Эра новых профсоюзов

На Ставрополье появляются новые организации, реально отстаивающие права трудящихся

На минувшей неделе в Невинномысске прошел семинар «Развитие социального партнерства и защита прав работников», организованный Союзом профсоюзов России (СПР).
Эта организация появилась всего три года назад, а уже сегодня объединяет 30 отраслевых и региональных профсоюзов, или около двух миллионов человек.
Причем среди них представители самых разных профессий – таксисты, железнодорожники, журналисты, фотомодели, футболисты, финансисты, горняки, строители, актеры театров...
На Северном Кавказе возглавляет Союз профсоюзов России Галина Пасечник – пожалуй, самый яркий и несгибаемый общественный лидер региона, она же председатель краевого отделения автодорожного профсоюза.
Союз профсоюзов России – самое молодое, но и самое крупное объединение профсоюзов, которое выступает альтернативой Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), возглавляемой Михаилом Шмаковым.
Еще недавно ФНПР позиционировала себя едва ли не единственной структурой, которая может представлять интересы трудящейся части общества в диалоге с властью.
Постепенно федерация «срослась» с властью, самовольно присвоив себе право говорить от имени любого человека труда в России (который на самом деле никогда даже не принимал участия в избрании профсоюзных боссов – Михаила Шмакова на федеральном уровне или Владимира Брыкалова на ставропольском).
К счастью, позиции ФНПР с каждым годом слабеют. Сейчас интересы трудящихся представляет множество свободных, альтернативных объединений профсоюзов – Союз профсоюзов России, «Защита труда», Конфедерация труда России, «Соцпроф» и другие.
На семинар в Невинномысск приехали несколько десятков профлидеров со всех концов Ставрополья, которые говорили о развитии альтернативного (или, если хотите, независимого) профсоюзного движения в нашем регионе.
Экспертами выступили генеральный секретарь Союза профсоюзов России Евгений КУЛИКОВ (он же председатель Межрегионального профсоюза железнодорожников) и исполнительный директор Центра поддержки профсоюзов и гражданских инициатив Юрий МИЛОВИДОВ (кандидат исторических наук).
Во время визита в Ставрополь они встретились с обозревателем «Открытой» газеты и дали эксклюзивное интервью.
 

– Вы много ездите по стране, борясь против монополизма ФНПР. Какой вам видится ситуация в профсоюзном движении Ставрополья в сравнении с другими регионами?
Е.К.: Основная проблема, будь то Ставрополье, Дон, Москва, да любой регион страны, – это существование единой, незыблемой монополии ФНПР. Монополии, во-первых, на владение профсоюзной собственностью, а во-вторых, на представительство интересов граждан в переговорах с работодателем и с властью. При этом свободное профсоюзное движение, которое могло бы стать альтернативой такой монополии, на Ставрополье лишь зачинается (в отличие от ряда других регионов).
Год назад наш Союз профсоюзов принял решение организовать в стране серию обучающих семинаров с местными лидерами. Мы с Юрием Николаевичем проводим такие семинары, рассказываем профсоюзным лидерам о тех механизмах, которые позволяют им защищать права работников даже в условиях монополизма ФНПР.
Ю.М.: Признаюсь, мы ехали в ваш регион с особым чувством. Поскольку все знаем, что у вас есть профсоюзный лидер – Галина Николаевна Пасечник, которая известна далеко за пределами Ставрополья и своими поступками, и своими взглядами на проблемы, происходящие в профсоюзном движении России, ее борьбой против приватизации профсоюзной собственности, против нарушений трудовых прав работников.
При этом профбоссы именно в вашем регионе, как мне кажется, сидят намного крепче, чем где бы то ни было в России. Ведь изначально здесь было намного больше профсоюзной собственности, чем в большинстве регионов страны (она была сконцентрирована в основном на юге, в Краснодарском и Ставропольском краях, а также в Москве и Санкт-Петербурге).
Соответственно, и масштабы махинаций с собственностью у профбоссов ФНПР именно на Ставрополье всегда были намного больше. Это им давало неограниченный финансовый ресурс.
А деньги - это, прежде всего, возможность вести олигархический образ жизни, возможность рекламировать себя на радио и ТВ, на страницах своих журналов и газет, возможность встречаться с первыми лицами и, соответственно, монопольно говорить от имени всех трудящихся и при этом давить на несогласных.
– И ведь многие скандалы по вопросам разворовывания профсоюзной собственности на Ставрополье стали достоянием всей страны.
Ю.М.: Масштабы махинаций в вашем регионе, конечно, были колоссальными. И в первую очередь на Кавминводах. Не могу не вспомнить постановление правительства 2003 года, подписанное Михаилом Касьяновым, о разделе собственности на КМВ между государством и ФНПР. Мы расцениваем это исключительно как преступный сговор.
Вся страна знает историю о скандальной продаже Дворца культуры и спорта профсоюзов (ДКиСП) и гостиницы «Дружба» в Ставрополе за «шапку сухарей».
Сейчас, насколько я знаю, повторяется та же история с детскими здравницами на Кавминводах, которые также искусственно и привычно доведены профбоссами до состояния нерентабельных с целью дальнейшей продажи сугубо в своих узкокорыстных интересах.
– Вообще, знают ли рядовые члены профсоюза, кому и по какой цене эта собственность продана и куда пошли деньги от ее продажи?..
Ю.М.: А ведь все профсоюзное имущество в полной мере можно назвать национальным достоянием. Это имущество в Советском Союзе создавалось силами самих граждан на всесоюзных субботниках, на средства государственного социального страхования и лишь в незначительной степени - на профсоюзные взносы.
В 1991 году, в условиях распада СССР, верхушка ФНПР нахально объявила свою организацию единственным правопреемником богатейшего имущества советских профсоюзов на территории России примерной стоимостью $100 млрд. По сути, речь шла о целых отраслях – туристической, экскурсионной, производстве спортивной обуви и одежды, розливе минеральной воды...
Все это мы расцениваем как преступный захват профбоссами чужой собственности, которой они сейчас распоряжаются, как своей личной.
И везде, в каждом регионе мы видим одну схему – объекты продаются руководством ФНПР втайне от рядовых членов профсоюзов неизвестно кому, неизвестно зачем, неизвестно за сколько. Баснословные барыши профбоссы бесконтрольно расхищают, а могли бы пустить на профсоюзную деятельность – на организацию коллективных переговоров, забастовочный фонд, профсоюзное обучение, привлечение специалистов.
– Неужели в стране нет ни одного положительного примера, чтобы члены профсоюза (или даже государство) добились возврата собственности?
Ю.М.: Я этими вопросами занимаюсь много лет. К сожалению, не могу вам назвать ни одного позитивного примера, чтобы профсоюзная собственность служила людям.
– А как вообще получилось, что имущество стоимостью $100 млрд. оказалось в руках узкой группы профбоссов?
Ю.М.: Борис Ельцин, возглавив страну, не просто запретил КПСС, но и отобрал у нее все имущество – основу могущества. Однако главная его политическая ошибка была в том, что он не сделал то же самое в отношении ФНПР - детища просоветских профсоюзов, ему нужно было лишь подписать указ о национализации их имущества. И был проект такого указа, но...
– И что же остановило Ельцина?
Ю.М.: И тогда, и сейчас существует негласная политическая установка – не трогать профбоссов ФНПР. Ведь они, как преданные псы, служат поставленным перед ними негласным задачам – погашать любой социальный взрыв, любое недовольство, любые попытки людей заявить о своих правах...
То есть в советское время профсоюзы были приводным ремнем КПСС, сейчас – «Единой России», а в скором будущем – «Народного фронта».
– История не знает сослагательного наклонения. Но давайте представим, что имущество ФНПР стоимостью сто миллиардов было бы национализировано при Ельцине. Что бы было с профсоюзным движением России сейчас?
Ю.М.: Мы бы имели естественное, по примеру западных стран (хоть и с отставанием), развитие профсоюзного движения. Было бы пять-шесть крупных и равноправных профсоюзных объединений, которые занимались бы своей непосредственной деятельностью – отстаивали интересы людей, а не власти.
Имеет право на существование и ФНПР, но она должна быть в равных условиях с другими профсоюзными объединениями. Сейчас же они борются против других профсоюзов, подавляют их. Как мертвецы, которые хватают за ноги живых.
Е.К.: ФНПР сегодня не дает возможности другим профсоюзам, не входящим в ее систему, проводить переговоры с работодателями или заключать договоры. Мы даже не можем войти ни в одну комиссию для выражения своего мнения. Не подумайте, что мы приехали сюда вести борьбу за профсоюзную собственность. Но это та задача, без решения которой мы не сможем добиться существования в стране цивилизованных, современных, граждански зрелых профсоюзов.
– А каков критерий этой «зрелости»?
Е.К.: Профсоюзы во всем мире, как правило, существуют только на профсоюзные взносы. А если в структуре доходов профобъединения они составляют менее 50%, то это уже не профсоюз, а коммерческая организация. В системе ФНПР членские взносы играют незначительную роль, основную массу средств приносит именно собственность – как ее текущая деятельность, так и продажа.
Юрий Николаевич говорил о том, что происходило с собственностью на Ставрополье. А мне позвольте привести недавний пример из Подмосковья. Там испокон веку существовал санаторий «Тишково». И вот в конце прошлого года ФНПР признала его нерентабельным.
Сократили более двухсот медицинских сотрудников, заглушили артезианскую скважину (при том, что в Подмосковье их вообще очень мало), закрыли территорию забором... и пустили в коттеджи жить гастарбайтеров.
И это обычная для ФНПР практика. А теперь представьте: человек, у которого есть собственность на сто миллиардов долларов, о чем он будет думать в первую очередь – о своем бизнесе или об интересах членов профсоюза?
Ю.М.: Нужно называть вещи своими именами: профсоюзная собственность – это бизнес. И ФНПР не является ни по каким общепринятым критериям профсоюзной организацией, она работает против своих же уставных задач – не на защиту человека труда, а на развитие дикого капитализма в России. Самое подходящее ей название, на мой взгляд, – Федерация профсоюзных олигархов России.
У руля федерации стоят люди, которых я не могу назвать лидерами, поскольку рядовые члены профсоюзов их никогда не избирали! Это профсоюзные самозванцы, у которых нет поддержки членов профсоюза. Основа их живучести – то, что они создали, образно говоря, закрытое акционерное общество... и жируют. Их примерно 100-150 человек – это московская верхушка ФНПР и ее региональные «клоны».
– Вы обращаетесь к западному профсоюзному опыту. Но неужели в странах Европы у профсоюзов нет никакой собственности?
Ю.М.: Есть, конечно. Представьте профсоюз, в котором состоят десятки, сотни тысяч человек, и они регулярно платят членские взносы. Какая-то часть этих взносов постоянно тратится на повседневную профсоюзную деятельность, но со временем в «копилке» оказывается столько денег, что позволительно открывать свое учебное заведение или построить социальные объекты.
Но еще раз повторюсь, это никогда не становится самоцелью! В России же, увы, эта тема не контролируется обществом и, стоит признать, даже СМИ пишут о ней очень мало.
Но это не относится к «Открытой» газете, которая уделяет профсоюзным проблемам очень большое внимание.

Беседовал
Антон ЧАБЛИН
Окончание – в следующем номере