Поиск на сайте

Самая коварная болезнь XXI века – ревматизм. Молодой ставропольский врач Иван Щендригин знает, как ее победить

 

На прошлой неделе в Ставрополе выбирали лучшего врача края. Так называется ежегодный конкурс, который краевой Минздрав проводит уже много лет в преддверии Дня медика. В этот раз участников было 16 – как опытные, так и молодые эскулапы со всех уголков Ставрополья: терапевты, хирурги, акушеры... Каждый из них должен был разработать и презентовать профилактическую программу по своей медицинской специальности. 
И вот в минувшую среду в краевом театре драмы было торжественно названо имя победителя конкурса. Им стал Иван Щендригин, 27-летний кандидат медицинских наук и заведующий ревматологическим отделением краевой больницы. 
Сразу после награждения мы встретились с лучшим доктором Ставрополья в его «родном» отделении (которым, правда, он руководит всего третий месяц). Подходили к нему больные и коллеги – наперебой поздравляли, жали руки, желали новых профессиональных успехов. Иван явно смущался и краснел, видно было, что ему непривычно такое повышенное внимание к его персоне.

 

– Иван, почему ревматология? Специальность, прямо скажем, совсем не престижная… 
– Вообще, я потомственный медик, у нас в семье почти все доктора. Поэтому у меня с детства никаких сомнений не было, какую профессию выбрать. Пока учился в девятом классе, пошел санитаром в оперблок Изобильненской райбольницы, два года там набирался опыта. В 99-м поступил в медакадемию, потом пошел в ординатуру по терапии. Ну и параллельно стажировался в приемном отделении, работал врачом на полставки. 
И вот на ординатуре у нас был учебный цикл по ревматологии. Мне этот предмет в душу сразу запал, болезни очень увлекательные, своеобразные. Странно, наверное, звучит: как это болячка может быть интересной, но это такой чисто научный, исследовательский интерес... 
– Очень даже понимаю. Я ведь сам психиатр-недоучка. Тоже поначалу эту профессию выбрал, потому что психические болезни все такие интересные! Но потом ушел в журналистику... 
– Ну а я вот, побывав на ревматологии, сразу решил: мое. И без сомнений остался в этой профессии. О престижности даже не думал. Главное ведь, чтобы работа приносила удовлетворение. А для меня быть врачом – в кайф. 
– Вот вы уже кандидат наук. А когда диссертацию успевали писать при таком бешеном врачебном ритме?
– Писать диссертацию я начал еще в студенческие годыв. Защитил вот совсем недавно, в январе. Причем тему сразу выбирал неизбитую. Не без гордости скажу, что она вообще пилотная для отечественной медицины. 
Есть такая врожденная патология сердца (точнее, сосудов сердца), которая называется «миокардиальные мосты». Это когда волокна сердечной мышцы наподобие мостиков или тоннелей перебрасываются через коронарные артерии, которые снабжают кровью сам миокард. Когда человек напрягается, сердце работает быстрее – и сосуды тоже должны нести больше крови к нему. Так у здорового. Но если у человека в сердце есть такие вот мышечные «мостики», то они в момент нагрузки сжимаются вокруг сосуда, и сердце уже не может адекватно справляться с нагрузкой. 
– Это опасно?
– В ряде случаев да, опасно. Патология эта врожденная, но может десятилетиями себя никак не проявлять. Вместе с тем миокардиальные мостики – один из основных факторов возникновения целого ряда болезней сердца, которые могут проявляться в виде стенокардии и нарушений сердечного ритма. 
Кроме того, это одна из причин внезапной смерти (есть в медицине такой жутковатый диагноз) мужчин трудоспособного возраста. Причем очень часто это бывает у спортсменов. По всем показателям абсолютно здоровый человек, его пустили на соревнования, а у него сердце не справилось с нагрузкой...
В рамках диссертации работу мы провели очень большую, обследовав более тысячи пациентов, которые жаловались на стенокардию, то есть на боли в сердце. На основе наших клинических наблюдений мы разработали алгоритм выявления мышечных «мостиков» в коронарных сосудах. 
Причем алгоритм очень простой, который любой участковый врач может применить. Доктору будет достаточно осмотреть пациента, и по нескольким характерным внешним признакам он может с высокой степенью вероятности предположить, что у него есть такой врожденный порок. 
– А вообще часто это заболевание встречается?
– Примерно у 15% взрослых, причем намного чаще у мужчин. Согласитесь, немалый процент. Причем мы разработали не только методы диагностики, но и предложения для хирургов, как оптимально оперировать такие пороки. Надеемся, что наши наработки будут востребованы Минздравом края и найдут применение во врачебной практике. 
– Было бы замечательно! Наверное, теперь и докторская диссертация на подходе?
– Безусловно. Поставил себе задачу – защитить докторскую через пять лет. 
– Вот на конкурсе Минздрава ваша программа по профилактике ревматических болезней была признана лучшей в крае. Сами-то как думаете, почему?
– Ревматизм - это сверхактуальная тема не только для края и для страны, но и вообще в масштабах планеты. Тут нужно небольшое отступление, что такое ревматические болезни. Это широкая группа заболеваний, среди которых самые распространенные – ревматоидный артрит, остеоартроз, подагра, болезнь Бехтерева…
Возникают они на фоне врожденной предрасположенности, но причины появления самые разные – неправильное питание или неконтролируемый прием лекарств и даже обычная инфекция. Объединяет же все эти болезни то, что у человека прежде всего поражаются суставы. 
Причем ревматические заболевания очень коварны: первые проявления приходятся на возраст 25-35 лет, но при том, что они быстро прогрессируют, уже в самом расцвете лет человек может полностью потерять подвижность и становится беспомощным инвалидом. 
Например, при ревматоидном артрите половина больных становится инвалидами I или II группы спустя лишь три года после постановки диагноза! Поэтому ревматические болезни – это еще и колоссальные экономические потери для государства, по оценкам Минздрава РФ, примерно 1-2 миллиарда долларов в год.   
– И много таких больных в крае?
– Больше ста тысяч, и каждый год регистрируется еще 5-6 тысяч новых ревматических больных. Причем заболеваемость именно по ревматическим болезням вдвое(!) выше, чем по всей терапевтической патологии. Это первый тревожный факт. Но еще больше меня тревожит то, что самыми быстрыми темпами растет ревматическая заболеваемость среди детей и подростков.  
При этом очевидна нехватка врачей-ревматологов. На весь край 16 «взрослых» ревматологов и трое детских. Причем большинство из них в Ставрополе, человек пять разбросаны по городам Кавминвод, в районах же профильных специалистов вообще нет. Катастрофически мало и специализированных коек – всего 120 на весь край, причем почти все в двух клиниках Ставрополя: в нашем отделении краевой больницы и во 2-й горбольнице.
– Печальные вы вещи говорите. 
– И ведь не забывайте, что ревматические болезни опасны прежде всего своими осложнениями, коих насчитывается великое множество. Поражаются не только суставы, но также и кожа, и практически все внутренние органы – сердце, почки, легкие, нервная система, глаза... Причем осложнения могут быть отсроченными, и даже на фоне кажущегося полного здоровья. Например, тот же инфаркт – ведь нередко лишь на вскрытии выясняется, что у человека застарелый порок сердца, о котором он даже и не подозревал.  
Именно поэтому ревматологическая патология и занимает 15-20% во всей структуре терапевтических болезней. А среди причин инвалидности (особенно в трудоспособном возрасте) она в тройке лидеров, первое место у сердечно-сосудистых заболеваний, второе – у онкологии. 
– Можно ли говорить, что ревматизм – это социальное заболевание, например, как туберкулез?
– Причина ревматизма – это бактерия, особый подвид стрептококка. Поэтому вероятность подхватить это заболевание выше у людей, скученно живущих на маленькой площади, имеющих невысокую санитарную культуру. Применительно к этой патологии стопроцентно верна избитая истина: важно не лечение, а профилактика. Огромное значение имеет просветительская работа врачей-ревматологов.  
– Наверное, имея такой небольшой штат работников, вам нелегко заниматься санпросвещением.. 
– Конечно, в меру сил занимаемся... Собственно, этому и посвящена наша профилактическая программа, которую я представил на конкурс Минздрава. Причем некоторые ее положения в нашем отделении уже стали рутинными. Например, мы открыли «Школу здоровья», где врачи-ревматологи проводят занятия с больными, мы в доступной форме рассказываем им о причинах развития заболевания, о том, какие изменения происходят в их организме. 
Доказательно расписываем каждому пациенту диету и программу лечебной физкультуры. У нас через эту «Школу» уже около ста человек прошли, думаю, это немало. Кроме того, мы готовим раздаточные буклеты с такой профилактической информацией – и тем больным, которые давно выписались и не могут побывать на занятиях «Школы», рассылаем их на дом.
– Думаете, можно достучаться до каждого из тысяч больных по всему краю?
– Достучимся. Мы вместе с орготделом больницы разработал и план выездов наших врачей-ревматологов с семинарами в районные больницы. Будем там проводить лекции уже для самих медиков, приобщая их к передовым мировым наработкам по диагностике и лечению ревматических болезней, вместе будем смотреть сложных больных. 
Мы с коллегами, кстати, разработали и региональный стандарт диагностики и лечения ревматических заболеваний. Скоро, надеюсь, он будет внедрен. Намерены мы очень плотно работать с краевыми СМИ, чтобы донести профилактические навыки до всех  ревматиков. Это ведь действительно проблема первостепенной важности!
– Но понимают ли ее важность чиновники от здравоохранения, если в вашей профессии так ощутим кадровый голод?  
– Тут нет вины чиновников. Такая же печальная картина по многим терапевтическим специальностям: ну не рвутся молодые врачи во фтизиатры, нефрологи или ревматологи.
– И как эту проблему решать?
– Во-первых, надо организовать переквалификацию врачей (особенно в районах) в ревматологи. Думаю, желающие получить такую узкую специализацию уже среди состоявшихся докторов будут, и немало. 
Во-вторых (и это моя золотая мечта), – создать в Ставрополе краевой ревматологический центр. Это будет клиника «замкнутого цикла», где пациент сможет пройти современное обследование, получить консервативную терапию и, по показаниям, хирургическое лечение, то есть ему протезируют пораженный ревматизмом клапан сердца или сустав. 
Центр обязательно будет иметь тесный контакт с медакадемией по подготовке кадров. Кроме того, при этом центре нужно создать попечительский совет, куда войдут меценаты и спонсоры, то есть клиника не будет зависеть от бюджета. Автоматически это позволит повысить как зарплаты докторов, так и престиж самой профессии ревматолога. 
Ведь, по задумке, здесь будут внедряться в практику и использоваться такие же передовые медицинские технологии, как и в лучших европейских клиниках. Благодарны будут и пациенты – ведь они смогут получать высококлассную медицинскую помощь в собственном регионе. 
– А вообще, ревматология – высокотехнологичная наука?
– Да. В последние годы западные исследователи совершили здесь настоящий прорыв. Они разработали принципиально новую методику лечения ревматических заболеваний – это так называемая антицитокиновая терапия. 
Дело в том, что в организме больного человека вырабатываются особые антитела, которые «нацелены» не против инфекции, а против его собственных тканей. То есть организм как бы борется сам с собой. И вот такая терапия и позволяет эти вредоносные антитела «обезоружить». 
Правда, это лечение  показано далеко не всем больным. Зато результаты обнадеживают: человек, который ходил с палочкой, может встать на лыжи. Центры антицитокиновой терапии есть почти во всех соседних регионах – в Ростове, Волгограде, Краснодаре, Астрахани, даже в Черкесске. Ставрополье, убежден, на подходе.
– Иван, сейчас много говорят о том, что современная медицина должна быть доказательной. А что это значит именно в вашей профессии?
– Доказательная медицина – это когда врач добросовестно, ясно и разумно растолковывает пациенту, какие современные методы диагностики и лечения могут быть использованы при его заболевании. При этом врач и пациент сообща принимают решение, какую из таких методик выбрать. Именно такие принципы мы исповедуем в работе «Школы здоровья» при нашем отделении. 
Вообще, основное понятие в доказательной медицине, которая пришла в Россию с Запада, – compliance, что можно перевести как взаимопонимание, доверие, согласие. То есть сейчас отечественная медицина постепенно отходит от прежней модели отношений пациента и врача, которая называлась «патерналистской» и при которой доктор всегда воспринимался стоящим как бы на ступеньку выше больного. 
Я и мои молодые коллеги уверены, что это был не совсем верный подход. Пациент и врач должны быть на равных, ни один из них не должен смотреть на другого свысока. Вот у нас в отделении любой пациент, будь то гастарбайтер, бизнесмен или студент, встречает обращение на «вы». Ведь он для нас прежде всего личность, страждущий человек, которому нужно помочь, и не только таблеткой или уколом, но и просто добрым словом, вниманием, советом, участием. А участие невозможно без равноправия.  
– Но не получится ли, что  если врач попытается спуститься на ступеньку ниже, к пациенту, тот сам поднимется выше врача? 
– Увы, порой так бывает. У нас ведь все стереотипы, касающиеся медицины, коренятся в прежнем воспитании, когда почти отсутствовало уважение к индивиду, к личности и, напротив, культивировалась всеобщая уравниловка. Конечно, плоды этого мы и пожинаем до сих пор. 
Потом, в 90-е, общественное сознание, а вместе с тем и медицина качнулись совсем в другую сторону. Рынок, деньги, свобода, которые застили глаза многим... Появилось неприятное понятие «врач-официант» – это когда пациент относится к доктору по принципу: «поди – подай».
Кстати, кадровый голод в терапевтических специальностях, и в том числе в нашей,  проблема того же порядка. Ведь вчерашние студенты стремятся в те врачебные профессии, которые почему-то стереотипно считаются «денежными». И такой перекос за год-два не преодолеть. И здесь нужна не просто кадровая и управленческая работа, но и коренная ломка общественных стереотипов.  

 

Беседовал
Антон ЧАБЛИН

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях