Фигура умолчания

Девиз новой российской журналистики: молчание – золото

В минувший четверг в Институте дружбы народов Кавказа (ИДНК) прошел круглый стол «Профессиональная компетенция журналиста и специалиста  в сфере PR в условиях модернизации российского общества». В ходе трехчасовой дискуссии коллеги обсудили, пожалуй, большинство проблемных аспектов современной журналистики. И пришли к грустному выводу: в профессии – жесточайший ценностный кризис.

Журналистика – это зеркало всего российского общества. Хотя, пожалуй, даже не зеркало, а увеличительное стекло. Поэтому и поразивший нашу страну в последние два десятилетия нравственный кризис проявился в журналистике многократно.
Самое заметное проявление его – смещение ценностных ориентиров у молодых журналистов. Печально наблюдать, как множится в профессии число нещепетильных ремесленников, для которых превыше всего прибыль, слава, власть… У них нет особых талантов, зато есть гибкость ума, хитрость, наглость – и поэтому они всегда и везде пролезут.
На круглом столе озвучили крайне любопытные цифры, которые касаются кадрового потенциала современной журналистики. В 2005 году Центр социального прогнозирования опубликовал данные масштабного опроса студентов и деканов журфаков в 20 крупнейших вузах России. Оказалось, что каждый шестой студент абсолютно не удовлетворен выбранной специальностью; трудоустраиваться по профессии намерены менее 60% опрошенных, а еще 20% вообще не определились, куда пойдут работать: мол, куда кривая вывезет.
А вот более свежие цифры. По данным информационного портала «ЕГЭметр»,  по итогам приемной кампании 2010 года специальности «Журналистика» и «Связи с общественностью» вошли в число 15-ти самых востребованных среди абитуриентов страны. 
Высшая школа экономики (ВШЭ) в исследовании «Рейтинг качества приема в российские вузы – 2010» указывает, что направление подготовки «Журналистика» (специальности 30600 и 30601 «Журналистика»; 30602 «Связи с общественностью») по среднему проходному баллу ЕГЭ взлетело на третье место среди всех вузовских дисциплин России. С проходным баллом 74,3 оно уступило только сверхэлитным «Международным отношениям» и «Востоковедению». Всего же в прошлом году только в государственные вузы на журналистику и пиар пошли учиться почти три тысячи ребят. 
Странная получается картина – абитуриенты рьяно сражаются за право поступить на журфак, а едва начав учиться, понимают, что выбрали не то. Причина банальна: ребята вообще не осознают, что такое журналистика. Они видят ее исключительно в радужном свете, а себя в профессии - в ореоле романтических героев. Ведь масскульт навязал им лощеный и лживый образ журналиста: это светлозубый молодой франт, который пропадает на тусовках и в командировках на Гоа и вась-вась с олигархами и шоуменами.
Как признаются некоторые студенты, приходящие в «Открытую» на практику, большинство ребят рвутся в журналистику вовсе не за высокими моральными идеалами, а в наивном желании стать «звездой». Инфантильная тяга быть знаменитым для них  равнозначна работе светским хроникером в глянцевом журнале или «говорящей головой» в телевизоре. 
Да и требования к таким провинциальным «звездам» невысокие. Например, в местных ставропольских теленовостях со стажерами работают, как в конвейерном проекте «Фабрика звезд». Их понуждают делать красивые «стоячие» ракурсы (так называемые стендапы), аргументируя это тем, что крупные планы – лучшая «раскрутка» завтрашней телевизионной суперстар.
И ладно, что зритель потом плюется, ежевечерне видя в местных новостях нескончаемый парад манерных и приторных мальчиков-девочек вместо доступной профессиональной аналитики, размышлений, выводов. Хотя, признаться, эти ребята жеманятся перед камерой не зря: есть вероятность, что, пару лет постреляв с экрана глазками, «звезда» так примелькается зрителям, что какая-нибудь партия сделает ее своим лицом на выборах.   
В краевой прессе аналогичные методы работы с молодежью – ребята предоставлены сами себе. Обычно бывает так: редактор на бегу, не читая, очередью отправляет лелеемые стажером опусы в корзину, хладнокровно убивая у него всякую тягу к творчеству. Или, также не читая, подписывает в печать все подряд. И вот, уже видя собственную фамилию в газете под пустейшими, примитивными заметками, молодой журналист с ходу мнит себя «звездой», а это также убивает тягу к творческому совершенствованию. 
Как прозвучало на круглом столе, большинство свежевыпеченных ставропольских «акул пера» свято верят, что мельтешенье перед телекамерой и размашистые «откровения» о жизни местечковых звезд – это и есть эталон журналистики. И уже поздно искать у этих ребят, очарованных гламуром, тревожную совесть и максимализм в неприятии лжи и лицемерия – что и отличает истинного журналиста.
Да и некому учить их думать, сопоставлять, анализировать суть событий, некому учить понимать человека, влезать в шкуру того, о ком рассказываешь. Некому воспитывать в их сердцах волю, терпение, упрямство, а главное – внутреннюю свободу. Потому и не готов едва выпорхнувший из-под родительского крылышка молодой журналист оказаться лицом к лицу со всеми пороками общества, работая за копейки и получая тумаки и пинки от «инкогнито» во власти, а без этого истинной журналистики тоже не бывает. 
В такой боязливо-безголосой профессиональной смене большинство руководителей нашего цеха, похоже, и заинтересованы. Заинтересованы редакторы многочисленных бюджетных изданий, живущих на казенные подачки. Заинтересованы начальники безмерно расплодившихся пресс-служб, преданных интересам боссов. Заинтересованы чиновные кураторы журналистики и тесно сросшиеся с ними «творческие» союзы. Фигура умолчания – вот кредо работы такой пишущей братии. 
Только вот их попытки заигрывания с общественным мнением  и замалчивания социальных пороков порой приводят к тяжелейшим последствиям, которые можно и вовсе не расхлебать. На круглом столе вспомнили тому немало примеров. Например, межэтнические столкновения летом 2007 года в Ставрополе и Новоалександровске. Перепуганные власти тогда встали в глухую оборону, «задраив» свои пресс-службы: не дай бог, что лишнее журналисты напишут.
Невдомек им было: информационное поле никогда не может оставаться пустым. И в отсутствие внятных официальных комментариев это поле быстренько заняли наушники и провокаторы: из Интернета поперла ксенофобская жуть – слухи, домыслы, призывы... И только благодаря титаническим условиям силовиков тогда удалось предотвратить полноценный бунт.
Другой пример – недавнее убийство криминального авторитета Хана. И снова правоохранители заняли круговую оборону от коллег-журналистов. Все, чего дождалось растревоженное общество от властей, – это парочка коротеньких благодушных заявлений пресс-секретаря Следственного комитета Владимира Маркина: установили... доказали... задержали... 
Только вот «телеграфный» стиль этой печатной бравады сыграл со следователями злую шутку: в виновность обвиненного в убийстве Хана его водителя Романа Губарева, похоже, мало кто верит. И доверие следствию уже никакими пресс-релизами и выступлениями не вернуть.

Антон ЧАБЛИН,
обозреватель «Открытой»

led19 февраля 2011, 01:49