Поиск на сайте

Об уроженцах села Труновского, прошедших ад фашистских концлагерей, рассказывает наш читатель

 

22 июня наша страна отметит скорбную дату: 70 лет назад в жизнь миллионов советских людей ворвалась Великая Отечественная война. На фронт уходили и седые мужчины, и безусые мальчишки. Чья-то жизнь закончилась на поле боя, кто-то дошел до Берлина, кто-то попал в плен... Больше трех миллионов советских солдат, плененных немецким вермахтом, умерли за колючей проволокой.
Я хочу рассказать о нескольких своих земляках, жителях села Труновского, прошедших ад фашистских концлагерей.

 

Знак стыда
Сегодня из труновцев - бывших пленников вермахта - жив лишь 87-летний Василий Петрович Ищенко. И свой рассказ я хочу начать с одного документа из его архива - письма общественного объединения «Kontakte-Контакты», присланного Василию Петровичу из Берлина два года назад.
«Мы незнакомы с вами лично и знаем только об одном событии в вашей долгой жизни, - говорилось в нем. - Это произошло более 60 лет назад, однако настолько значимо, что не должно быть забыто ни в вашей стране, ни в Германии... Вы пережили чудовищные страдания, причиненные вам фашистским режимом, и не услышали ни одного слова извинения из современной Германии. Нам стыдно за этот факт».
Председатель Kontakte сообщал Василию Петровичу о переводе ему гуманитарной помощи в размере 300 евро. «Эти деньги были пожертвованы простыми жителями нашей страны, которые узнали от нас о судьбах советских военнопленных. Нам также передают пожертвования и пишут бывшие немецкие солдаты. Они говорят о том, что тяжесть преступления, в котором участвовали и они, лежит на их плечах и сегодня. Небольшая денежная сумма, присланная вам из Германии, – это знак стыда за причиненную несправедливость...»
Читаешь это письмо, и ком подступает к горлу - так берет за душу это неожиданное покаяние людей, лично непричастных к преступлениям, за которые они просят прощения.
Меня зацепила еще одна фраза из письма. Обращаясь к Василию Петровичу с просьбой написать о себе и своей жизни, авторы объясняли: «О судьбах советских военнопленных должны узнать как можно больше немцев, прежде всего молодежи... Это крайне необходимо во имя общего мирного будущего...»
Я прочитал эти строки и задумался. Немцы писали о том, как ценны для них свидетельства выживших узников концлагерей, но разве для нашей российской молодежи память о тех годах, об ужасах войны, сломанных судьбах и мученических смертях менее важна?
Мне удалось узнать об одиннадцати земляках - узниках фашистских лагерей для военнопленных. Это Епифан Зленко, Павел Горяин, Иван Пузенко, Николай Еремин, Петр Зиборов, Василий Крынин, Василий  Козлитин, Николай Пожидаев, а также Василий Ищенко, Иван Беленников и Василий Сидорков.
О последних трех и пойдет речь в статье. О том, что было пережито в плену, они расскажут сами: в личных свидетельствах, воспоминаниях родных и со страниц своего дневника.  
 
 

Не успел надеть гимнастёрку
Из воспоминаний Василия Петровича ИЩЕНКО:
- В январе 1943 года советские войска освободили от фашистов мое родное село Труновское. Мне было 18 лет, и пока часть стояла в селе, я принял присягу и в составе 585-го стрелкового полка отправился на фронт.
Мы дошли до Ростова. В одно погожее утро переходили по льду реку Дон. Было тихо и спокойно, но тишина оказалась обманчивой. Едва полк ступил на лед, начался яростный обстрел: немцы били из укрытий, потом налетели самолеты. Разрывы бомб, стоны, крики тонущих людей – этот ад до сих пор стоит у меня перед глазами.
Бойцы прорывались из окружения группами. Сколько их выжило, не знаю. Наша группа - тяжелораненый командир батальона и три новобранца - попала в плен. Избивали нас страшно. Фашисты думали, что взяли в плен офицеров: мы были в гражданской одежде (переодеться в солдатскую форму не успели) и нестрижены, а с такими чубами позволено было ходить только командному армейскому составу.
Так бы и забили нас до смерти, если бы командир не сказал, что мы только что призванные солдаты. Остались живы, но жизнь наша стала адом.
Помню первый лагерь на станции Сартана: смертельный голод (нас не кормили по восемь суток), холод, побои, издевательства. Потом лагерь в Мариуполе - ужаса еще больше: русские полицаи рубили пленных кирками. Затем огромный лагерь в Шепетовке. Оттуда нас, полуживые скелеты, вывезли в Германию, где «раздали» местным жителям.
Я попал в селение Эркельн к пожилой владелице почты Элизабет Вульф. Эта женщина отнеслась ко мне по-человечески: кормила, поила и даже выкраивала для меня табак, который в то время у немцев был на вес золота. Она ни  разу не дала мне понять, что я враг, хотя оба ее сына воевали...
Освободили нас через два года - в победном 45-м. Дома меня давно оплакивали: зимой 43-го родные получили извещение, что я погиб в бою и похоронен на хуторе Красный Маяк. А я «воскрес» через четыре года - вернулся в Труновку весной 1947-го, отслужив после освобождения два года в 1018-м стрелковом полку.

 

Посчитали мёртвым
Из воспоминаний Ивана Васильевича БЕЛЕННИКОВА (записано со слов его сыновей  Александра и Сергея):
- Когда началась война, отец служил в Латвии. Его полк бросили на немецкие танки практически без оружия. Раненый отец попал в плен, прошел несколько концлагерей - Берген-Бельзен, Маутхаузен и другие.
В одном из лагерей они работали на металлургическом комбинате, вывозили шлак из домны. Отец вспоминал, что порой отчаявшиеся, изможденные люди, не желая продолжать мучения, бросались в этот шлак температурой 1600 градусов...
Вспоминал Иван Васильевич и «развлечения» фашистов. На огороженную колючей проволокой площадку выпускали мужчин, женщин, детей, спускали на них собак и с азартом наблюдали, как псы рвали на части несчастных людей.
Ветеран рассказывал, что однажды его, обессиленного, посчитали мертвым и вместе с трупами людей, умерших от голода, выбросили в ров за концлагерем и присыпали землей. Отец оказался на груде тел. Утром пригрело солнце, он пришел в себя и выбрался на поверхность.
Подполз к ограде, куда выбрасывали картофельные очистки, стал есть. Его заметил повар, один из пленных, белорус по национальности, и стал отца подкармливать. Чуть окреп отец - и снова попал в лагерь. Уйти было невозможно.
В мае 1945 года американцы заняли этот район, освободили пленных и передали их советским войскам.

Семь марок за ребёнка
Из дневника Василия Ивановича СИДОРКОВА:
- Я был призван в армию 12 июля 1941 года. Служил в 1157-м стрелковом полку. Дважды выходил из окружения, а вот в третий раз выйти не удалось - попал в плен.
...Нас погнали в город Ровно на Западную Украину, в огромный - на 70 тысяч пленных - лагерь. А перед отправкой отобрали все: обувь, одежду, котелки.
В дороге мы подбирали брошенные негодные пилотки, фуражки, шапки. Когда подходили получать обед (баланду), подставляли вместо чашек головные уборы. Что протекало, сразу глотали, а что оставалось внутри, вылизывали языком.
Чего только не приходилось есть! Все помойные ямы осматривали, очистки собирая. Привезут лошадь убитую, мясо на котел, а кишки закапывают в навоз или землю. А мы ночью откопаем и едим.
От изнеможения и голода люди стали умирать, так что трупы не успевали вывозить из лагеря. Страшные дела творились. Если ночью один пошел в туалет, назад не возвращался. Были пленные, которые ели человеческое мясо...
Помнится, гнали нас на запад. Шли по дороге мимо небольшого поселка. К колонне бросились женщины с булками и ведрами воды. Мы тоже хотели кинуться к ним, чтоб хоть кусок хлеба захватить и кружку воды зачерпнуть, но конвоиры открыли огонь...
Был еще такой случай. В Ровно пришел эшелон с детьми от семи лет и старше. Они кричали: «Дядечки, покупайте нас. Они продают недорого – семь марок за ребенка». Один поп купил семь ребят. Дверь открыли, и дети, не меньше двух десятков, прыгнули на землю. Тогда немцы отобрали семерых, а остальных загнали обратно в вагон. 
А когда нас гнали через Брест, увидели еще одну ужасную картину. Из лагеря выводили детей четырех-шести лет. Было холодно, а они в одних рубашонках. Фашисты хватали их за что придется и кидали, как тушки овец, в кузова машин. 
...Ни одной строчки, ни одного слова я не придумал, потому что пишу это для своих детей. Пусть они знают правду, что такое война и какие она несет бедствия. Я молил Бога, чтоб дожить до победы и приехать домой, увидеть семью, детей, наесться хлеба вволю и прожить еще хотя бы один день...
 
 

Евгений ХАРЬКОВСКИЙ
с. Труновское

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях