«Григорополисская правда»

В станице установлен памятник всем погибшим в годы Гражданской войны. Но и почти через сто лет боль от братоубийственного противостояния не утихла 

Возвращаясь к напечатанному 

Всего одна буква  

По инициативе Орлова станичная администрация издает газету «ГригорИполисская правда». Буква «И» в названии выделена особо. Дело в том, что сегодня станица называется Григорополисской. А до 60-х годов прошлого века она именовалась Григориполисской, что значит – Город Григория. Вполне возможно, что названа в честь знаменитого Григория Потемкина. 

Но одна учительница местной школы вдруг усомнилась в правильности такого написания. Почему «И», когда в русском языке соединительные гласные в сложных словах «О» и «Е»? Не долго думая – переименовали. 

Весьма символическое событие. Тогда мы истово верили, что живем правильно, что настоящая история страны началась только в 17-м году. А все остальное – сплошное страдание большинства под гнетом кучки мироедов. Знать-то надо, как страдал народ, но гордиться прошлым можно разве что с большими оговорками, пристально разглядывая его сквозь лупу классовой борьбы. 

Вот Борис Васильевич и пытается исправить перекосы, просвещая в своей газете земляков. Некоторые считают, что перегибает, слишком уж «белый». На это он приводит высказывание одного станичника, который под давлением неопровержимых фактов однажды воскликнул: «Нам твердили, что мы красные. А теперь, смотрю, все-таки белые получаемся!» Скорее всего, бело-красные. 

Но в силу той самой замены на букву «О» о красном цвете сказано слишком много и пафосно. А буква «И» взывает к справедливости и требует тоже своей правды. 

Красный яр 

В верстах двух от станицы по дороге на Армавир был такой лесок – Красным яром называли. Красный не потому, что красивый, а потому, что много там крови людской пролито. Многих казаков, не желавших признавать советскую власть, отправляли по этой дороге в тюрьму в Армавир. А не люба эта власть была более чем половине населения. 

Красноармейцам лень было гнать ораву 40 верст, многих расстреливали без суда и следствия в яру. Некоторые станичники до сих пор сомневаются, враки ли это, легенды. 

– А кто ж будет хвалиться такими подвигами? – рассуждает Борис Васильевич. – Родственники тех, кого расстреливали, так были запуганы, что до сих боятся эту тему поднимать. Вдруг времена поменяются? 

Вот запись архивная. Отчет председателя станичного ревкома Еременко: «Когда вступили в станицу красные войска, карательный отряд, состоявший из матросов в количестве 150 человек, тотчас же принял меры к ликвидации бандитов, выступивших против советской власти. В период двух дней было расстреляно 80 человек, а 23 июля еще 8, и на митинге человек 12. Всего 100 человек расстреляно, а в заложниках сидят еще 150, судьбу которых выяснить не могу». 

Далее Еременко сообщает, что в станице состоялся митинг, на котором станичники пообещали не выступать против советской власти. «Когда митинг был закрыт, каждый гражданин бросился, то есть взялся за выполнение данного ему наряда на хлеб и скот, и до настоящего времени хлеб и скот поступают максимально». Еще бы! 

А бандиты, по красной терминологии «бело-зеленые», – это был повстанческий отряд, которым руководил Федор Сергеевич Шершнев. Его заместителем был дед Бориса Орлова, по матери Григорий Иванович Пантелеев. 

До 1924 года эта «банда» сопротивлялась новым порядкам. И вряд ли бы она продержалась так долго, если бы ей не сочувствовали станичники. Шершнева все-таки убили. 

Чуть позже кто-то выдал и Пантелеева. Его труп привязали к лошади и возили по станице на устрашение всем непокорным. А его жену, бабушку Бориса Васильевича, искололи штыками, изрезали ножами, вспороли живот. 

– Страшное было время. Выяснять, кто был более жестоким, вряд ли уместно. Надо всех помянуть, простить и самим молиться, чтоб не было больше смуты на нашей земле, – говорит Борис Васильевич. 

В память о всех жертвах братоубийственной войны и решили в Григорополисской поставить памятник недалеко от того самого Красного яра. Пусть это будет местом всеобщего покаяния. 

Сергей ИВАЩЕНКО