Черные халаты

Ими надо «метить» врачей, убивающих своим равнодушием

Уважаемая редакция, с большим волнением я пишу вам это письмо. Недавно я впервые купил вашу газету. С первых строк хочу поблагодарить за смелые статьи. Я обязательно подпишусь на «Открытую», а сейчас не могу не откликнуться на одну публикацию - «Врачи для людей», в которой ваш читатель благодарит ессентукских докторов за чуткость и внимательное отношение к пациентам. Я, к сожалению, не могу поддержать автора письма. 
В начале ноября прошлого года моя жена попала в ессентукскую городскую больницу с температурой 38,2. Первую неделю супруга, казалось, пошла на поправку. Но через несколько дней я заметил, что она становится слабее. О причине ухудшения жена рассказала не сразу, не хотела меня расстраивать. А потом призналась: «Я чуть не умерла в больнице. Мне сделали какой-то укол, и я после него попала в реанимацию».
После того укола ей становилось все хуже и хуже. Она уже с трудом передвигалась. В конце концов заведующий отделением Анатолий Панадиус выдал ей направление в кисловодскую городскую больницу на МРТ. Жена объяснила мне, что это такая установка, которая фиксирует все болезни внутри человека. 
На другой день я повез жену в Кисловодск. С большим трудом мы поднялись на второй этаж. Люди, видя тяжелое положение больной, пропустили нас без очереди. 
Когда вернулись в Ессентуки, я оставил жену в машине, а сам скорее пошел к врачу с результатами МРТ. Тот бегло просмотрел бумаги и сказал: «Я больную не приму - мы ее уже выписали». Я спрашиваю: «Как же так?! А зачем же вы нас на МРТ посылали?»
В общем поговорили мы с ним на повышенных тонах. В итоге он мне заявляет: «Что ты хочешь? У твоей жены рак яичника».
Я был ошеломлен: «Что же делать?» - «Вези ее в Ставрополь, в онкологию». 
В тот же день я договорился с племянником, что он повезет нас в краевой диспансер: жена совсем слаба, а у него машина более удобная, чем наша. 
В Ставрополе, перед тем как лечь на стационарное лечение, надо было снова сдать все анализы. 
Во второй половине дня хождения по мукам закончились. Обидно было до глубины души: за все время, пока мы с такими страданиями ходили по кабинетам, ни одна медсестра, ни один врач не спросили, что с ней, не нужна ли помощь. Видно, за человечность надо было доплачивать.
После всех анализов мы отправились на шестой этаж, в онкологическое отделение. С большим трудом дошли до лифта, поднялись на нужный этаж. Выйдя из лифта, жена двигаться уже не могла. Я побежал по коридору, нашел коляску и в ней подвез ее к самому кабинету заведующей отделением. С нами была родственница супруги Тоня. Она вошла в кабинет, но через несколько минут вышла и сказала, что больную заведующая не примет, поскольку у них в пятницу неприемный день. 
Я был поражен отказом. Понимая, что в понедельник мы больную уже не привезем, решил сам поговорить с врачом.  Назвал ее девушкой, поскольку она была молода. Врач резко одернула меня, вышла из кабинета и направилась мимо больной жены. Рухнула последняя надежда. 
С большим трудом мы добрались до машины, где нас ждал племянник. Узнав, что произошло, он позвонил какому-то знакомому со связями. Через пять минут тот перезвонил. «Все решено, ведите больную, заведующая вас примет, только дайте ей тысячу рублей», - передал слова своего товарища племянник. 
Все это слышала и моя измученная жена. Она сказала: «Я никуда не пойду, я хочу умереть». 
После этого она прожила четыре дня, а на пятый день умерла. 
Я вызвал «скорую», чтобы врач зафиксировал смерть, и настоял, чтобы сделали вскрытие, которое показало: у жены было отравление...
Как бы я поступил с такими врачами? Я перевел бы их в санитары и дворники и заставил носить черные халаты, чтобы все видели: эти люди кого-то убили своим равнодушием.

Анатолий БАРАНОВ 
Ессентуки

Анфиса16 августа 2012, 18:17