Больное сердце? К психиатру!

Кто защитит солдат от казарменного произвола? Ответ на этот вопрос безуспешно ищет председатель Комитета солдатских матерей «Матери Прикумья» Людмила Богатенкова

Почем солдатские органы?
В июле прошлого года в «Открытой» был опубликован материал «Армейские уроды» об истязаниях солдат в воинских частях Ставрополья (№28 от 15 июля 2009 г.). Какое наказание понесли «герои» статьи - лейтенант М. Манжиков, разбивший голову срочнику, и старший сержант А. Силантьев, отбивший сослуживцу селезенку за «плохо вымытую посуду»? 
Силантьева на заседании Нальчикского гарнизонного военного суда выставили героем, рьяным исполнителем Устава Вооруженных сил РФ. Избил новобранца? Ну так пострадавший Качуев «сам виноват - недосмотрел, что термосы плохо вымыты». 
В суде вспоминали о тяжелом детстве истязателя: мама, мол, одна воспитывала двоих детей. Избитый Качуев, правда, тоже рос в неполной семье, но этот факт вершителям закона интересным почему-то не показался, и озвучивать его не стали. 
Зато биография казарменного бандита Силантьева так растрогала судью, что он приговорил преступника всего к двум годам тюремного заключения, даже не лишив при этом права занимать ответственные должности. Хотя Уголовный кодекс РФ за причинение тяжкого вреда здоровью предусматривает наказание в виде тюремного заключения на срок от трех до десяти лет с лишением права занимать ответственные должности до трех лет.
Страшно было слушать государственного обвинителя, помощника военного прокурора Нальчикского гарнизона. На требование возместить моральный ущерб в размере 150 тысяч рублей обвинитель заявил, что за отбитую селезенку больше 50 тысяч рублей не дают. Я спросил у него, где же найти расценки на солдатские органы, но ответа не получила. Моральный иск судья удовлетворил на сумму 50 тысяч  рублей. Лейтенанта Манжикова приговорили к штрафу в размере 15 тысяч рублей.
Вот так складываются расценки на органы солдата: отбитая селезенка - 50 тысяч рублей, разбитая голова - 15 тысяч. Разве после таких приговоров могут прекратиться побои и издевательства в воинских частях?

«Ничего не вижу, ничего не слышу...»
В воинской части 74814 в Буденновске действует порочная схема работы с избитыми солдатами. Первым делом их прячут в медицинской роте, а если об избиении узнают родители, ребят быстро оформляют в психиатрическое отделение госпиталя Ростова-на-Дону. 
В феврале этого года в Комитет солдатских матерей «Матери Прикумья» обратилась жительница села Воздвиженка Оренбургской области, мама Александра Картамышева, проходящего срочную службу в Буденновске. Женщина рассказала, что ей позвонили со скрытого номера и сообщили, что сын сильно избит.  
Мы, члены Комитета солдатских матерей, решили посетить военнослужащего, передать ему гостинцы, побеседовать о том, что случилось. Предварительно созвонились с начальником медицинской службы части майором A. Магомедовым и договорились о встрече с солдатом. Майор заверил, что никаких проблем не возникнет. Однако когда мы приехали на КПП части, нам без объяснения причин сообщили, что привести Картамышева в комнату посетителей нет возможности. 
На КПП позвонил заместитель командира по воспитательной работе полковник Борисенко, который предложил мне написать заявление, сделать опись продуктов, получить разрешение - только после этого военнослужащему передадут пакет. Процедура очень похожа на организацию передач в тюрьмах. С каких пор в/ч 74814 стала «зоной»? 
В тот же день нам позвонила мама избитого солдата и, плача, рассказала, как в грубой форме с ней по телефону говорил полковник Борисенко, заявил, что она «вырастила хлюпика». Женщина сообщила, что в их семье по наследству передается сердечное заболевание (сын с рождения состоял на учете у кардиолога), и направила в часть все документы с просьбой обратить внимание на заболевание Александра.
На следующий день с Комитетом солдатских матерей связался командир роты, в которой служит Картамышев, и сказал, что ему поручили провести встречу военнослужащего с членами комитета. Мы вновь приехали на КПП. Привели Александра. Парень сказал, что его избили  сослуживцы. Первое время, чтобы никто не видел синяков, держали в расположении роты, а когда ему стало плохо, перевели в медроту. Побоев никто не снимал. 
Проверяющий из военной прокуратуры приехал к Картамышеву 3 февраля - через 20 дней после избиения. Какие синяки от побоев он хотел найти на теле солдата? Александру прокурор задал вопрос: «А свидетели у тебя есть?» Но кто из сослуживцев пойдет в свидетели? Им самим еще служить. Поэтому, когда бьют солдата и издеваются над ним, окружающие становятся глухими и слепыми. 
На нашу встречу вместе с Картамышевым пришел врач медицинской роты, который заявил, что избитого солдата направляют в госпиталь Ростова-на-Дону для обследования по присланным мамой документам. 
Александр Картамышев действительно оказался в ростовском медучреждении, но только... в психиатрическом отделении! 
Членам нашего Комитета солдатских матерей в частных беседах и прежде не раз сообщали о том, что в 205-й бригаде постоянно, как только изобьют солдата, прячут его в психиатрическое отделение, чтобы ни за что не отвечать. История с Картамышевым - явное тому подтверждение.

Смерть в армии - норма?
В сентябре прошлого года в Комитет солдатских матерей Прикумья пришло письмо  от Жанны Звонаревой из города Болохова Тульской области. Начиналось оно словами: «Обращаюсь к вам в связи со страшным горем, постигшим меня. Мой сын, Владислав Шульга, 1989 года рождения, проходивший воинскую службу по контракту в Буденновске в в/ч 74814, 1 июля 2009 года был найден мертвым в лесополосе южнее КПП полигона «Николо-Александровский». Голова была подвешена к дереву, тело лежало на земле в трех метрах от него...» 
Мать солдата получила два уведомления о гибели сына. 3 июля - телеграмму из в/ч: «С прискорбием сообщаем Вам, что Ваш сын, рядовой контрактной службы Шульга B.C., погиб при исполнении служебных обязанностей. Командир в/ч Г. Тюрин». 7 июля - извещение из Киреевского военного комиссариата: «Извещаю Вас с прискорбием о том, что Ваш сын, рядовой контрактной службы Шульга B.C., погиб 18 июня 2009 г. Смерть не связана с исполнением обязанностей военной службы».
Так все-таки трагедия случилась на службе или нет? Командование в/ч поспешило  взять свои слова обратно: никаких служебных обязанностей Шульга в момент смерти не исполнял - ему был предоставлен отпуск с выездом на родину, и в этот период он повесился. Между тем при умершем не было найдено ни одного предмета, подтверждающего, что перед смертью он  оформил отпуск: не было отпускного билета, денег, вещей. 
В надежде выяснить, что случилось с сыном, Жанна Звонарева приехала на место его службы. 
14 июля женщина пришла к заместителю начальника следственного отдела подполковнику А. Чухлебову с письменной просьбой разо-браться в причинах трагедии. По ее словам, Чухлебов отказался принимать заявление, при этом вел себя некорректно, говорил с усмешкой и уверял мать, похоронившую сына, что смерть в армии - это нормальное и естественное явление... 
Я понимаю, что в армию приходит какой-то процент призывников с криминальным уклоном, но почему страдают нормальные, порядочные парни? Общество надеется на своих защитников. А кто защитит от казарменного произвола самих солдат?

Людмила БОГАТЕНКОВА,
председатель Комитета солдатских матерей 
и семей военнослужащих «Матери Прикумья»

MAGNUM35730 августа 2012, 13:57