лишения свободы. Однако это возможно только при наличии умысла в его действиях.

Справка

Мнения

Юрий Ершов, адвокат

Человек перед лицом психиатрии фактически бесправен, так как в ней нет практически ничего объективного. В хирургии можно оценить рентгеновские снимки, в вирусологии – анализы и так далее. А тут – только слова. На практике суды прислушиваются к мнению врачей, и особенно если у гражданина нет представителей в суде, шансы не попасть в стационар крайне малы. В самой же больнице при рассмотрении такого дела пациент лишен обычных процессуальных прав: не получает копий документов, не может заранее ознакомиться с делом, самостоятельно представить альтернативное заключение специалиста, совершить иные действия в свою защиту.

По логике представителей Минюста в Страсбурге, национальный суд не мог оценивать психическое мнение о нуждаемости в госпитализации, должен был его просто одобрить. Но, по моему мнению, служители Фемиды не вправе отдавать правосудие в руки кого бы то ни было и тем более не могут «штамповать» мнение заведомо пристрастных. У врачей больницы, в которую уже госпитализирован человек, позиция не объективна, так как в этом деле по существу оценивается правота их действий. А цена вопроса – право на свободу и личную неприкосновенность.

Самый важный вывод ЕСПЧ – само по себе наличие психиатрического диагноза не является основанием для госпитализации, необходимо аргументировать его влияние на поведение человека. Доказать, что без оказания стационарной помощи состояние ухудшится. А поведение – это то, что подлежит установлению судом на основе доказательств.

Для защиты права на свободу и личную неприкосновенность важно, чтобы суды объективно оценивали все доказательства и проверяли обоснованность принудительной госпитализации. Такой подход, на мой взгляд, изменил бы многое.

Анастасия Роот, адвокат Pen&Paper

Объективных критериев определения психических расстройств не существует. Исходя из детерминант (факторов), предопределяющих развитие психических заболеваний, определенных Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), в существующих социально-экономических условиях чуть ли не в любой форме повседневной активности лица, его активной жизненной позиции, несогласии с навязываемыми стандартными условиями в той или иной сфере жизнедеятельности, можно обнаружить признаки психического расстройства.

В российском законодательстве основанием для признания судом лица невменяемым в рамках уголовного процесса либо недееспособным в рамках гражданского дела является неспособность человека осознавать происходящее или руководить своими действиями вследствие психического расстройства. Суд принимает такое решение, основываясь на результатах судебно-психиатрической экспертизы, а также на своем мнении – визуальном восприятии поведения лица в процессе. То есть судья оценивает способность человека понимать значение своих действий и руководить ими, достаточный уровень социально-бытовой адаптации и так далее.

Закон предусматривает обязательное присутствие лица, в отношении которого принимается решение, в судебном заседании либо проведение выездного судебного заседания в стенах лечебного учреждения. Но в силу специфики проводимого действия (психиатрической экспертизы и самого процесса) не обладающий юридическими познаниями обычный гражданин редко осознает все правовые последствия своих высказываний на волнующие его темы. Кроме того, суд может провести исследование всех обстоятельств поверхностно, не вникая в суть проблемы конкретного лица.

Поскольку сам судья не является специалистом в области психиатрии и будет основываться на мнении экспертов, привлечение к таким делам адвоката гарантирует реализацию прав подзащитного в полном объеме. Только профессиональный защитник может оспорить проведенную с нарушением закона экспертизу. Также надо понимать, что экспертиза не имеет заранее установленной преимущественной силы перед другими доказательствами. Адвокат может представить подтверждающие вменяемость подзащитного документы (справки с места работы, характеристики и так далее), ходатайствовать о вызове свидетелей и так далее.