Поиск на сайте

Рано или поздно, вопреки политическим спекуляциям на имени великого гражданина России Александра Солженицына, его мысли и идеи будут активно востребованы

 

Три года назад из жизни ушел Александр Исаевич Солженицын. Через несколько дней президент подписал указ, предусматривающий учреждение персональных стипендий имени Солженицына, а также рекомендации правительствам Москвы, Ставрополья и Ростовской области по увековечиванию памяти писателя.
О твердом намерении в ближайшее время открыть музей Солженицына на его родине в Кисловодске отрапортовал и губернатор края Валерий Гаевский, тем самым засвидетельствовав преданность курсу  президента, а заодно продемонстрировав верность гуманистическим идеям нашего земляка.
Кисловодская дума приняла решение о переводе из муниципальной собственности в краевую известного особняка Марии Гориной по пер. Бородинскому, 3, в котором и должен разместиться музей Солженицына (позднее дом стал частью Государственного литературного музея). Этим особняком в свое время владела тетка писателя Мария Захаровна, бывшая замужем за Федором Гориным. Здесь с 1920 по 1924 год и прошло детство Александра Солженицына. Имя классика было присвоено центральной городской библиотеке.
Казалось, лед тронулся. Но и три года спустя после президентского указа музей нашего земляка, писателя, историка, нобелевского лауреата так и не создан. Этот объект, предназначенный для духовного возрождения, пал жертвой нахрапистой бездуховности - музейная земля отдана под коммерческие цели.  

 

Безумие во имя утопии
Полгода назад почетный гражданин Ставрополя, краевед Герман Беликов, не сумев прояснить судьбу музея Солженицына у местных властей, обратился за помощью в Общественную палату России. Там отреагировали в традициях отечественной бюрократии: запрос Беликова по инстанции докатился до администрации Кисловодска, но ничего чиновники не сообщили: «…вопрос о выделении финансовых средств на проведение ремонтно-реставрационных работ (в особняке Гориной - Авт.) решается...»
Герман Беликов, искренний и последовательный союзник Солженицына, сумел сбросить с себя идеологические оковы прошлого, без чего не было бы его замечательных по своей исторической честности и правдивости книг. Во многом это была борьба с самим собой, ведь для старшего поколения краткий курс ВКП(б) и история КПСС зачастую были единственными официально дозволенными проводниками по жизни.
Исследование Беликовым темы Гражданской войны на Ставрополье открыло потрясающую картину. Так появилась рукопись книги «Безумие во имя утопии, или Ставропольская голгофа». Этот объемный труд стал итогом многолетнего изучения архивных документов, публикаций, воспоминаний современников, свидетельствующих о бесчисленных преступлениях в крае коммунистической власти против народа, начиная с осени 1917 года и по 1953 год. На суд читателя представлены не бесстрастные хроники и голые факты - автор делится своими размышлениями, дает яркие портреты участников исторических событий.
Встал вопрос об издании. За помощью Беликов обратился к Александру Солженицыну, переслав тому некоторые выдержки из своей работы. Ответ получил скоро: «Вполне вероятно, что наш фонд «Русский путь» возьмется издать книгу, но прежде мы должны прочесть весь текст. Пришлите его нам или передайте с оказией».
Отправил диск с текстом, стал ждать.
«Так уж случилось, что добрые слова о собственном творчестве слышать мне приходилось редко. Можете представить мое состояние, когда Александр Исаевич, позвонив, осыпал меня похвалами!» - вспоминает Герман Алексеевич с благодарностью и теплотой к своему коллеге.
За этим последовала переписка с главным редактором издательства Тамарой Есиной, известившей: «Александр Исаевич поручил подготовить к печати присланную вами рукопись, назвав ее «Багровый след по Ставрополью». Я сейчас активно работаю над ней… Всего вам самого наидоброго». Началась долгая работа по редактированию, особенно по первоисточникам. Но когда, наконец, все было закончено, пришло известие о смерти Солженицына.
Вновь встал вопрос публикации. Спонсоров не находилось, о помощи со стороны властей Беликов даже не помышлял. На деньги друзей и собственные удалось слепить пять десятков книг самиздатовским способом. Но верткие ребята самиздатовский бизнес тихонько оставили, слупив бабки на истории Отечества и вручив автору несколько дефектных томов.
И тут случилось чудо. Нашелся человек, который взял в банке кредит, а деньги передал Беликову. Труд многих десятилетий, пытливых исканий, открытий, поражающих своей убийственной правдой, мучительная перестройка самого себя завершились изданием книги, посвященной памяти Александра Исаевича Солженицына. А вместе с ним – миллионам других безвинных жертв политических репрессий.

 

Два берега
В 2007 году в Ставропольском государственном университете открылся музей региональной литературы и литературного краеведения. Презентация почти совпала с днем рождения Солженицына и прошла при большом стечении публики гражданственной, передовых взглядов: журналистов, общественников, педагогов, студентов. Но соединять эти две даты, что выглядело бы и логично, и символично, не стали. Случайность? 
Самая загадочная экспозиция музея - это «Два «берега» ставропольской литературы: Семен Бабаевский и Александр Солженицын».
Семен Петрович Бабаевский – яркий представитель соцреализма, лауреат трех Сталинских премий, писатель, обласканный властью. Иная жизненная и творческая судьба сложилась у Солженицына, которого та же власть подвергла жесточайшим репрессиям - отсидел в ГУЛАГе, был выслан из страны, долго не печатался на родине...
Сегодня его творчество изучают в школе, по его книгам снимают фильмы. Но едва ли кто помнит Бабаевского даже из старшего поколения, его романы «Кавалер Золотой Звезды» (по книге снят фильм, поставлены пьеса и опера), «Свет над землей», повести, рассказы.
Между тем имена эти выбраны не случайно. Солженицын как личность, как писатель, выражаясь его же словами, поднимался «из-под глыб» цензуры, уничтожающих всякое проявление свободы и совести. Бабаевский существовал при власти, его произведения расходились в огромных количествах у нас и за границей.
По-своему писатель остался честен самому себе, на премиальные деньги возвел Дом пионеров, а умер в убогой крохотной комнатенке. Но в перестроечные годы оказался под «глыбами» собственных же романов, которые и близко не могли конкурировать с творениями Солженицына в правдивости бытописания советского человека.
В вузовском музее хранятся уникальные экспонаты, связанные с именем классика. Например, экземпляр «Нового мира» (№11 от 1962 года) с печатью библиотеки Ставропольского горкома КПСС, в котором Твардовским опубликовал «Один день Ивана Денисовича». Как уцелел журнал, история умалчивает, известно ведь, что пару лет спустя после выхода номера в свет его изымали из библиотек и уничтожали.
Здесь же хранится оригинал фотопленки с запрещенным в СССР и изданным в Италии романом «В круге первом». Книги с автографами Натальи Дмитриевны, вдовы писателя, документальные кадры путешествия Солженицына по Ставрополью. Совсем недавно университет издал книгу «Александр Исаевич Солженицын. Творчество писателя в историко-функциональном аспекте», ставшую результатом коллективного труда многих вузовских авторов - докторов и кандидатов наук.
Память земляка чтят и в Георгиевске. В этом городе покоятся родители Солженицына. Белый офицер Исай Семенович, не дожив до 30 лет, умер в 1918 году и был похоронен на кладбище статских советников. Таисия Захаровна последние годы также провела в Георгиевске, война, голод и туберкулез свели ее в могилу в январе 1944-го в возрасте 49 лет. Последнее свое пристанище она нашла на городском кладбище.
Вернувшись в Россию из изгнания в 1994 году, писатель посетил Георгиевск, но на месте захоронения отца увидел стадион «Труд». Второе кладбище пребывало в таком запустении, что отыскать могилу матери Солженицын не смог. Помог в этом ему протоиерей Михаил Терюшов. На обретенной могиле отслужили панихиду. Неподалеку от этого места к небу поднялись стены собора Святого Георгия, деньги на строительство которого присылал и Александр Исаевич.
 

Наши дети оценят
Во время поездки писателя по Ставрополью был сделан любопытный снимок: Солженицын держится за металлическую решетку, напряженно всматриваясь сквозь нее вдаль. Очень символично, ведь с момента объявленной перестройки и гласности страна  так и не двинулась вперед - идеи свободы, совести, человекосбережения, которые всем существом своим отстаивал писатель, на российской почве приживаются трудно.
Решетка - не глухая стена, через нее можно докричаться, донести, быть услышанным. Но и это удастся немногим - лишь тем, кто умеет противостоять произволу государевых мужей, отстаивает право открыто жить и трудиться на своей земле, не прячется за чужие спины, не заискивает, не виляет хвостом, не прогибается и не трепещет перед сильными мира сего. Пример такого отношения к жизни явил согражданам Солженицын во времена более суровые, когда по звонку могли упечь в психушку, отправить на лесоповал, вышвырнуть из страны.
Вот ощущение многих, кто читал Солженицына: нынешние политики имя писателя используют в корыстных целях, повышая собственный рейтинг.
«Многие, и не только политики, полагают, что своими книгами Солженицын взорвал политическую систему изнутри, но это не так, - рассуждает доктор филологических наук, профессор Ставропольского госуниверситета Александр Фокин. - Его цели были совершенно иные - художественные, исследовательские. Более того, писатель мучился, казнил себя за то, что своими произведениями способствовал развалу Советского Союза. Несмотря на годы, проведенные в эмиграции, писатель никогда не апеллировал к Западу, он бесконечно любил свою родину, потому и вернулся в Россию. Солженицын мог заблуждаться, ошибаться как мыслитель. Но главное его качество, в отличие от многих современников, в том, что он никогда не врал».
Как и другие достойные русские писатели советской эпохи, Солженицын шел тернистым путем правдоискательства, но, скажем, в отличие от Астафьева, Быкова, Гроссмана, Распутина работал на ином материале - лагерном, взяв на себя смелость рассказать правду о ГУЛАГе, когда это было опасно. Потому, может быть, Солженицын в большей степени для нас исследователь, публицист, а потом уже автор художественных произведений.
«Например, Достоевский долгое время широкой публике тоже известен был именно публицистикой, скажем, «Дневником писателя», - говорит Александр Фокин. - Открытие Достоевского как художника состоялось гораздо позднее, уже в ХХ веке. Так, возможно, будет и  с Солженицыным, который наше поколение затронул в первую очередь осмыслением российского мироустройства. Настоящее открытие писателя, думаю, состоится лишь после того, как уйдут его современники, и сделать это предстоит нашим детям, которые в своих оценках творчества Солженицына будут более объективны, чем мы».
На филологическом факультете Ставропольского госуниверситета с одобрения Министерства просвещения СССР еще с 1989 года впервые в стране стали изучать творчество Солженицына, о чем свидетельствует программа, подготовленная кафедрой истории новейшей отечественной литературы. Позже появилась уникальная программа элективного курса по изучению наследия писателя. Аналогичный курс, уже впервые в России, ввели в магистратуре университета.
Символично, что лауреатами стипендии им. Солженицына за два года ее существования становились подопечные именно СГУ, попавшие в десятку лучших студентов-гуманитариев. С этого года, как известно, творчество писателя вошло в школьный обязательный образовательный минимум.
Два десятилетия Россия, не таясь, читает Солженицына. Это ли не прорыв, в том числе и в отношении власти к наследию писателя, указавшему путь, по которому надо идти, чтобы снова не угодить в тиски полицейско-казарменного государства, истребляющего сами основы роста патриотов, людей деятельных, активных?

 

Ни пяди земли
«О чем писал Солженицын, что пытался донести до нас? - размышляет краевед Герман Беликов. - О том, как власть истребляла нацию, ее цвет. Сегодня это уничтожение происходит иными средствами, а у руля этого жуткого процесса по-прежнему стоит та же власть, только сменившая окраску. Вполне закономерно, что не предпринимаются даже робкие попытки объективно взглянуть на свою историю. Но именно от осмысления прошлого зависит, каким будет будущее.
На Ставрополье до сих пор чтят память садистов Шеболдаева и Ашихина, на счету которых сотни и тысячи загубленных невинных жизней. По улице Ленина в Ставрополе создается кадетское училище, но никто не задается вопросом, как вообще это возможно, ведь по приказу Ленина в Гражданскую войну курсантов царских кадетских корпусов и их наставников-офицеров расстреливали без суда и следствия!
По центральной площади города мимо памятника вождю революции маршируют казаки, которых тот планировал вырезать под корень и во многом преуспел. Ходим по улице Дзержинского, хозяина Лубянки, палача...»
О том, что власть с поразительным безразличием и презрением относится к собственной истории, свидетельствуют многие факты современности. Скатиться в тоталитарное прошлое не дают лишь редкие энтузиасты, настоящие подвижники.
Возведен Свято-Георгиевский храм; на месте уничтоженной Пантелеймоновской церкви, где крестили будущего писателя, выросла часовенка. Выставки, посвященные Солженицыну, работают в музеях Кисловодска - историко-краеведческом и Русского зарубежья. В селе Саблинском Александровского района двоюродный брат писателя Александр Ильич восстановил родовое захоронение Солженицыных. Памяти писателя проводят встречи, о нем пишут книги. А домик Гориной, который три года назад обещали привести в порядок, остается развалиной.
Как пояснил Евгений Щучкин, отвечающий за восстановление дома, освоено 11 млн. рублей, 12 млн. придут в этом году, всего на восстановление особняка требуется 45 млн. Как деньги будут поступать и сколько лет еще понадобится, чтобы завершить реконструкцию, прояснить чиновник не смог.
Впритык, всего в нескольких метрах от памятника архитектуры и будущего музея выкопали два огромных котлована, еще один на подходе, рядом поросшая амброзией свалка из блоков и арматуры. Идет строительство пансионата - девяти-, семи- и трехэтажных корпусов.
Как ажурная архитектура чудом уцелевшего особняка будет сочетаться с монстрами из пластика, стекла и бетона, не оставляющими места даже под скромный скверик? Всё, что осталось в распоряжении будущего музея, - метр отмостки и крохотный пятачок перед входом.
Власти не перестают демонстрировать свое запредельное бесстыдство и ненасытную продажность. Евгений Щучкин, который, к слову, почти двадцать лет занимался в городе охраной и реставрацией исторических памятников, перспективу заключения музея в «каменный мешок» оценил как нечто естественное: «Нежелательно, конечно, но жизнь покажет».
Возможно, особняк когда-нибудь доведут до ума и тут будет музей. Но на месте столичного руководства литературного музея, в чьем ведении находится особняк Гориной, я бы подумал об оформлении экспозиции, посвященной цинизму и двуличию местной номенклатуры, отдавая дань моде, восхваляющей Солженицына с трибуны, а на деле усердствующей, чтобы глубже зарыть наследие великого Гражданина в котлованах прибыльных коммерческих проектов.
Думаю, экспозиция стала бы достойным ответом хозяевам нынешней жизни, которые ведут себя как захватчики на чуждой, презираемой ими земле.

 

Олег ПАРФЁНОВ

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях