Чем больше мы от сердца отрываем…

Двенадцать лет потребовалось фотохудожнику Юрию Холдину, чтобы передать силу и красоту фресок древнерусского иконописца Дионисия

У слов «подвиг» и «подвижничество» один корень. В нашей жизни и то, и другое ныне встречается нечасто, цель и ее достижение в реальное дело перерастают трудно.

Но случается так, что сам образ жизни подвижника - словно луч, указывающий путь другим. Потому, наверное, не перевелись еще примеры самопожертвования.

«Чем больше мы от сердца отрываем, тем больше нам на сердце остается» - эти строки из последнего сборника Андрея Вознесенского хочется предпослать рассказу об истинном подвижничестве двух, разделенных пятью столетиями, уникальных людях: средневековом иконописце Дионисии и нашем современнике фотохудожнике Юрии Холдине.

Чтобы оценить значение некоторых событий, необходимо время. Фотовыставка «Свет Фресок Дионисия - миру», которая прошла в Ставрополе, - одно из самых ярких культурных событий уходящего года. На ней побывали сотни людей, причем не всегда верующие. Многие после подходили к смотрителям, благодарили: «Будто в храме побывали…»

Два года назад народный артист России Николай Бурляев пообещал, что в рамках VII Международного Славянского форума искусств «Золотой Витязь» в край привезут уникальную выставку Дионисия. И слово свое сдержал. Кто-то удивится: и что, мол, в том уникального? Есть альбомы с иллюстрациями фресок, буклеты, каталоги...

Хорошо помню, как в студенческие годы в Ленинградском госуниверситете нам показывали диапозитивы фресок Дионисия. В памяти остались только темные пятна почти неразличимых лиц и фигур.

И каким же потрясением было увидеть изображения фресок Дионисия в зале Ставропольского отделения Союза художников! Уже при входе ты попадал в озаренный небесным светом мир, погружался в золотистое праздничное пространство… храма.

***

Кто же совершил чудо, вернув из мрака веков великую живопись?

Миссию длиною в двенадцать лет по фотосъемкам фресок Ферапонтова монастыря (в котором только и сохранились в целости росписи древнего художника) взял на себя московский фотохудожник Юрий Иванович Холдин. Делал это по душевной необходимости, исключительно за свои средства. Сегодня иначе как подвижничеством такой труд не назовешь.

«Вся роспись Дионисия в храме сливается в одну большую икону, соединяющую любовью мир небесный и земной», - так экскурсию по выставке-«храму» начала вдова и хранительница наследия Юрия Холдина, искусствовед Екатерина Данилова. Со дня трагического ухода из жизни мужа в 2007 году она продолжает его дело.

Во время поездки по северным храмам Юрий Иванович оказался в Ферапонтовом монастыре, затерявшемся в вологодских лесах. Там же познакомился с Екатериной Даниловой, которая создавала книгу о православии в искусстве.

Разговорились. Юрий Иванович расспрашивал о Дионисии и, сам того еще не осознавая, вдохновлялся идеей переснять фрески - так, чтобы передать их божественную силу и красоту. До этого к работе в монастыре никогда не привлекались профессиональные художники, все снималось чуть ли не «мыльницами».

По словам Екатерины Владимировны, после возвращения в Москву идея ни на минуту не отпускала Холдина. Он все больше утверждался в мысли, что возвращение Дионисия - та самая святая работа, на которую стоит потратить часть своей жизни. Как оказалось, эта часть жизни фотохудожника была последней.

К тому, чтобы поторопиться, подталкивали сами обстоятельства - во время реставрационных работ с фресок смыли защитную пленку неизвестного состава, благодаря которой они, несмотря на жуткие морозы и резкие перепады температуры, смогли сохраниться спустя полтысячи лет. Никто не знал, сколько живопись сможет продержаться.

***

С каждым днем Юрий Иванович все острее сознавал, что не случайно оказался в храме. Если Господь привел его сюда, значит, он обязан открыть людям Дионисия. Чтобы предельно точно передать цветовую гамму, Холдин разработал чрезвычайно сложную систему съемок.

«Пишу светом» - так с греческого языка переводится слово «фотография». В свой первый приезд в монастырь Юрий Иванович подметил, как фрески играют при дневном освещении. Это был настоящий световорот!

Дизайнер по образованию, представляющий направление «духовной фотографии», Холдин понял, в чем крылась ошибка коллег, пытавшихся «фотокопировать» фрески. При свете дня цвет «гуляет», и фотографы работали ночью. А искусственное освещение холодного спектра полностью уничтожало теплые золотистые тона - те самые, что при солнечном свете создавали эффект свечения.

Не случайно ведь главной задачей многих древних мастеров (как до, так и после Дионисия) было передать чудо Божественного света.

Объем работы, который предстояло выполнить, казался не по силам - триста композиций на площади в 700 квадратных метров. Нередко приходилось снимать под куполом храма, на высоте двадцати метров. Изматывала дорога - от Москвы до Ферапонтово без малого семьсот километров.

Ноу-хау фотохудожника состояло в том, что он работал при дневном свете. Установил, что лишь в полдень солнечного дня (богослужебное евхаристическое время) во всей полноте раскрывается эффект «светоносности». Оно и стало световым «камертоном».

Сканируя по сантиметрам роспись, Юрий Холдин «выпрямлял» богословские сюжеты и лики святых. Чтобы перевести снимки в слайды, разработал схему допечатной подготовки материала. Немало пришлось потрудиться и при переводе снимков на язык полиграфии.

Когда эксперты увидели фрески первохудожника на выставке в храме Христа Спасителя в Москве, они были потрясены.

«Мы готовили выставку не для церкви, а для музеев, - рассказала Екатерина Данилова, - но когда она экспонировалась в храме Христа Спасителя, был случай мироточения. Сегодня обсуждается вопрос о канонизации Дионисия».

***

В рассказе о двух подвижниках, которых через века связало стремление открыть людям красоту Божественного мира (а значит, напомнить о Вере, Надежде, Любви), мне было важно понять, откуда же они берутся?

Считается, что подвижником человек становится, если выполняет все Заповеди Божьи. Не считаю нужным вести скрупулезный подсчет того, скольким из них следовал Холдин. Но его почти отшельническая жизнь, работа, которая вызывала на себя огонь «брани» со стороны недоброжелателей, - это ли не пример служения во имя высокой идеи?

Очень хочется верить, что подвижники-бессребреники будут и дальше утверждать духовные ценности. И тогда в огромной богатой Москве, может быть, отыщется место для постоянно действующей выставки фресок Ферапонтова монастыря, открытых Юрием Холдиным. А в Ставрополе, родном городе Риммы Ивановой, появится достойный ее подвига памятник. Что во всех городах страны будут отданы боевые почести забытым героям.

Вот тогда люди, пусть понемногу, но начнут возвращаться к себе, к своей истории.

Тамара ДРУЖИНИНА