Большой брат

Общество – в цепях, но каждый по отдельности свободен. К такому неожиданному выводу пришли американские исследователи, изучающие особенности государственной цензуры в Китае

Статья 29 Конституции РФ гарантирует ее гражданам свободу слова, мысли и убеждений, а средствам массовой информации - отсутствие цензуры. Меж тем, по мнению правозащитников, последние десять лет российские власти планомерно наращивают давление на СМИ, неправительственные организации и отдельных граждан, выступающих с критикой существующей системы.

Чаще всего преследование «несогласных» происходит по принципу «друзьям - все, врагам – закон», то есть в форме выборочного применения норм административного, хозяйственного, уголовного и прочих видов права.

Подобная тактика «забивания торчащих гвоздей», являясь, по сути, элементом цензуры, создает в обществе лишь атмосферу официоза, безынициативности и правового нигилизма, уверены гражданские активисты.

В свою очередь, Конституция Китайской Народной Республики (КНР), подобно российской, гарантирует своим гражданам свободу слова, собраний, шествий и религиозных верований. Так же, как и в России, в Китае, по мнению международных правозащитных организаций, серьезно ущемляются права граждан, проявления политического инакомыслия подавляются, а средства массовой информации не свободны.

В то же время правящая элита КНР, в отличие от российской, даже на словах никогда не отказывалась от защиты своих государственно-политических ценностей при помощи цензуры. Открывая в конце 1970-х годов двери рыночной экономике, Коммунистическая партия Китая с самого начала была полна решимости (и до сих пор остается) оградить граждан страны от назойливых «мух» других идеологий, неизбежно проникающих с «ветром перемен».

Как результат, добившись сегодня впечатляющих экономических успехов, Поднебесная империя создала одновременно и одну из самых изощренных и масштабных систем государственного контроля над распространением информации, охватывающей все сферы жизни китайского общества - от прессы, телевидения и радио до видеоигр, личных онлайн-дневников и школьных учебников.

В этом смысле небезынтересным представляется исследование особенностей интернет-цензуры в Китае, опубликованное недавно в журнале «Наука» (Science).

Его авторы, профессор политологии Гарри Кинг  и его коллеги из Гарвардского университета (США), попытались на практике выяснить, как «фильтруются» тысячи тысяч сообщений, оставленных гражданами на форумах, в комментариях, блогах и чатах.

Здесь стоит отметить, что из 1,3 млрд. населения интернетом в КНР регулярно пользуются порядка 620 млн. человек (в России – около 68 млн.), значительная часть которых, как и повсюду в мире, часами просиживает в социальных сетях.

И хотя популярные на Западе «Фейсбук» или «Твиттер» в Китае запрещены, местные интернет-активисты не испытывают недостатка в площадках для общения.

Для этого в стране существует около 1400 местечковых и общенациональных сайтов - китайских «ВКонтакте», «Одноклассников», «Живых Журналов» и т.п.

Так, «Сина Вейбо» и «Тенсент Вейбо» – два самых популярных микроблогинговых сервиса Китая (аналогов «Твиттера») имеют 500 млн. подписчиков, каждый из которых является активным пользователем.

В свете этого неудивительно, что за интернетом в Китае «приглядывают» около 2 млн. человек – от сотрудников государственной «сетевой» полиции и штатных цензоров частных и государственных информационно-технологических (ИТ) компаний до членов 300-тысячной «партии пятидесятицентовиков» (умаоданов) – платных проправительственных комментаторов, получающих пол-юаня (3 рубля) за каждый отклик, одобряющий действия правящей элиты и каждый вброс, уничижающий мнение критиков.

В стране широко используются и технические средства контроля за информацией в интернете (запрет целых сайтов, автоматическая блокировка текстов по ключевым словам), но именно люди придают всей системе эффективность, уверены американские исследователи.

Меж тем, по мнению последних, истинная цель правительственной цензуры в социальных сетях Китая до недавнего времени была не вполне очевидной. Дело в том, что существуют две основные теории.

Согласно первой, как и ранее в Советском Союзе, главная задача китайских цензоров - поддерживать стабильность существующей системы, пресекая любую критику в адрес государства, его политики и лидеров.

В свою очередь, теория «коллективных действий» предполагает, что цензурированию подвергаются лишь те сообщения, посты и комментарии, где существует хоть какой-то намек на призыв собираться вместе - вне интернет-пространства, неважно - с целью поддержать «линию партии» или, напротив, выразить свое несогласие с ее решениями.

При этом просто жесткие и нелицеприятные высказывания в адрес чиновников любого ранга, высших руководителей страны или государственного строя не притягивают особого внимания цензоров.

Предполагается, что подобное «выпускание пара» работает на укрепление жизнеспособности системы, указывая на ее недостатки и просчеты, служа индикатором настроений в обществе и мерилом эффективности работы местных и центральных властей.

Разобраться, по какой же из этих двух моделей работает в интернете государственная цензура КНР и было ли целью масштабного трехгодичного исследования, проведенного профессором Гарри Кингом и его коллегами.

Данная работа состоит из трех больших частей. На первом этапе, используя систему автоматического поиска по ключевым словам, американские ученые отследили «судьбу» (удалены полностью, частично «вымараны») примерно 11 млн. постов и комментариев, оставленных китайскими интернет-пользователями на протяжении первой половины 2011 года.

На второй стадии (2013) при помощи коллег из США и КНР группа профессора Кинга создала порядка двухсот аккаунтов (учетных записей) на сайтах ста крупнейших социальных сетей Китая.

Затем, реагируя на те или иные острые темы и события общественно-политической жизни страны, ученые из Гарвардского университета специально составили и разместили в сети свыше 1200 уникальных, неповторяющихся постов самого различного толка (за/против действий властей - нейтральных, призывающих на акции в поддержку правительства).

То, как реагировали цензоры на содержание подобных текстов, помогло исследователям лучше понять modus operandi («модус операнди» (лат.) - «образ действия», «стиль работы») соответствующих компетентных органов. И наконец, часть информации об устройстве системы государственного контроля за информацией в Китае была получена, что называется, из первых рук.

Ученые США сделали вид, что хотят организовать свою собственную социальную сеть, купив у местной ИТ-компании доменное имя, дисковое пространство и все необходимое программное обеспечение, включая систему цензурирования пользовательских сообщений.

Дело в том, что борьба с «крамолой», исходящей от посетителей сайтов в Китае, лежит целиком на их владельцах. Посему сотрудники ИТ-фирмы подробнейшим образом проинструктировали новоиспеченных хозяев социальной сети, как те должны настроить и организовать у себя работу отдела цензуры, дабы избежать проблем с властями.

Полученные результаты, по мнению американских ученых, полностью подтверждают теорию «коллективных действий». Власти Китая не видят никакой угрозы даже в самых жестких, критических высказываниях пользователей интернета, будь то требования демократизации общества, осуждение политики «одна семья – один ребенок» или высмеивание «хождения в народ» председателя КНР Си Цзиньпина, посетившего в декабре 2013 года обычную пекинскую забегаловку и стоявшего, «как все», в очереди за традиционной булочкой со свининой и печенью.

Жесткую реакцию цензоров вызывают лишь те сообщения, которые потенциально могут сподвигнуть граждан на какие-либо уличные действия.

При этом одинаково скрупулезно отслеживаются и удаляются как призывы к митингам протеста, так и приглашения участвовать в проправительственных акциях. И даже вполне политически нейтральные сетевые начинания, вроде сбора средств для пострадавших в стихийном бедствии, могут быть «зарублены на корню», если соответствующие органы сочтут, что данное мероприятие может «выплеснуться» из мира виртуального в мир реальный.

Всего же, по оценкам Гарри Кинга и его коллег, примерно 13% всех постов в китайских социальных сетях удаляются цензорами, как правило, в первые сутки после их появления.

При этом ни разоблачения коррупционных деяний чиновников, ни критика властей и текущего строя, ни недовольства внутренней и внешней политикой страны не вызывают особого всплеска цензорского рвения.

Главной целью государственной цензуры в Китае служит недопущение самоорганизации, мобилизации граждан через интернет - независимо от целей и задач подобной активности.

Именно поэтому, по мнению профессора Кинга, в Китае сложилось во многом уникальная ситуация. Правительство КНР вполне осознанно взращивает полную свободу слова в социальных сетях, всячески ограничивая при этом граждан в возможности отстаивать свои права и убеждения в коллективных акциях за пределами интернета.

Как результат, позволяя неограниченно критиковать себя, система может эффективно находить и ликвидировать болевые точки общества, повышая тем самым свою выживаемость и бюрократическую эффективность. Опыт Китая, полагает профессор Кинг, вполне возможно, внимательно изучают автократические режимы по всему миру, ищущие пути сохранения и укрепления собственной власти.