Поиск на сайте

Несмотря на серьёзное увечье, Юрий Рязанцев живёт активной, интересной жизнью, подавая землякам пример жизнестойкости

 

Если необходимо спилить ветки или целое дерево, селяне обращаются к нему. Он приезжает на самодельном автомобиле, в кузов которого уложены сконструированные им приспособления, и приступает в одиночку к привычному делу. Все бы ничего. Только вот у древесного пилильщика нет одной ноги.

 

Попробовал – получилось!
Ногу Юрий потерял еще в молодости,  попав на мотоцикле под колхозный автобус.
- Сначала и на костылях ходить не получалось, потом научился. Стал пробовать ездить с одной ногой на мотоцикле. Поначалу всё падал на правую сторону, где нет ноги. Потом понял, как равновесие с новым центром тяжести держать. Подумал, раз ездить могу, значит, могу и работать. Попробовал найти работу в гараже, где раньше шофером трудился, - вспоминает Юрий. – А от меня все глаза отворачивают, сторонятся. Короче, понял я, что официальной работы мне не видать.
Кстати, группа инвалидности у Рязанцева третья, то есть рабочая, словно в насмешку. Но он благодарен врачам уже за то, что дали пожизненную: хоть не надо каждый год перекомиссию проходить. И то целый консилиум собрали, чтоб к такому решению прийти.
Так как группа рабочая, пенсия минимальная, чуть больше четырех тысяч. Оттого и жена ушла, что мало денег в семье. Сейчас живет в Ставрополе, и сын там. Почти не знаются с Юрием.
Стал он думать, как на жизнь зарабатывать. Подсказали местные армянские переселенцы, которые готовы браться за любую работу, если она хоть какую копейку приносит. Увидел, как они деревья обпиливали, решил сам попробовать. Получилось. Можно даже сказать, бизнес армянам перепортил. У него расценки дешевле, и делает работу аккуратней, хоть и медленней. Теперь его армяне сами зовут ветки пилить. Еще он дрова заготавливает в лесополосе, так как не у всех в Труновском газ есть, а некоторым его за неуплату отрезали.
Юрий показывает мне приспособления для работы. Объясняет, как он подвязывает ветки веревками, как спускает их на землю. Процесс достаточно сложный и кропотливый, так что я и не берусь описать его.
- Мне иногда говорят: мол, что ты, Юрка, тянешь, вон бригада электриков  у соседа за час все обпилила, а ты и за день не успеваешь. Тогда я спрашиваю: дескать, а он скольки им заплатил? Пять тысяч? А ты мне скольки обещаешь? Сто за ветку? А у электриков по скольки ног было?
Тогда упреки и заканчиваются. А если кто не унимается, предлагаю расписку написать, что не будет иметь претензий, если я ему в спешке окно разобью или крышу. Тоже действует. Чтоб там ни говорили, но все равно зовут меня.

 

ТАЗ – машина-зверь
Ездит Юрий на работу на машине собственного изготовления, назвав ее ТАЗ, что означает «Труновский автомобильный завод». Драндулет еще тот! Очень бы подошел для съёмок осовремененных сказок. Самый подходящий транспорт  для Лешего или Бабы Яги.
Спереди бочка, отдаленно напоминающая паровозный котел. Но не герметичная, вместо пара там дровишки. Нет, они не являются топливом для двигателя, он не дровяной, а обычный – внутреннего сгорания. Правда, раритетный – от «Запорожца». И расположен, как у «запора», сзади. Дровяная топка используется по прямому назначению – как печь. Если её раскочегарить, здорово нагревает кабину, в которой даже дверей нет.
- Я как-то одну женщину в другое село возил по морозу. Осталась довольна, говорит, что даже жарко было, - гордится изобретением Юрий.
На «тазике» он успешно возит спиленные ветки и дровишки. Народ потешается, конечно, но уже привык. А вот «гаишники», вопреки сложившемуся мнению об их бездушии, прощают инвалиду даже отсутствие документов на транспортное средство, предлагают сопровождение и горячий чай на посту.

 

В Москву за песнями
- У меня друзей почти нет, - говорит Юрий, - почему-то большинство сторонится инвалида. Только алкаши набиваются, чтоб за мой счет выпить. Я иногда им даю, но сам никогда не пью. Есть у меня один друг в Донском – музыкант, он мне ноты пишет.
Поймав мой вопросительный взгляд, Юрий приглашает в дом. Скромная комнатушка, постель на полу, всюду разложены стопки нотных книг и рукописей.
- Я музыкальной грамоте специально не обучался, сам освоил, - рассказывает Рязанцев, - мечтаю собрать музыку разных народов мира. Но таких нотных магазинов у нас в крае нет. Я даже президенту писал, чтоб помог открыть в Ставрополе. Ответ переслали на край, оттуда спустили на район, а потом в нашу музыкальную школу. Они мне ноты подарили, и на том спасибо.
Юрий Викторович берет в руки аккордеон и начинает играть. Здорово играет! Аж мороз по коже.
Вот так однажды в Ставрополе он сел играть на Верхнем рынке, чтобы продать свой аккордеон. Деньги нужны были позарез, чтобы купить новый велосипед взамен украденного. Аккордеон не продал, но народ ему столько денег накидал за «Синий платочек», «Темную ночь», что хватило не только на велосипед, но и на поездку в Москву за нотами.
Парень на костылях сильно удивил продавцов музыкального магазина. Особенно после того, когда глянули в его список, где были упражнения для постановки голоса и прочие премудрости. Это ему один культработник (ныне покойный) заказал. Юра купил всё, что надо, и был с почетом сопровожден до дверей.
Из магазина отправился в… Союз композиторов.
- Там меня какая-то старушка древняя встретила, больше никого я не застал. Набросилась: мол, кто таков? Как кто?  Юра из села Труновского, с площади Трунова, говорю. Хотел бы встретиться с такими композиторами, как Пахмутова, Шаинский, Крутой. «Ты знаешь, кто это? - Говорит она и на небо смотрит. - Иди отсюда подобру-поздорову, пока милицию не вызвала».
Да, неприветливым оказался Союз композиторов, зато охотно одноногого гостя столицы встречали в метро и на вокзалах.
- На кого работаешь? – спрашивала дама, катившая на колясочке инвалида. – Не хочешь ли на молдаван поработать?
Когда Юрий говорил, что приехал в Москву не попрошайничать, а за нотами, смотрели, как на пришельца с другой планеты.

 

Не понимают
В доме у Юры бедно, но чисто. Живет он с мамой, Таисией Алексеевной, которая по телефону мне пожаловалась, что сын почти ничего не зарабатывает на своем древесном «бизнесе».
Кстати, помимо этого он еще и ворота варит, и траву косит триммером. Садится на табуреточку - и давай вокруг нее окашивать. Чтоб легче было косилку держать, специальный хомут себе на шею приладил. Потом стульчик переставляет и т.д.
- И сколько ж вы берете за свой труд?
- А кто сколько даст. По-другому в селе не получается. Электрики берут за дерево от 3 до 5 тысяч рублей. Я и за тысячу соглашаюсь. А на деле тысяча иной раз в сто рублей превращается, а то и вовсе обманут. Как-то один  хозяин магазина мне за покос цепку к бензопиле дал, кормил два дня.
Бывает, армяне неплохо платят. Но бывают и такие: «Хороший ты человек, Юра-джан, я тебе потом заплачу». Русские норовят бутылкой отделаться, да так, чтоб со мной же и выпить. А я не пью, потому и ухожу без ничего. Кто одежку какую даст, кто носки. А раз несколько мешков бутылок пустых дали. Я их на горку свез. На что они мне?
Однажды Юрий взобрался на эту горку с аккордеоном - и давай вальсы играть, другую всякую хорошую музыку. Долго играл. Соседи потом говорили, что слышали.
А если б где-то в селе сел, то недолго бы продержался. Одним мешает телевизор смотреть, другим «Мурку» или что похуже подавай. А музыка народов мира не котируется. Не понимают, а зря.

 

Сергей ИВАЩЕНКО

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях