Братья навек

 

«Открытая» в прошлом номере рассказала о том, что готовится подписание меморандума о добрососедстве между правительствами Дагестана и Ставрополья. Это не первый подобный документ в истории (в 2012 и 2013 годах были заключены протоколы об экономическом сотрудничестве двух регионов), но самый полный.

Владимир Владимиров на недавней планерке в правительстве дал подчиненным установку: чтобы новый меморандум был не «фата морганой», а реально исполнимой «дорожной картой» (планом действий).

 

Первый шаг – до конца года должна быть построена новая дорога от аула Абрам-Тюбе до границы Ставрополья с Дагестаном. Как ни странно, но это единственная транспортная «артерия», связывающая два соседних региона.

Отрезок дороги, который идет по территории Дагестана (от пограничного блокпоста до аула Карагас), сегодня содержится в достойном состоянии. А вот пятикилометровый участок, идущий по территории Нефтекумского района Ставрополья, представляет собой жуткое зрелище: после каждого дождя «проселок» размокает, и проехать здесь нереально.

Закрепили добрососедские связи и совместным форумом «Профилактика конфликтов в студенческой среде», который прошел на минувшей неделе в Пятигорске: на нем обсуждалась межэтническая ситуация в Дагестане и на Ставрополье.

Тревожное звучание этой теме придало то, что обе территории в опубликованном на днях «Рейтинге межэтнической напряженности регионов России» попали в пятерку самых взрывоопасных (наряду с Татарстаном, Москвой и Санкт-Петербургом).

На Ставрополье молодежь из соседних регионов привлекает наличие вузов и рабочих мест. Но при этом, пишут авторы доклада, мигранты из Дагестана «экспортируют агрессивно-архаичную модель общественных интеракций».

И подтверждают это зловещей статистикой: мол, чаще всего на Ставрополье конфликты с «этническим» оттенком происходят в среде молодых людей 19-26 лет (речь об одиночных и массовых драках).

Но разве не сами «эксперты», разделяя молодежь на «хорошую» и «плохую», поощряют межэтническую напряженность?! На студенческий форум в стенах Северо-Кавказского института Академии госслужбы (РАНХиГС) собрались ребята разных национальностей, в том числе дагестанцы. И они не производили впечатления агрессоров, каких ими красочно изобразили в экспертном докладе.

Один из организаторов форума, председатель Совета старейшин кумыкского народа Абсалютдин Мурзаев считает, что сегодня и в Дагестане, и на Ставрополье молодежь сталкивается с одной, главной проблемой – уничтожением традиционной русской культуры.

Ребята из республик, приезжающие в наш край, именно здесь должны адаптироваться к светским, общероссийским ценностям, которые основываются именно на русском «культурном коде». Но сегодня он размывается: забываются праздники, утрачен интерес к народному творчеству, не сыскать фольклорных ансамблей.

А вот в кавказских республиках традиции чтут свято, что в регионах с преимущественно русским населением порой и воспринимают как «культурную агрессию». Потому хиджаб и тюбетейка, лезгинка и исламей становятся едва ли не символами межэтнической вражды.

По словам Мурзаева, внутри Дагестана тоже происходит бурление: молодежь из горных районов, где сильнее традиции, приезжает в равнинную часть республики – более урбанизированную и светскую. Это неизбежно  приводит к конфликтам по аналогии с теми, что порой происходят между русской и дагестанской молодежью на Ставрополье.

Но об этом мало говорят и журналисты, и политики. Зато широко растиражирован образ кавказца в «красных мокасинах» – вызывающе одетого и вызывающе ведущего себя сыночка богатых родителей, которые его отправили учиться на Ставрополье.

Но ведь эти мажоры – лишь небольшая часть горской молодежи, а ведь есть еще ребята, которые занимаются наукой, спортом, творчеством, волонтерством и ничем не отличаются от коренных жителей Ставрополя или Ростова.

Именно такие ребята собрались на форуме в Академии госслужбы. Например, один из лидеров молодежного дагестанского землячества в крае Руслан Нукеров рассказал, какую большую работу он с коллегами проводит: форумы, встречи, концерты, круглые столы, молодежные саммиты. Жаль только, что это редко показывают по телевидению, где больше востребованы волнительные истории про «стреляющие свадьбы».

По словам кавказоведа из московского Института экономической политики Ирины Стародубровской, в условиях процветающей в России бытовой ксенофобии огромная ответственность встает перед экспертным сообществом. Главная задача ученых – это не тиражировать этнические мифы вслед за СМИ, а наоборот, «расколдовывать» создаваемые журналистами символы вражды.

Например, рассказывать о лезгинке как об уникальном культурном феномене, а не как о неком воинственном «этнодансинге». В противном же случае в головах обывателей и рождается миф, будто мечети опаснее коррупции.

На селе «этнический» ярлык навешивается даже на животных: традиционно «русские» коровы против привычной дагестанцам овцы. А следом – окопы, заборы, колючая проволока, блокпосты, казачьи патрули...

К счастью, у дальновидных политиков хватает мудрости, чтобы не перегораживать дороги между Дагестаном и Ставропольем, а строить новые.