Горе безутешной матери

19-летняя роженица из Левокумского района погибла на операционном столе по халатности врачей

Здравствуйте, уважаемая редакция! Читаю вашу газету давно от корки до корки. Господи, какой произвол творится на нашей бедной земле! Как ужасно осознавать, что многих из нас превратили в молчаливых заложников бездушной, циничной системы, рожденной и отлаженной властью и правоохранительными структурами, о чем вы постоянно говорите на своих страницах!

Никогда бы не подумала, что когда-нибудь придется вам писать, а уж тем более о своей жизненной ситуации, полной боли, горя и отчаяния. С момента трагедии прошло уже достаточно времени, но я не могу смириться с тем, что произошло в моей семье, буду искать и добиваться справедливости, как бы тяжело мне не пришлось.

Только сейчас приходит понимание того, насколько хрупко счастье каждого из нас, оно в любое мгновение может исчезнуть, бесследно испариться. Так и хочется воскликнуть: люди, берегите друг друга, помогайте и поддерживайте, не замыкайтесь в своих повседневных мелочах! Будьте человечнее, любите и заботьтесь о ближнем!

… Моя дочь Катюша родилась в 1987 году. В годик с небольшим в Москве ей сделали операцию на сердце. Всё прошло благополучно, но полностью излечить больное сердечко врачам не удалось. Мы еще несколько раз были в Москве на консультациях, регулярно наблюдались в местной поликлинике. В 18 лет Кате оформили третью группу инвалидности.

Девочка росла, на сердце никогда не жаловалась, и мы с мужем окончательно поверили, что страшное осталось позади. Вскоре Катюша встретила Петю, крепкого, красивого парня, они полюбили друг друга и в сентябре позапрошлого года сыграли свадьбу. Жили молодые в одном селе с нами, но отдельно, снимали квартиру.

Петр знал о болезни Катюши, берег ее, во всем помогал и просто души в ней не чаял. А мы, родители, не могли нарадоваться на молодых, чуть ли не каждый день наведывались к ним в гости, помогали, чем могли. Ну разве можно придумать большего счастья, чем благополучие и радость твоего ребенка!

Вскоре Катюша по секрету шепнула мне, что я скоро стану бабушкой. Конечно, для нас с мужем известие это было ожидаемым и приятным, но в душе поселилась тревога. Вновь живо припомнились наши мыканья по врачам, страх за крохотную девочку, операция, слезы, переживания. Катюша всегда была очень скромной, стеснительной, всего боялась, от меня - ни на шаг. А тут с такой радостью, спокойствием и умилением поделилась новостью, что все опасения тут же бесследно исчезли. На первом приеме у врача в поликлинике Кате сразу сказали, что рожать будет в Ставрополе. В августе прошлого года мы еще раз побывали в Москве в научном центре сердечно-сосудистой хирургии им. А.И. Бакулева. Катя была на раннем сроке беременности, но никаких противопоказаний для вынашивания ребеночка у нее не нашли. Роды должны были состояться в конце января.

Поначалу беременность протекала нормально, Катюша ни на что не жаловалась, часто смеялась, всегда была в приподнятом настроении.

А в начале декабря у Кати неожиданно отекли ноги и руки. Наш доктор в селе Величаевском направил Катюшу в районную поликлинику, а там - в больницу. Принял врач В. Тетерин. Осмотрев, пообещал: «Завтра сделаем кардиограмму, пройдешь осмотр у терапевта и акушерки».

И вот как-то мы с Петей приехали навестить Катю, и она пожаловалась, что плохо спит, ей трудно стало дышать. Но врачу об этом говорить не стала, стеснялась, думала, что так и должно быть. Прихватив небольшой подарочек, мы с Петей поднялись в кабинет Тетерина, которому в подробностях передали все Катины жалобы. Еще раз напомнили, что она сердечница, у нее отекли руки и ноги: не лучше ли будет отправить ее в Ставрополь, как рекомендовали еще на ранних сроках беременности?

Но врач только отмахнулся: пусть ноги на шесть часов поднимет на возвышение, и отеки пройдут, а о Ставрополе вообще рано думать - до 37 недель беременности ее там никто не примет.

Дни шли, но ни терапевт, ни акушерка к Кате даже не подходили, сделали только кардиограмму. Однажды она встретила в коридоре Тетерина, который упрекнул ее: мол, твои родственники только и делают, что отвлекают меня от работы. А в другой раз зачем-то начал рассказывать, что у нее плод смещен, и роды предстоят очень сложные.

Катя ему тогда заметила, что еще на первых консультациях ей твердо сказали: без кесарева сечения не обойтись, причем не здесь, а в Ставрополе. Но Тетерина всё это, видно, вовсе не интересовало.

В середине декабря, утром, я позвонила Кате, а в ответ услышала сдавленные стоны: «Мама, я не могу говорить, жутко болит живот. Я просила медсестру сделать мне обезболивающий укол, но она отказалась: врач уколов не прописывал, говорит, сиди и жди обхода».

Петя в тот день был в Буденновске, а мы с мужем стали быстро собираться к Кате, торопились, ведь от дома до больницы около сорока километров. И в этот момент перезванивает Катя и рыдающим голосом чуть ли не кричит: «Мамочка, мне сказали, что сейчас будут резать, я боюсь, родненькая!» Это были последние ее слова, которые я слышала.

Когда мы подъехали к больнице, Петя уже был там. Он передал мне клочок бумаги с названием лекарства, которое срочно нужно было купить. Мы с водителем помчались в аптеку, а когда вернулись, Петя еле держался на ногах, весь белый как полотно. Врачи сообщили, что у него родился сын, а вот жену спасти не удалось - остановилось сердце.

Постельное белье (кроме наволочки), которое Катя брала с собой в больницу, нам не вернули. Мне кажется, что роды начались еще в палате. Врачи сначала пытались скрыть от милиции факт смерти, без следователя повезли тело на вскрытие в Нефтекумск.

Спустя несколько дней главврач больницы Е. Девяткина объявила некоторым своим подчиненным выговор, но сама даже от такой малой ответственности ушла: я, мол, не знала, что в родовом отделении лежит пациент с больным сердцем, иначе тут же бы отправила его в Ставрополь. Девяткина даже понятия не имела, что творится во вверенном ей медицинском учреждении.

В прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело по факту смерти дочери мы обратилась 19 декабря, сразу же после похорон. Но без всякого объяснения причин нам в этом отказывали аж до конца января.

Потом прокуратура еще долго тянула с проведением судебно-медицинской экспертизы. У меня почти не осталось сомнений, что истинную причину смерти Катюши от нас тщательно пытаются скрыть. Тогда мы отказались от услуг ставропольских судмедэкспертов, настояв на проведении исследований в Ростове.

У же в марте глава администрации Левокумского района Н. Щербина отписал мне, что главврачу больницы Е. Девяткиной объявлен выговор за просчеты в подборе и расстановке кадров в акушерско-гинекологической службе.

В министерстве здравоохранения края и вовсе пришли к выводу, что случай материнской смертности относится к категории непредотвратимых. Были, оказывается, нарушения инструкций, регламентирующих оказание медицинской помощи беременным высокой степени риска, но основным в смертельном исходе следует считать характер и тяжесть заболевания.

Но ведь мы всей семьей предупреждали заведующего акушерским отделением Тетерина, что у Кати больное сердце! Получается, что Катюше вообще нельзя было рожать? Тогда почему нам об этом ничего не сказали, а сегодня убеждают, будто предотвратить смерть было практически невозможно?!

Какое право имели врачи держать Катюшу в Левокумской больнице, когда знали, что у нее врожденный порок сердца и ей надо лежать под присмотром квалифицированных специалистов в Ставрополе? Надеялись, всё обойдется, и они завладеют родовым сертификатом?!

Мою девочку погубили в расцвете сил. И если люди, виновные в смерти моей доченьки, не понесут должного наказания, останутся на своих местах, от такой беды не застрахован никто.

Дина КОРОБЕЙНИКОВА

с. Величаевское,

Левокумский район