Аккорды юности нашей

Веру в себя и будущее страны на оживленных перекрестках Ставрополя вселяет в прохожих уличный музыкант Евгений Безугольный 

Жене было четыре года, когда в июне 1941-го Алексей Ильич Безугольный, киномеханик дома культуры Темижбекского зерносовхоза, ушел на фронт. Баян, с которым не расставался никогда и который любил не меньше жены, попросил сохранить: «Вернусь, доиграю». Супруга Антонина Петровна инструмент бережно обернула белой, хрустящей от крахмала простынкой, снесла в чулан, там и припрятала на дне ящика с пшеницей.
А в сентябре в семье получили письмо: «Лейтенант Безугольный А.И. в ожесточенных боях под Смоленском пропал без вести». Хозяйские руки музыкального инструмента больше не коснулись.
…На проспекте Юности, неподалеку от супермаркета, где народу всегда невпроворот, в один из погожих деньков на аккордеоне наяривал «Вальс над волной» мужчина в возрасте, но не старик. Пальцы ловко скользили по клавишам, меха раздувались и трепетали, как паруса бригантины.
Мне этот вальс дорог, как сон
В тихий вечерний час,
Где раздавался сказочный звон
Лишь для двоих для нас...
С появлением уличного музыканта окна в соседних многоэтажках распахиваются настежь, трогательная, нежная, искренняя музыка, какой сейчас не пишут, заполняет душные пространства квартир, разгоняя печаль и навевая образы чистые и светлые. 
Для старшего поколения, затурканного работой и бытом, отрада, путешествие в кипучую комсомольскую юность. Для прагматичной молодежи  релаксация и расслабуха, что тоже неплохо и даже здорово. Кое-кто даже выходит во двор, чтобы произнести слова благодарности и кинуть монету в картонную коробку у ног музыканта. 
За полтора десятка лет уличных концертов репертуар Евгения Алексеевича оформился в стройную программу. Для разминки дарит прохожим вальсок из кинофильма «Женщина», плавно, без остановок переходя к «Поговори со мною, мама», «Я не могу иначе», «Хороши в саду цветы»... 
На трехчасовое выступление приходится пара перекуров - чуть расслабиться, потолковать о жизни с торгующими рядом старушками, поделиться с благодарными слушателями секретами мастерства: как-никак, а виртуозное и потрясающе нежное исполнение полтысячи песен нуждается в особом таланте.
Музыкальных классов Евгений Без-угольный не оканчивал, а уроков у отца получить не успел. С пяти лет пел в сельском доме культуры, играл на гитаре, балалайке и мандолине, каждый инструмент приручая исключительно всеохватной любовью к музыке и личным усердием. Заодно осваивал бас - медный, крученый, громоподобный, как колесница Зевса.
Ответственный за совхозный оркестр завклубом Иван Иосифович Шульц, обрусевший немец, коммунистом был принципиальным и за высокие показатели в культурной жизни  боролся способами по нынешним меркам недемократичными, но имеющими результат: по будням запирал пацана в клубе наедине с инструментом и нотами. Работу принимал вечером и оставался доволен.  
Впрочем, заточение Жене мукой не казалось, доставляя истинное наслаждение. А замок на дверях был даже на пользу - никто не лезет и не мешает.
Через пару месяцев подающий надежды юный музыкант азартно шпарил русские народные, со цены клуба подолгу услаждал слух колхозников серенадами и романсами, по праздникам на басу и баритоне выдавал торжественные и патриотические звуки советского гимна.
Провалив вступительные экзамены в Ставропольском пединституте, по молодежному набору и в молодецком задоре двинул в туркменский портовый городок Красноводск учиться на железнодорожника. Там-то и довелось впервые взять в руки аккордеон. Момент этот в памяти Евгения Алексеевича отпечатался прочно, с ясностью, годами не стираемой.
После очередного концерта, подготовленного силами учащихся, попросил у своего товарища Вовки Ларина аккордеон, к которому, откровенно говоря, присматривался давно. А чтобы не допекать никого пока еще монотонными и сбивчивыми, но уже округляющимися, набирающими силу и сочность звуками, лазил на пыльный чердак общаги. Там, примостившись на стропилах возле слухового окошка, по полдня самозабвенно познавал искусство игры, изредка - без малейшей зависти - поглядывая на ребят, что гоняли футбольный мяч.
Страсть овладеть аккордеоном, замешанная на любви к музыке и самоотдаче, вспыхнула мгновенно, как порох. И со временем не угасла, разгоралась сильнее и сильнее, полностью заменив собой самого опытного профессионального наставника.
В армии старшина танковой роты Евгений Безугольный участвовал в показательных выступлениях самодеятельного оркестра. Вернувшись домой и поступив-таки в институт на географический факультет, теплыми вечерами пропадал на танцплощадке старого парка, разжигая звуками аккордеона чувства влюбленных парочек.
Потом по распределению учительствовал в селе Левокумском, где организовал школьный оркестр, своими талантами прогремевший на весь край. К выступлениям накануне 8 Марта готовились с января, покоряя публику многожанровыми номерами со струнными, клавишными, духовыми инструментами, песнями, частушками, танцами. 
Немало приходилось играть на сельских свадьбах, их в творческой биографии Безугольного не меньше трех сотен. Но настоящая гордость в том, что ни разу не доводилось слышать о разводах: кто ни позвонит, все в счастливых заботах о детях.
Бывает, по знакомству интересуются: «Евгений Алексеевич, ну подскажи, как Васю, внучка, к музыке приобщить?» - «Инструмент дома есть?» - «Конечно, современный, за большие деньги куплен!» - «И время свободное у Васи есть?» - «Во дворе носится, не жалуется». - «Вот и пусть гуляет, не надо загонять - играть захочет, сам к инструменту потянется».
Обстоятельства сложились так, что на месте сидеть Евгению Алексеевичу не пришлось. После Левокумки преподавал в Старомарьевке, работал на «Красном металлисте», химзаводе, птицефабрике в Ставрополе. Но о том, чтобы податься в вольные музыканты,  даже не помышлял.
Выйти на улицу вообще непросто, ведь это не дома и не на свадьбе даже, где тебя ждут, а настроение у всех торжественно приподнятое. Музыкант, оказавшийся в толпе, сродни бродячему артисту, от которого требуется запас внутренней свободы, самообладания, умения пропускать скабрезные шуточки - публика тоже разная бывает. 
Качества эти Евгений Алексеевич приобрел еще в годы педагогической юности. Но, видимо, важен был первый шаг, сделать который помог невероятно популярный в определенной среде добротным и очень уж ностальгическим исполнением «Воровской доли», «Мурки» и «Таганки» баянист с Осетинки Володя-цыган.
Как-то Безугольный пристально следил за игрой знатока воровского шансона, за что и был удостоен его внимания: «Ну, что глазеешь, бери гармонь, покажи!» Не растерявшись, Евгений Алексеевич выдал марш «Прощание славянки», тут же получив от уличного авторитета путевку в жизнь: «Иди работай на улицу, с твоим талантом - и дома киснуть...»
Так и пошло. Как ясный день, заводит Евгений Алексеевич свою старенькую «Ниву» и отправляется «в люди». Колесит по всему городу. Сегодня на площади 200-летия, завтра на проспекте Октябрьской Революции. Порой дает концерты и на малой родине, в поселке Темижбекском, где по выходным навещает близких. 
Но куда бы ни отправился, непременно в багажнике возит немецкий Royal Standard, купленный 42 года назад в военторге в центре Ставрополя. И магазина того давно уж нет, а аккордеон, хотя и с потертыми изрядно мехами, но голосами свежими и чистыми, живет и радует не только своего хозяина.
Каждый выход на улицу, откровенничает Евгений Алексеевич, стоит улыбок прохожих, как-то вмиг возвышающихся над будничной суетой. Иной раз прямо до слез умиляет: рукой помашут, а то наклонятся к самому уху, чтоб за музыкой расслышалось: «Дай бог тебе, дед, здоровья на сто лет!» Единственное, может быть, что немного огорчает - никто не попросил его ни разу дать сыграть. А еще мечтает аккордеонист, чтобы с кем-нибудь такой концерт в четыре руки закатить!.. Но - еще не вечер.
Так давний и забытый ныне лозунг «Культуру - в массы!» в Ставрополе воплотил в жизнь бывший школьный директор, учитель географии, музыкант-самоучка, подвижник, тонкий ценитель русской культуры, влюбленный в нее не меньше, чем в супругу, Евгений Безугольный.

Олег ПАРФЕНОВ