Попробуйте честно ответить себе на один простой вопрос.
Чего вы не любите больше — когда вас обманывают (СМИ, банки, родственники) или когда вам говорят всю правду?
Герман Греф славится попытками внедрить в Сбербанке что-нибудь неожиданное и радикальное для 177-летнего «зеленого слона» и вообще для российского банковского бизнеса. То сообщит, что роботы скоро заменят чуть ли не весь белковый персонал. То в костюме — симуляторе инвалидности, больше похожем на наряд киборга, лично проверит работу отделения и его приспособленность к нуждам людей с ограниченными возможностями. Его поистине величайшим — без тени иронии — достижением стала отмена часового обеда в работе отделений «Сбера». Эврика! Там догадались, что операционисты, как и все остальные работники любых офисов, могут обедать по очереди в разное время, а не скопом — в строго отведенное. И еще одна очень полезная смелая догадка посетила Сбербанк в эпоху Грефа: оказывается, в любом операционном окне реально можно выполнять не одну, а сразу несколько банковских операций.
Но на 12-м году правления Сбербанком Греф решил устроить настоящую революцию в головах, практически замахнуться на святое — перестроить культурный код персонала и даже всей страны. На форуме «Открытые инновации» в Сколково (сами эти слова «открытость», «инновации», «Сколково» в последние годы стали почти ругательствами, у нас теперь в чести странный симбиоз «блокчейна» и «духовных скреп») Греф рассказал «страшное»: оказывается, в Сбербанке внедряют концепцию радикальной правды. Ее смысл в том, что сотрудники не боятся… делиться плохими новостями. «Мы для себя определили, что критически важно придерживаться концепции radical truth — радикальной правды, — сказал Греф. — Мы должны создать такую обстановку в компании и государстве, когда есть доверие, когда люди не боятся делиться плохими новостями. Есть три правила, которые выведены в рамках этой концепции. Отсутствие новостей — это плохие новости, плохие новости — это хорошие новости, а хорошие новости — это отсутствие новостей. Если все в порядке, этого можно не замечать».
Хотя в России вроде никто официально не объявлял, что внедряет концепцию «радикальной лжи», пока у нас все происходит прямо противоположно тому, к чему Греф, по его словам, призывает работников Сбербанка. Хорошие новости у нас что чиновники, что банкиры не просто замечают — их сознательно выпячивают и публично повторяют сотни раз, как мантры. Даже не утруждая себя пониманием, действительно ли новость так хороша, как кажется начальству. Классический пример — два года разговоров представителей власти о «рекордно низкой инфляции в России». Хотя даже рекордно низкая она выше, чем обычная в США или ЕС. Но, главное, основная причина этой нашей рекордно низкой инфляции — обвал рубля и обнищание населения. Цены стали расти намного медленнее прежде всего потому, что у людей стало меньше денег, чтобы покупать. С 2014 года, по данным Росстата, россияне обеднели на 12%.
Плохие новости у нас, наоборот, всячески замалчивают или даже пытаются представить как хорошие. Когда у банков начинаются финансовые проблемы, обычно их пытаются представить как технические. Электрик виноват или системный администратор, а не вороватые топ-менеджеры или неэффективные собственники. Любые экономические проблемы в стране у нас традиционно объясняют исключительно внешними причинами — мировым кризисом, проблемами развивающихся рынков, чужими (но не нашими ответными) санкциями, «происками врагов». А сами мы в своих экономических бедах никогда ни при чем. Санкции, если верить российским властям, вообще чуть ли не благо. Они, оказывается, стимулируют нас к импортозамещению. Что мешало заниматься развитием собственной экономики до санкций и почему результаты этого развития не может описать сколько-нибудь оптимистическими цифрами даже традиционно покладистый верховной воле Росстат, не очень понятно.
На самом деле та самая «радикальная правда», которую Герман Греф пытается внедрить в Сбербанке и призывает к тому же государство, — не доблесть, а норма. Элементарная адекватность восприятия реальности, чего всей нашей стране сильно не хватает в последние годы. Но при всей важности правды и бессмысленности нарочитого выпячивания хороших новостей, если они не очень соответствуют действительности, у радикальной правды тоже есть издержки. Вот начнутся — не дай бог — у Сбербанка реальные серьезные финансовые проблемы. Внутри банка, понятное дело, согласно концепции Грефа, их надо обсуждать честно. Но надо ли говорить об этом народу, или лучше попытаться решить «молча»? Ведь очевидно есть плохие новости в финансовой сфере, которые способны вызвать массовую панику. Лгать в таких случаях — точно не вариант. Но, может быть, уместно какое-то время просто молчать, чтобы «не нагнетать»?
А вот в озвученном главой Сбербанка принципе «плохие новости — это хорошие новости» есть логика. Заметить и обозначить проблему — значит получить шанс на ее решение. Замалчивать и не замечать — значит гарантированно не решить ее.
Так что если у Грефа получится внедрить концепцию радикальной правды хотя бы в Сбербанке — в масштабах нашего государства ничего подобного не получалось пока никогда и ни у кого — это будет поистине революционное достижение. Чиновники, политики, бизнесмены, банкиры, никогда не лгущие и говорящие любую, самую неприятную правду про происходящее в России и в их компаниях, — такого мы еще точно не видели! Понравится ли такая правда народу, другой вопрос.
Добавить комментарий