Попытка социологического исследования поведенческих реакций должностных лиц, связанных с их личностными особенностями, морально-нравственными и политическими установками, при которых возникает «Эффект Люцифера».
Мы начинаем рассматривать этот феномен с позиции независимого СМИ, чью гражданскую и профессиональную задачу служения обществу сегодня вожделенно берутся обнулять персоны с функциями репрессивной власти
Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно
Сначала разъясним смысл понятия фразы, вынесенной в заголовок. Летом 1971 года американский социальный психолог и преподаватель Стэнфордского университета Филип Зимбардо провел прямо в стенах студенческого кампуса необычный «тюремный эксперимент».
Он набирал по объявлению 24 молодых мужчин и «назначил» половину - заключенными, половину - охранниками, со всеми их полномочиями «хозяев положения». Эксперимент пришлось закрыть на седьмой день: участники в самом деле начали вести себя как в тюрьме, их поведение резко изменилось в соответствии с теми установками, которые существуют в подобных учреждениях.
Зимбардо был потрясен поведением «охранников»: прямо на глазах нормальные люди превращались в злодеев с дьявольскими наклонностями (дьявола именуют и Люцифером. - Авт.). Им уже нравилось унижать людей, наблюдать за переживаниями, усиливать их страдания, придумывая изуверские способы...
Спустя 35 лет Филип Зимбардо описал ставший знаменитым «стэнфордский эксперимент» в книге «Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев».
Первый русскоязычный перевод книги вышел в 2013 году. Прелюбопытное исследование, позволяющее отчасти понимать психологию некоторых людей, которые казались милыми, обходительными, приветливыми до той поры, пока были «обычными» в своей среде, не выделяясь среди прочих.
Но стоило получить власть над себе подобными - и в них вселялся бес: демонстировали силу обретенных возможностей, чтобы нагибать, мочить, затыкать рты и мстить-мстить тем, кто мешает им упиваться появившимися соблазнами.
Оказалось, от превращения в мстительных фурий и садистов не спасали ни образование, ни предыдущий опыт. Синдром Люцифера у продавших ему душу выливается в неутолимую жажду денег и власти над людьми. У каждого из нас найдутся подобные примеры из жизни.
Круг замкнулся. Ведомство стало сходить с катушек
Об эффекте Люцифера я вспоминаю особенно часто именно в последние месяцы, когда «Открытая» газета подверглась невиданному по ярости и озлоблению нападению со стороны ставропольского управления антимонопольной службы (УФАС), возглавляемого Сергеем Никитиным.
Аппарат был брошен на уничтожение принципиального издания, посмевшего критиковать деятельность в области контроля за рекламой, которым заправляет его супруга И. Никитина, и усомнившегося в их профессиональной честности. Заподозрить, что существование в крае черного рынка незаконной наружной рекламы указывает на семейный интерес с коррупционным привкусом.
Да если б только журналисты подозревали, проведя огромную работу за следственные органы, которые, как зайчики, прячут ушки. Так ведь даже чиновники краевого правительства на это однозначно указали в официальном заявлении никитинскому московскому начальнику и привели неопровержимые факты.
Подозрения вылились в убеждение, когда за крупную взятку был задержан с поличным И. Жуков, ведущий специалист-эксперт из отдела Инны Одиссеевны Никитиной. Словно круг замкнулся. И ведомство Никитина сошло с катушек: ну держитесь, критики черного рынка, - теперь мы вас этим рекламным салом по сусалам...
Миллион рублей штрафов, которые никитины и никитинцы наложили на газету за якобы ее собственные «нарушения рекламного законодательства», - беспрецедентная коллизия, кричащая об их истинной главной цели - уничтожить газету раз и навсегда. И экономически, и технологически: не давая ей вовремя выпускаться из-за сотен часов затраченного времени на суды и составление тысяч листов юридических документов.
Эффект Люцифера высоковольтной дугой искрил в стенах УФАС, подтверждая версию, что госорган в значительной степени используется в семейных интересах Никитиных и их непомерных амбиций.
Хотела бы представить, какие чувства в это время одолевали Никитина, с которым мы были знакомы давным-давно. Да не просто знакомы: несколько лет, еще при его предшественнике, я входила в Общественный совет УФАС, в котором непременно заседал и Никитин.
Кто бы мог предположить, что в этом человеке, дождавшемся звездного часа в виде вожделенного кресла, проявятся элементы «стэнфордского эксперимента» - убежденности «тюремного охранника», что в отношениях с журналистами именно он - хозяин положения и может вести себя, как на зоне.
Философ Сократ: Платон мне друг, но истина - дороже
Многие зададутся вопросом: а вообще, давнее знакомство людей накладывает на стороны некие обязательства закрывать глаза на то, что им не по духу, не по совести, что лучше смолчать, прогнуться?
Те, кто ответит на эти вопросы утвердительно, первыми продадут и заложат прежнего знакомца, как Иуда, указавший преследователям на Спасителя, выдав жертву своим предательским поцелуем.
Верить можно только тем, кто возьмет на себя малоприятную обязанность сказать правду открыто, в лицо - преподнести давнему знакомому как горькую пилюлю спасения. Недаром из пятого века до нашей эры пробилась мудрость древнегреческого философа Сократа: «Платон мне друг, но истина - дороже!»
Мы ведь тоже не с плеча рубили: раз за разом появлялись заметки наших авторов о неблагополучии на рекламном рынке, засильем которого возмущалась даже Валентина Матвиенко.
И у журналистов нарастало недоумение бездействием антимонопольщиков. Никитины же, превратившие ведомство в семейную обитель, ни разу не ответили на сообщения в прессе. Хотя к этому их прямо обязывает закон «О рекламе», верность которому они сегодня так омерзительно изображают - через уничтожение газеты. Даже имея в «активе» взятку своего доверенного сотрудника, обещавшего клиенту «прощение» за неисполнение рекламного законодательства.
Какие «органы» у государственника должны быть особенно здоровыми
Думайте что хотите, но все говорит о том, что Никитины - не государственные люди и не способны к изменениям в силу невосприимчивости критики, вызывающей у них несварение желудка - и только. А это не тот человеческий орган, здоровье которого - необходимое условие для государственника.
Честная газета, свободное слово и мнение - это горькая пилюля, которая гарантирует выздоровление лишь тем, кто разумен, «в ком чувство чести не остыло», как сказал один поэт.
О тех же, кто не слышит даже набата предупреждения о наступающей болезни, сказал другой поэт: «А их удел - катиться дальше вниз». И падать очень больно.
И это не бла-бла-бла, это проверено веками.
Мы рады, что многие наши высокопоставленные читатели, при должностях и званиях, понимают критику, даже самую болезненную, как благо для себя. И случается, нас за нее благодарят. За то, что нашими глазами, со стороны, увидели край опасности и постарались ее избежать.
Вот когда мы, журналисты, испытываем высшую радость выполненного долга: мы искренне начинаем уважать таких людей, хотим с ними сотрудничать, советоваться, следовать их дельным предложениям.
Однако при этом не гарантировать им информационной «безопасности». Такая у нас работа, мы - спасатели, защитники общественных интересов.
Порой же кричим от отчаяния, от боли за происходящее, от переживаний за страшные судьбы людей, которым некому помочь. И потому они идут к нам… Не надо на нас сильно обижаться, даже если случаются информационные перегибы, - мы не со зла, мы всегда готовы поправиться, извиниться. Просто у нас сложная и опасная работа - и ничего личного.
Ни один журналист «Открытой» категорически не станет использовать медийные возможности для сведения личных счетов, в отличие от обиженных чинов, показавших свое страшненькое «личико» в войне с «Открытой».
Собираясь в стаю, мстить журналистам, ставить подножки, организовывать провокации, действовать на разорение, заматывание в судах - такая низость, такое ублюдство, что потрясенно думаешь: «Ребята, у вас три жизни, что ли? Вы мажете себя дерьмом столь обильно, что не хватит времени отмыться, как уже предстанете пред вечностью! Или вас уже поработил Люцифер и утробно говорит вашим голосом?!»
В России средний размер компенсации за жизнь человека составляет 100 тысяч рублей. Антимонопольные начальники-супруги Никитины-видимо, сугубо личный «ущерб» от критики в их адрес, но под видом защиты госинтересов, оценили аж в 10 человеческих жизней! Люцифер отдыхает!
А судьи кто? С кем и против кого они, наши главные законники?
Ну а теперь перейдем к главной части нашего социологического исследования профессиональных и личностных реакций на явления общественного порядка представителей ставропольского сообщества судей. По теме нашего исследования они тоже демонстрируют такие крайности поведения - профессионального, человеческого, и такие парадоксы мыслительной деятельности, что, случается, на иных процессах оторопь берет (о них чуть ниже).
А пока отступление о том, какое почтительное уважение вызывают судьи с изумительной психологической выдержкой, однозначно свидетельствующей об интеллекте, кругозоре, профессионализме.
У таких судей участники процесса выкладываются по полной: их доводы не пресекают окриком, не перебивают и в поисках полной истины удовлетворяют ходатайства, объясняют каждый процессуальный шаг. И слушают, слушают, слушают…
Я знаю нескольких таких судей, работающих в разных инстанциях, но почему-то показалось, что больше всего их в мировом суде. Недавно в мировом суде Октябрьского района я защищала интересы жителей многострадального дома №299 по улице Ленина в Ставрополе, который уже не в первый раз в интересах третьих лиц атакует краевая жилинспекция, руководимая Савченко.
Боже, сколько на этот орган приходит жалоб от ставропольцев, констатирующих одно и то же: интересы жителей жилинспекция не защищает даже в самых откровенных случаях нарушений прав жителей, на заявления не отвечает, но и отписки идут половодьем.
Упрямых жалобщиков душат предписаниями, штрафами, административными исками В такой ситуации оказались и представители нашего дома, которых инспекция в интересах третьих лиц особенно упрямо наклоняла.
Представители дома готовились к судебному заседанию тщательно, изучив всю законодательную базу, жаждали задать вопросы представителям жилинспекции.
Но в мировой суд жилинспекция не пришла ни разу. И понятно почему: заурядной обыденностью в судах стало автоматическое удовлетворение всех исков административных органов. Такая сложилась порочная судебная «практика», морально разложившая чиновничество, сплошь и рядом демонструющее сегодня в отношениях с гражданами эффект Люцифера.
Но судьи судьям рознь. Мировой судья Октябрьского района Ольга Викторовна Лиманова провела три(!) продолжительных заседания, тщательнейшим образом рассматривая доводы сторон, в том числе отсутствующей жилинспекции. И вынесла решение (в пользу жителей дома), о котором мы, волнуясь, даже не могли предугадать вплоть до последней минуты. Высший пилотаж, гарантирующий полную объективность и беспристрастность! Когда все проходит достойно, уважительно, спокойно, разложено по полочкам, то всем все ясно: вердикт - справедливый, а потому и законный.
И даже проигравшая сторона не травмируется вынесенным решением. И в последующем рвется попасть именно к этому судье, как пытаемся все мы попасть именно к лучшему врачу или учителю.
Главные признаки заведомых решений увидеть нетрудно
Давно с огромным уважением присматриваемся мы к работе ряда и районных, и краевых судей. Изучая их практику, точно знаем: решений «от которых волосы встают дыбом» (выражение президента) они никогда не примут, даже если их сильно попросят «уважаемые люди», заинтересованные в исходе дела.
Может, настанут времена, когда будет дозволительно выбирать судью, любому вердикту которого участники процесса подчинятся с уважением и верой в его справедливость. И платить профессионалам надо так же: чем больше к ним доверия людей, тем выше ставка.
Но сейчас дурная слава ряда судей заставляет неплатежеспособных или нестатусных участников процессов часто заявлять отводы обладателям мантий.
Исходя из опыта участия редакции в судах, могу сказать с убеждением: судьи, принявшие решение в пользу одной из сторон еще до вступления в процесс, угадываются с ходу. Опять же по признакам стэнфордского эксперимента, по флюидам надменности, желчного нетерпения к уже назначенным жертвам, которым на заседаниях затыкают рты и выбивают из-под них (как палач стул под виселицей) все возможности для защиты, не давая включать их в процессуальный оборот.
Первый и главный признак заведомого решения - отказ жертве во всех ходатайствах, которые могли бы изменить ход дела, спланированный носителями палаческих замашек. Именно с этим редакция со своим адвокатом Татьяной Удаловой и столкнулась сейчас в ставропольском арбитражном суде, который жадно схватился за все дела «УФАС против «Открытой» и ведет их точно в духе стэнфордского эксперимента.
Неприязнь арбитражников к «Открытой» ими «выстрадана» циклом критических материалов в отношении целого ряда их коллег и даже их руководства, от чьих действий и решений (о которых газета писала) воистину поднимаются волосы дыбом. Вспомнить хотя бы беспредельное решение председателя третьего судебного состава ставропольского арбитража Маргариты Кузьминой, которая - перечисляем:
- не удовлетворила ни одного из более чем десятка ходатайств обманутых дольщиков,
- отказалась приобщать к материалам дела их доказательства,
- отказалась допрашивать свидетелей,
- отказалась устранять имевшиеся в деле экспертные противоречия...
И в итоге на этом вычищенном от доказательств правовом поле взыскала с жертв богатейшего фирмача-махинатора в пользу последнего более 100 миллионов рублей за - перечисляем:
- якобы возведенную трансформаторную подстанцию, которой нет в природе,
- несуществующие 400 балконов в доме, якобы возведенных строительным мошенником,
- уйму конструктивных недоделок, в результате чего жить в доме страшно и опасно...
Есть судьи, к которым испытываешь настоящую брезгливость
Но больше всего мы посвятили статей судье арбитражного суда Н. Гладских, которой в двух процессах (по разным делам) мы заявили в общей сложности 12 отводов(!). Ни один не был удовлетворен арбитражным руководством, что окончательно развязало руки огнедышащей женщине в мантии, которая в итоге тайно вбросила в материалы дела «документы», чтобы снять с редакции сотни тысяч рублей в пользу мошенников (мы добиваемся в отношении Гладских возбуждения уголовного дела).
И вот момент истины: кассационный арбитражный суд в Краснодаре отменил решения Гладских по обоим делам, подтвердив справедливость нашего к ней презрения.
Уверены, что краснодарский кассационный суд «поправит» ставропольских коллег, что делает очень и очень часто. Видимо, хорошо осведомлен об их проделках.
Но в настоящее время мы снова в руках ставропольских арбитражных заединщиков, которые в «штрафные дела» к редакции вцепились мертвой хваткой: мстители двух ведомств нашли друг друга и сложили воедино служебные возможности для достижения общей цели - банкротства их личного медиаобидчика.
Зверея, УФАС наложило штраф даже за газетный репортаж из медицинского университета, в котором судьи сразу двух районных судов общей юрисдикции не обнаружили инкриминируемых никитинцами нарушений рекламного законодательства.
Уже было вынесено соответствующее судебное решение, а арбитраж, зная об этом, продолжал назначать сроки рассмотрения того же самого дела… Если рассматривать данную коллизию глубоко, то, на мой взгляд, кроме признаков аморального судейского поведения здесь чувствителен и криминальный запашок.
Противостояние арбитража суду общей юрисдикции очевидно для знающих судебную кухню, а для незнающих - опасно для них по последствиям. Годовой давности ЧП, когда на взятке за судебные решения был взят с поличным руководитель аппарата краевого арбитражного суда, убедительно характеризует внутреннюю атсмосферу этого элитарного финансового сообщества.
И даже тот факт, что первые дела по штрафам антимонопольщиков редакции в арбитраже легко прогонял именно коррупционер И. Жуков, ложится подозрением, как шар в лузу...
К слову, в районном суде, где УФАС понесло поражение, уже нынешний представитель этого карательного ведомства Смерчанский так напористо апеллировал к «практике арбитражного суда», при этом безбожно путая Кодексы - КоАП и КАС, что заработал запись в протокол «о давлении на суд».
Но вот в арбитраже Смерчанский - сама уверенность. А мы, понимая истоки его уверенности, раз за разом заявляем отводы его любимым «практикам» - судьям Алиевой, И. Соловьевой, В. Русановой, рассматривающим «штрафные дела» антимонопольщиков к ООО «СВ» (учредителю редакции).
Все трое, как заговоренные (договорившиеся?), с ходу отменяют наши ходатайства о привлечении в УФАСовские процессы главного редактора Л. Леонтьевой в качестве третьего лица: мол, ее права в данных делах ни в чем не нарушаются.
Почему арбитражные судьи не допускают к участию в процессах главреда
Арбитражно-УФАСовская хитрость и обоюдная заинтересованность тут вот в чем. Допуск в процесс главреда разрушает их схему расправы с упрямым СМИ, доставшим их критикой с упором на коррупционные проявления их действий.
Ведь ответственность за распространение «недолжной рекламы», в чем нас обвиняют, лежит на главном редакторе - это следует из устава редакции и закона о СМИ. И уж никак не лежит на учредителе газеты ООО «СВ», который информационный продукт не создает, его не распространяет, на содержание газеты не влияет, а лишь, как юридическое лицо, предоставляет реквизиты для проведения банковских операций.
В противном случае, следуя логике УФАС, все учредители средств массовой информации (правительство РФ, правительство Ставропольского края, районные администрации и так далее) должны наказываться за чужие функции.
Между тем права главного редактора затрагиваются действиями УФАС существеннейшим образом как в плане деловой репутации, так и в плане материальном, поскольку злонамеренно разорительные штрафы прекращают выпуск газеты, сотрудники остаются без работы, их семьи теряют средства к существованию, а ставропольское общество теряет самое популярное принципиальное издание, к которому испытывает наибольшее доверие.
То есть, нарушая права главного редактора общественно-политического издания, а отнюдь не «гражданки Леонтьевой», у которой нет никакого личного интереса в данных делах, вышеозначенные закоперщики преследуют мстительную цель смертельно наказать издание, избавить себя от внимания журналистов к своим деяниям.
Таким образом, удовлетворением принципиального для выяснения истины (будь она и впрямь целью) ходатайства разрушается, как мы понимаем, договорная (или обговоренная) позиция двух ведомств административной системы.
При этом главный редактор в качестве третьего лица был заявлен учредителем газеты (ООО «СВ») в самом иске, оспаривающем претензии монопольщиков. Однако судья Алиева, принявшая иск для рассмотрения его другой судьей, В. Русановой, наше право заявлять в процесс любых третьих лиц квалифицирует как «ходатайство», то есть нижайшую просьбу(?!), и выносит определение (где? когда? с кем?) считать его «нецелесообразным».
Заметьте расчудесную деталь: рядовая судья Алиева влезает не в свое дело и «помогает» председателю шестого судебного состава краевого арбитража В. Русановой избавиться от процессуальной западни, которая помешает «начальнице» без сучка и задоринки вывернуть процесс в пользу антимонопольного ведомства.
Это ли не свидетельство беззастенчивой договорной схемы между судьями, одномоментно рассматривающими наши иски к УФАС о признании их постановлений незаконными?!
Естественно, мы подаем ходатайство об отводе Русановой, которая приняла «помощь» коллеги - видимо, давно существующую здесь «эстафетную практику». Отвод Русановой отклонил зампредседателя ставропольского арбитражного суда Ю. Капункин, который счел подобный финт законным.
Процессуальная «карусель» и «эстафетная» практика - дело привычное
После этого мы заявляем ходатайство об отводе судьи Соловьевой, которая принялась рассматривать другое аналогичное дело.
К тому времени она всего лишь месяц работала судьей в арбитраже, но, по всему, получила по нашему иску к УФАС правильную ориентировку, потому что с ходу также отказала в ходатайстве о привлечении главного редактора в качестве третьего лица. При этом от волнения позабыв разъяснить, как требуется, свое решение.
Об этой азбуке нам пришлось ей напоминать, но ответ был невнятным: наверное, старшие товарищи не объяснили, как это делать.
Ходатайство об отводе Соловьевой принялась было рассматривать В. Русанова, которой мы сразу заявили отвод. Ведь она уже рассматривала наши аналогичные иски об оспаривании действий УФАС и вынесла решения в пользу УФАС, интересы которого в процессе тогда представлял Жуков - будущий взяточник и доверенное лицо супругов Никитиных.
Мало того, в работе у Русановой в это время находилось еще одно такое же наше дело, в котором, как говорилось выше, мы давали ей отвод.
В конце концов, что же это за карусель такая, пинг-понг между судьями? Которые наше неверие в их беспристрастность только подтверждают очевидной заинтересованностью и дубляжем своих действий в делах «УФАС против «Открытой»!
Русанова озадаченно пошла советоваться с руководством, что ей делать, а стороны процесса покинули здание суда. И вдруг получаем определение об отказе в удовлетворении заявления об отводе судьи Соловьевой, вынесенное… Русановой.
Разъяснение такое: «Поскольку отвод лицу, рассматривающему заявление об отводе, нормами АПК не предусмотрен, ходатайство об отводе судьи Соловьевой И.В. рассматривается председателем шестого судебного состава Русановой В.Г.».
Вот уж где двойные стандарты, действительно не предусмотренные Арбитражно-процессуальным кодексом, потому что такие прецеденты рождает только Ставрополье.
Дважды выраженное недоверие одному и тому же лицу, оказывается, можно просто размазать, как кашу по тарелке, поделить на две как бы разные персоны – судью Русанову и председателя шестого судебного состава Русанову. А если б имелось несколько статусов, то кривосудные грехи рассчитывали бы в дробях?!
И далее в определении она пишет: «Несогласие заявителя с процессуальными действиями суда при рассмотрении дела не свидетельствует о сомнениях в беспристрастности суда».
На русский язык это трудно переводимо. Это как вообще понять: «Несогласие… не свидетельствует о сомнениях…»?
То есть, если судья, злоупотребляя процессуальными нормами, отказывает заявителю в праве предъявлять доказательства в свою защиту, приглашать свидетелей, устранять противоречия в материалах дела, а судебным актом утверждать наличие того, чего нет и не было в природе (пример М. Кузьминой), то не сметь сомневаться в его беспристрастности?! Право же, дьвольский изворот какой-то!
«Тюремный эксперимент» стоило бы провести в стенах УФАС и арбитража
Но в шок привело другое: в определении утверждается, что заявление об отводе рассматривалось в присутствии(?) представителей сторон. Так беспардонно лгать и с ложью не соглашаться – тоже не повод для сомнений в беспристрастности суда?
Русанова, конечно, пристрастна сверхмерно:. Прослушиваю аудиозапись судебного заседания с ее комментариями, из которых следует, что она никогда не вынесет решение против административных структур.
Мы утверждали, ссылаясь на тот же закон о рекламе, что обращения Роскомнадзора в УФАС по поводу нарушения рекламного законодательства нашей газетой являются незаконными.
А следовательно, незаконными автоматически должны признаваться последовавшие за этим все процессуальные действия ведомства Никитина, вложившего максимум репрессивного злобства.
И эти безумные штрафы за «проступок», не принесший ни гражданам, ни государству и копеечного ущерба, судом (если он честный) должна быть оценены не просто как неадекватные, но как злонамеренные, вынесенные с превышением должностных полномочий.
Примером обуздания плотоядных аппетитов мстителей-олигархов служит недавняя нашумевшая история с предъявлением иска «Роснефти» к медиахолдингу РБК в сумме 3,1 млрд. рублей - цена репутации главы компании г-на Сечина, - всесильного друга нашего президента. Цель была та же - обанкротить СМИ, обидевшее нефтяного олигарха подозрениями в том, что тот не по средствам шикует.
Арбитражный суд Москвы снизил его притязания в восемь тысяч раз(!) - до 390 тысяч рублей - ежемесячной зарплаты вип-менеджеров этой медийной компании Михаила Прохорова, тоже известного олигарха, для которого такой штраф - укус комара.
Однако большому госчиновнику все-таки дали правовой укорот, согласившись с мнением юристов телекомпании, напомнивших суду в прениях: в России средний размер компенсации за жизнь человека составляет 100 тысяч рублей.
Никитины же, видимо, сугубо личный «ущерб» от критики в их адрес, но под видом защиты госинтересов, оценили аж в 10 человеческих жизней! Люцифер отдыхает! Так что «стэнфордский эксперимент» в России надо проводить именно в стенах ставропольского антимонопольного управления, обозначив в нем «главных тюремщиков» - супругов Никитиных.
О «слонах и моськах», о богине правосудия и повязке на глазах
Но вернемся к вышеупомянутому процессу Русановой, на котором она сразу же серьезно прокололась.
Во-первых, не выслушивая еще никаких доводов по Роскомнадзору, предрешила будущее решение, сразу высказав позицию: она-де не вынесет решения о незаконности действий Роскомнадзора, поскольку будет рассматривать лишь факт наличия или отсутствия нарушения закона о рекламе.
Во-вторых, отринула правосудную азбуку: факты, полученные с нарушением процессуальных норм, являются ничтожными и не могут служить основанием для возбуждения дел.
Мы же продолжали настаивать на вызове в суд руководителя Роскомнадзора, на что Русанова не без иронии откликнулась: «Может, пригласить еще и ФСБ?»
Сказала так, чтобы прочувствовали величайшую несоразмерность прав слона и моськи. Упомянула же грозную организацию не всуе: в материалах рассматриваемого ею дела лежало письмо в Роскомнадзор за подписью главы ставропольского управления ФСБ С. Кменного. В нем главный краевой борец с терроризмом просил проверить «возможный факт нарушения рекламного законодательства» в одной из статей в «Открытой» и доложить о результатах».
Вмешательство в пустейшие дела, лежащие далеко за пределами функций ФСБ, - задокументированное «телефонное право», которым Кменный воспользовался незаконно, с превышением должностных полномочий. И редакция надеется доказать это, если не в суде, так в других инстанциях, - настолько журналистов издания потряс это беспрецедентный факт.
- Не вмешивайте меня в политику, - заволновалась Русанова.
- А что, вмешательство Кменного - это политика? - переспросила я.
- Я не знаю, кто это такой… Только не надо, не надо здесь политики, - еще больше разнервничалась Русанова, почти испуганная.
Вот так картина Репина «Приплыли!». И мы не понимаем, как при таких обстоятельствах судьи ставропольского арбитража будут изображать беспристрастность своего правосудия при рассмотрении наших исков к должностным лицам, которые, приватизировав должностные возможности, размахивают ими как шашкой, рубят головы «врагов».
Им в силу устоявшейся «практики», нравственных и начальственных установок не понять и не принять того очевидного факта, что суть этих дел - действительно политическая, если понимать так: всеохватная коррупция, я пронизавшая весь край, представляет ныне самую большую угрозу - наравне с терроризмом - безопасности государства, сохранению его конституционных основ.
И «Открытая» сегодня - на первой линии медийного фронта непримиримой борьбы с коррупцией, ее журналисты вскрывают такие ее глубинные пласты, называют такие имена при регалиях, должностях и званиях, что заселивший их душу Люцифер визжит в ярости и вербует сторонников в самых высоких сферах власти.
В своих ходатайствах об отводе судей мы предлагали передать рассмотрение наших дел в арбитражный суд любого региона. Для правосудников, которым идти «против системы» страшно, но у которых еще теплится совесть и профессиональная честь, передача дел независимым коллегам могла бы приличным способом сохранить лицо.
Но наши арбитражники не хотят соблюдать никаких приличий. И даже не комментируют в своих определениях это ходатайство.
Эффект Люцифера нынче искрится и в их кабинетах, украшенных скульптурами богини правосудия с повязкой на глазах, означающей беспристрастность. Вот только наши судьи свою «повязку» плотно натягивают на глаза и уши, когда не хотят ни видеть, ни слышать, как кричит истязаемый ими Закон, который они бросают под ноги, на службу недостойным.
Бог им судья?
Людмила ЛЕОНТЬЕВА
Версия для печати
Добавить комментарий