Поиск на сайте

На Ставрополье годовщину смерти кумира нескольких поколений отметили негромко

 

Я пишу эти строки в ночь с 15-го на 16-е – почти минута в минуту с гибелью Виктора Цоя. Только спустя два десятилетия. Этот срок кажется каким-то фантастическим, нелепым, невозможным. Ведь он вроде бы только вчера был среди нас – вот и фото на стене, и голос в наушниках. 
Жуткая банальщина, конечно, но повторю ее: наше, брежневско-горбачевское, поколение выросло на песнях Цоя. И не просто на песнях, на том видении жизни, на тех ценностях и идеалах, которые он фокусировал. Свой в доску, без фальши, без понтов, он свободно заходил в каждый двор, в каждую квартиру, словно член семьи. 
Пожалуй, для тех, кто постарше, таким же был Высоцкий. Два поэта – бард и рокер – словно два «аватара» нашего коллективного, исторического, сознания. И потому – как намек для нас, смертных, – ушли они с промежутком ровно в десять лет, будто некто всесильный запустил гигантский хронометр, отмеряя эпохи в жизни страны. Смерть Высоцкого – конец десятилетия застоя, смерть Цоя – десятилетия прорыва. А потом хронометр засбоил, и уже не сошел к нам новый пастырь.
Наверное, поэтому и кажется, будто Виктор вот-вот вернется – просто вышел покурить и задержался в очереди у ларька, заболтался с друзьями. И будут новые стихи-откровения, песни, фильмы, и он расскажет нам, вконец заблудившимся, куда же идти. Покажет наконец выход из этой беспросветной жути, где мы за эти двадцать лет оказались. Ведь перемен по-прежнему требуют наши сердца!

 

Десять лет назад я написал в одну из местных газет крохотный очерк «Десять лет без Цоя». Но и сегодня сердце переполнено теми же чувствами сожаления, боли, восторга.

 

Пятнадцатого августа одна тысяча девятьсот девяностого года в двенадцать часов двадцать восемь минут на тридцать пятом километре трассы «Слока – Талсы» автомобиль «Москвич-2141» белого цвета на скорости около ста тридцати километров в час без всяких признаков торможения столкнулся с рейсовым автобусом «Икарус-200».
От удара автобус, в котором, к счастью, не находилось пассажиров, отлетел в реку почти на сто метров. Детали разбитого двигателя разлетелись в радиусе шестидесяти метров, одно колесо так и не нашли. Остались только крышка багажника с неразбитым стеклом и задний мост. 
Экспертиза показала, что водитель «москвича» был трезв по крайней мере последние сорок восемь часов. Анализ клеток мозга свидетельствовал о том, что, вероятнее всего, он уснул от переутомления. Звали водителя, как вы, наверное, уже догадались, Виктор Робертович Цой. Ему было двадцать восемь лет…
Помню почти как сейчас программу «Время». Девушка-диктор спокойно сообщила, что погиб Цой, рок-кумир поколения. Разбился ночью на своей машине.  
После «Кино» были и всякие там «Танцы минус», и «Ляписы», и «Мумий Тролли», превратившие русский рок в скоморошину, в ярмарку тщеславия, в балаган. А тогда, в 80-е, это был образ жизни. Да, наверное, и образ смерти. «Кино» я впервые услышал лет в шесть. Это было еще до «ДДТ», до «Нау», до Башлачева. Уже потом года за два-три заслушал до дыр кассету с последним концертом и «Черным альбомом». Пел Цой о самом простом на свете – о жизни. «Время есть, а денег нет», «Когда твоя девушка больна», «Мои друзья» – знали все. И в музыке, и в жизни, наверное (конечно, лично я его не знал), он был не от мира сего.
Мы помним со школьной скамьи лекции про Ленского, про Базарова, про «лишнего человека». Они – выше окружающего мира. А может, и не выше. Они просто другие. Настолько другие, что тяготятся обыденностью прочих. Это когда на концерте «ДДТ» слышишь слова Шевчука в микрофон: «А сейчас прозвучит песня о гражданской войне», а в ответ рев тысяч глоток фанатов – становится не по себе.
Те самые герои гибли красиво – за идею, за любовь, за неверие в пошлые идеалы мира. Слишком красиво, чтобы так умереть в реальной жизни. А Цой умер. Как поэт. Может, как пророк, потому что в этом мире он был чужим, слишком свободным, слишком другим. 
У дороги на месте его гибели возвышается памятник, поставленный одним из фанатов. В Москве на Арбате есть Стена Цоя. А что касается Ставрополя, то здесь каждый год 15 августа возле ЦУМа собираются толпы молодежи: одни – попеть песни Цоя, другие – послушать, третьи – узнать что-то новое.
Вся его душа – в его песнях. Песнях, которые слушает уже не одно поколение. Ведь ни-кто кроме Цоя не умел такими простыми, немногочисленными словами сказать так много. Пел просто, даже грубовато, неказисто, не выверяя с точностью октавы и рифмы. Пел так, как никто больше не сумел. Но нет в России больше Поэтов. Поэтому и не сумеет…

 

Антон ЧАБЛИН, 
поклонник творчества Виктора Цоя

 

P.S.
20-летие смерти Цоя на Ставрополье отметили довольно тихо. 15 августа в кинотеатре «Октябрь» показали документальный фильм Алексея Учителя «Последний герой», снятый еще в 1992 году и осовремененный на цифровой лад для нового поколения. 
А на нынешних выходных, 21-22 августа, на берегу Новотроицкого водохранилища пройдет международный байк-фестиваль «20 лет без звезды по имени Солнце».

 

Виктор25 августа 2010, 08:37

 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях