Поиск на сайте

Читательница «Открытой» убеждена: невиновные люди всё чаще становятся жертвами фальсификации уголовных дел. Причина – порочная «палочная» система отчетности оперативно-розыскных и следственных структур

 

Здравствуйте, уважаемая «Открытая» газета! Я ваша давняя почитательница. С интересом и болью в сердце читала на ваших страницах истории Димы Медкова из Новоселицкого района (его обвинили в убийстве сестры), Веры Вербицкой из Ставрополя (обвиненной в разбое), Евгения Шутко, Андрея Мочалова и Александра Калиберды из Буденновского района (милиция обвинила их в убийстве и ограблении бабули), Дмитрия Сивоконева и Александра Суховерова тоже из Буденновска (им следствие вменило кражу), пожилого Эдуарда Калустова из Пятигорска (обвиненного в разбое)... 
Все эти люди стали жертвами нашей правоохранительной триады (милиции, прокуратуры и суда): их обвинили в преступлениях, которых они не совершали. Путем безудержных фальсификаций, угроз, шантажа, психологического давления из них выбивали признания в чужих грехах. 
Некоторые из них (как, например, Сивоконев и Суховеров) после милицейских пыток на всю жизнь остались инвалидами, и у всех – сломаны жизни, судьбы, семьи... 
С содроганием читая эти публикации и переживая за их героев, я и представить не могла, что когда-то на их месте окажется и наша семья. Моего сына, 27-летнего Алексея Мартынова, обвинили в разбойном нападении, которого, я знаю, он не совершал. 
Наш Леша – простой работящий парень, он трудится в Ставрополе на заводе «Сигнал». Утром 16 марта моего сына вместе с другим рабочим Вячеславом Климовым (они вместе работают мастерами в секретном цеху, то есть органами проверены-перепроверены, и потому проблем с законом никогда не имели) вызвали в отдел кадров.
Там их уже поджидала опергруппа Промышленного РОВД. Милиционеры объявили ребятам, что они обвиняются в разбое, и, даже не дав переодеться (прямо в тапочках и спецовке), их повезли в отделение. 
В милиции на парней стали давить, требуя подписать явку с повинной. Якобы они вечером 7 февраля втроем (третий нападавший не установлен) напали на Вячеслава Агапова, сломали ему нос и ключицу и отобрали сотовый телефон.
Злополучный телефон и вправду побывал в руках моего сына. Но, по его словам, вот при каких обстоятельствах. Вечером 7 февраля он шел из родительского дома (в районе краевой больницы) к своей знакомой. 
В свете фар проезжающего авто увидел валявшийся на обочине дороге телефон, в котором не было SIM- и флэш-карты. Леша подобрал его. 
На следующий день в бытовке во время перерыва попросил, чтобы кто-нибудь дал ему SIM-карту – проверить, работает ли телефон. Лишняя simка нашлась только у Славы Климова. 
Спустя несколько дней сын подарил трубку своей знакомой Оксане Юшковой, которая тоже работает на «Сигнале». Всё это подтверждается показаниями многочисленных свидетелей, которые также есть в деле.
Леша и Слава в милиции рассказали всё, что знали про этот телефон. Однако их показания не запротоколировали. Тут же в отделении к ним «приставили» дежурного адвоката, который посоветовал писать отказ от любых показаний по 51-й статье Конституции (позднее следователи не единожды упомянули этот отказ как обстоятельство, обличающее-де вину ребят).
Потом парней развели на разные этажи РОВД. Лешу стали допрашивать, применяя к нему психологическое и физическое давление. Изредка сына спускали в «дежурку», а на его место вели Климова.
Все это время в отделении находились Оксана Юшкова, Татьяна Климова (мать задержанного) и Лешина жена Ольга. И Алексея водили мимо них с опухшими от побоев лицом...
Как он позже объяснил, вызывать в отделение милиции врача, который мог бы зафиксировать эти побои, он попросту побоялся. 
Позднее мы обращались с жалобами на действия сотрудников ОВД в Промышленную прокуратуру и Управление собственной безопасности краевого ГУВД, однако оттуда пришли отписки: мол, факты побоев не подтвердились. 
Уже затемно в ОВД приехали и мы с мужем, но дежурный офицер внутрь нас не пустил. Следователя мы прождали три(!) часа, а когда он  наконец вышел, тут же принялся нас выпроваживать: мол, вина ребят полностью доказана, и родственникам тут делать уже нечего.
А в это самое время парней водили на «опознание». Вместе с ними в комнату завели потерпевшего Вячеслава Агапова, и милиционер поочередно указывал ему, кого именно нужно «узнать». Все это зафиксировано находящейся в помещении камерой, кроме того, из-за приоткрытой двери это видела и мать Климова. 
Следствие сразу ходатайствовало о заключении ребят под стражу («начальство требует», позже объясняли нам милиционеры). Судья Промышленного суда Людмила Аграфенина запрос удовлетворила, парней переправили в СИЗО. 
Наши адвокаты пытались обжаловать неоправданно жесткую меру пресечения в краевом суде, но безуспешно. 
Между тем потерпевший Агапов за время следствия уже несколько раз менял показания: то якобы никого из нападавших он не запомнил, то легко опознал Климова, то подробно рисует, кто и как его бил. 
Друзья ребят обнаружили в социальной сети фотографию со свадьбы Агапова 13 февраля (спустя неделю после нападения). На фото он совершенно здоров, не сломан нос, нет следов кровоподтеков на лице. 
Кстати, показательная деталь: рентгеновские снимки сломанного носа Агапова, которые из поликлиники отправили в милицию... в итоге просто потерялись. 
Зато у парней есть железное алиби. В материалах дела есть показания друга Алексея Мартынова, который вечером 7 февраля (когда состоялось «нападение» на Агапова) говорил с Лешей по мобильному телефону – тот идет по улице и вдруг восклицает: «О, я телефон в снегу нашел!» А Вячеслав Климов в тот злополучный вечер работал в Интернете, и это подтверждается показаниями его матери и друга (с которым Слава общался в чате), справкой провайдера о потреблении трафика и заключениями независимых экспертов.
Однако похоже, что ребят сразу «назначили» виновными, и милиция всеми силами билась, чтобы эту версию поддержать. На что указала в письме прокуратура Промышленного района: «Нарушения УПК РФ по уголовному делу выразились в неполноте проведенных следственных действий по установлению всех обстоятельств преступления... проверки доводов защиты». 
Но парней продолжают упорно держать в СИЗО, словно опасных бандитов. Видимо, раскрываемость разбоев в Ставрополе низкая – потому следователи рьяно и зарабатывают себе «лишнюю» палку в отчетности. 
Две недели назад следствие передало материалы уголовного дела в Промышленную прокуратуру для утверждения обвинительного заключения и последующей передачи в суд. Однако оно было возвращено прокуратурой в милицию для устранения процессуальных недостатков.

 

Татьяна МАРТЫНОВА
Ставрополь

 

Убийство, которого не было

 

В минувшую среду на Первом канале в ток-шоу «Пусть говорят» показали историю, похожую на рассказанную читательницей «Открытой». Она произошла полтора года назад в городке Сердобске Пензенской области. Троих парней здесь осудили за убийство дальнобойщика, а спустя полгода убитый был обнаружен среди местных бомжей – опустившийся, ушедший в беспробудный запой. 
Вся версия следствия строилась только на показаниях местного алкоголика и наркомана, который якобы видел, как в городском парке у пруда парни пили портвейн с каким-то мужчиной, потом избили его и скинули тело в воду. 
Признания в убийстве, которого они не совершали, из парней выбивали пытками, мучительно, долго. Один из парней, Денис Шаронов, не выдержав многодневных истязаний, пытался покончить с собой, его еле откачали. «Сломался» и еще один из задержанных: под пытками его заставили оговорить брата, якобы участвовавшего в убийстве...
Когда «убитый» дальнобойщик сам пришел в милицию, «следаки» и глазом не моргнули. Проявив чудеса должностной гибкости, они быстро переквалифицировали действия обвиняемых ребят с «убийства» на «побои». И уже два года невиновных молодых людей держат за решеткой...
Сюжет в ток-шоу на Первом канале взбудоражил общество, которое, казалось бы, уже не удивить проявлениями мерзости в нашей жизни. Но терпеть это у многих больше нет мочи! Например, в прошлом году во все том же «Пусть говорят» был показан сюжет про Диму Медкова из Новоселицкого района Ставрополья, обвиненного в убийстве младшей сестры. Менты отправили парня на принудительное психиатрическое лечение, а вскоре сестра объявилась – жива-здорова (оказывается, она просто убежала с дружком).

 

Диктатура дубинки

 

Фонды «Общественный вердикт» и «Общественное мнение» совместно провели всероссийский опрос, посвященный начавшейся реформе милиции. Результаты его грустные.
70% россиян убеждены, что работу МВД должно максимально контролировать общество, но на деле этого не происходит. Более половины жителей страны (54%) считают, что качество работы милиции за время реформы, несмотря на все усилия руководства МВД, ничуть не изменилось. 9% и вовсе уверены, что органы стали работать хуже. Оптимистов, которые видят хоть какие-то улучшения в работе милиции, лишь 14%. 
А вот какие данные приводит Уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин.
Каждый второй гражданин, которого подозревают в уголовном преступлении или задерживают за административное правонарушение, сталкивается в милиции с избиениями или пытками. Среди пострадавших от милиции каждый второй жаловался омбудсмену на избиения при задержании, треть – на побои при допросах и каждый четвертый – на побои в «обезьянниках» и медвытрезвителях.
Однако большинство граждан не спешат доказывать свою правоту самой милиции. Ведь, как показывает практика, если в отношении сотрудника МВД даже и возбудят уголовное дело по ст. 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий»), то в отношении жертвы немедленно возбуждают «встречное» дело по ст. 318 УК РФ («Применение насилия в отношении представителя власти»). Причем расследует их, как правило, один следователь.
В итоге лишь 13% жалоб на пытки в милиции доходят до логического завершения – наказания виновных стражей порядка.

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях