Поиск на сайте

В преддверии «больших» выборов рубежа 2007-2008 гг. в российском обществе беспримерно обостряется полемика вокруг будущих путей развития страны. Сверхважную, если не судьбоносную значимость при этом приобретают средства массовой информации. Будем ли мы, граждане России, делать свой выбор, основываясь на объективной, правдивой информации о социально-политической реальности? Или нас снова «загрузят» в этакую политическую «матрицу», в утопическую «реальность», где вся альтернатива – это два кремлевских преемника, две головы одной партийной «России», «суверенная» и «очень суверенная» демократия? Сердце хочет надеяться на лучшее – но разум, увы, подсказывает, что лучшего не будет. Не те времена. Так что же нас ждет? Об этом и другом корреспондент «Открытой» беседует с одним из самых известных в России и за ее пределами экспертом в области СМИ, президентом Фонда защиты гласности Алексеем СИМОНОВЫМ.  

 

- Алексей Кириллович, недавно в Москве прошел Всемирный конгресс Международной федерации журналистов. Рефреном этого мероприятия звучала мысль: современная журналистика в глубоком кризисе - и в первую очередь, в кризисе доверия читателя-зрителя-слушателя. Вы с такой постановкой проблемы согласны?
- И да, и нет. Бесспорно то, что информационное поле в современном мире меняется стремительно. Например, сегодня печать теряет массового читателя - этим озабочена и Всемирная газетная ассоциация. Но дело тут скорее не в кризисе доверия, а в том, что люди предпочитают другие формы получения информации - в первую очередь Интернет.
Более серьезная проблема - это глобальный кризис идей. Недавно в Россию приезжал знаменитый американский философ Фрэнсис Фукуяма, самая известная из книг которого называется «Конец истории и последний человек». Он в ней тоже рассуждает о глобальном кризисе гуманитарного знания.
Сегодня идеология постепенно замещается рутиной, сытым бюргерством. Все меньше новых подходов, мыслительных прорывов, сверхзадач. В мировой политике каникулы. Уходит эпоха ярких личностей, какими были, например, Рональд Рейган или Маргарет Тэтчер. Конечно, на их фоне Буш, Шредер, Ширак - пигмеи.
- А Путин?
-
И Путин тоже. Это общемировая тенденция, просто таково нынешнее политическое поколение. Сейчас во всем мире люди вынуждены выбирать из тех политиков, которые есть, а не тех, кто действительно нужен. И утрата доверия к СМИ - следствие этого явления. Избиратель просто видит, что демократия постепенно замещается демагогией.
- В безыдейном мире психологически невозможно существовать. Неужели вам не видится ни одной идеологии, которая могла бы захватить умы миллионов в XXI веке?
- Думаю, в XXI веке основной идеей будет противопоставление глобализации и национальных интересов. Я не антиглобализм имею в виду, а, как сейчас говорят, «альтерглобализм» - другую глобализацию, более мягкую, демократичную. Понимаете, все эти «большие восьмерки», «девятки» безумно далеки от народа. Политики мирового уровня - небожители, они даже вниз не смотрят, на простых людей.
Наверное, какую-то свежую струю привнесут политики новой формации (не о возрасте, кстати, речь). Вот, например, я с надеждой смотрю на нового французского президента Николя Саркози. Он ведь и президентские выборы выиграл во многом благодаря националистической риторике, поставив под сомнение ряд идей глобализации (например, принцип многокультурности, «открытых» границ). Франция уже хлебнула лиха со всеми этими перекосами глобализма.
- Ну а что же в России?
- Сегодня у нас в стране некий просвещенный абсолютизм. Федеральные каналы отличаются только степенью оглоедства. Для меня было удивлением увидеть как-то раз один воскресный выпуск новостей, кажется, по «России», где не было ни слова про Путина. Представляете, отсутствие Путина в теленовостях - самая главная новость!
Конечно, с позиции демократического Запада, многие вещи в наших российских реалиях объяснить нельзя. Например, то, с каким ожесточением СМИ вынуждены защищать себя от нападок государства. Странно для европейцев и бесстрастное отношение наших властей к убийствам журналистов.
- И чем же мы так принципиально отличаемся от Запада?
- На мой взгляд, причина многих социальных бед страны нашей - в том, что мы не прошли декоммунизацию, не избавились от духа большевизма.
- Простите, а что вы имеете в виду под «большевизмом»?
- Большевизм для меня - это такая универсальная форма мышления, менталитета. Это когда человек убежден, что не существует иных точек зрения, кроме его собственной. И делает все возможное, чтобы инакомыслящему рот заткнуть.
- Алексей Кириллович, позвольте с вами поспорить. Пользуясь вашей терминологией, в Америке также царит большевизм. Критика в адрес Белого дома недопустима, Буш - неприкасаем для журналистов. Вспомните историю, когда ведущего журналиста «The New York Times» уволили за то, что он опубликовал статью с критикой войны в Ираке.
- То, что в одних странах считается перекосами, в других возведено в ранг системы. Я побывал в Америке через несколько дней после терактов 11 сентября, в международном аэропорту Кеннеди. Представьте почти пустой зал ожидания, по нему шныряют представители спецслужб почему-то азиатского вида - как будто они не за пассажирами следят, а друг за другом.
Листаю местную прессу. Естественно, на первых полосах всех газет - статьи о терактах. Но, начиная где-то с 3-й страницы, - уже полемичные материалы с рефреном: а можно ли было предотвратить эту трагедию? Понимаете, общество, еще не выйдя из состояния эмоционального шока, уже пыталось давать трезвые оценки, размышлять, анализировать.
Было ли такое после теракта в Беслане, после «Норд-Оста»? Да и могло ли быть? Вообще, есть ли сегодня в обществе возможность сколько-нибудь свободного обсуждения насущных проблем? Наверное, здоровая полемика в России сегодня в принципе невозможна - потому как нет противоборствующих идей, есть только столкновение личных амбиций. Как, например, с двумя партийными «Россиями». Это же две головы, растущие из одного туловища!
- Поэтому, видимо, их и пугает сама идея свободных выборов. В условиях конкуренции идей Кремль сам себя «разденет», покажет свою полную идейную несостоятельность.
- Именно так. Знаете, меня очень сильно пугает то, что в нашей стране напрочь уничтожена система «сдержек и противовесов». Она даже в сверхжесткие 30-е годы, при Сталине была - за счет конкуренции партии и спецслужб. Сейчас спецслужбы не ограничивает никто. Это вдвойне страшно, если знаешь, какие люди сегодня работают в этих службах. В 90-е годы отсюда были выметены практически все настоящие профессионалы - в первую очередь, романтики, люди, работавшие за идею. И сегодня в спецслужбах идейных людей нет - потому что нет идей. Впрочем, как и во всем остальном обществе.
- Думаете, романтиков среди «силовиков» уже и не осталось? Неужто даже патриотов не найдется?
- Да почему же, найдется. Все они как бы патриоты. Только патриотизм понимают весьма своеобразно - как постоянную борьбу с врагами государства. А исполнителей роли «врага» сверху надиктовывают: то это были чеченцы-террористы, потом олигархи, сейчас западные шпионы и правозащитники.
Что самое удивительное, в нашей стране сегодня никто не служит Закону. Силовики беспрекословно служат своим господам - чиновникам. И чиновники работают на свой карман или на свой статус. А чаще - и на то, и на другое вместе. Помните эту известную историю, когда у журналиста разбили фотоаппарат только потому, что он снимал кортеж Путина. Закон - ничто, слово начальника - вот закон. Как при феодализме.
- Очевидно, сегодня нашему обществу нужна сплачивающая национальная идея, под знаменами которой оно могло бы сбросить оковы этого режима. Вам видится такая идея? Понятное дело, все предлагаемые Кремлем показушные суррогаты вроде «антифашистских пактов» или «борьбы с коррупцией» не в счет.
- Самая сильная сплачивающая идея во все времена - это патриотизм, желание сделать свою страну сильной и богатой. В России же я сегодня с горечью вижу, что региональный патриотизм развит намного сильнее общенационального. У каждого из нас нет ощущения себя как частички единой страны.
Нет понимания, что «точечная застройка» под окном или, скажем, гнилые трубы в доме - это не моя личная, единичная проблема, а проявление огромной проблемы всего общества, России в целом. И решать ее надо сообща. А власть намеренно не объясняет это народу. Ей не нужно сплоченное общество. Поэтому и есть у нас гаишники, которые за взятку пропускают в Москву грузовик с вооруженными боевиками. Равнодушие - вот российская беда!
- Может быть, какие-то подвижки в этом направлении будут после муниципальной реформы, конечная цель которой - научить людей самим решать свои жизненные, бытовые проблемы.
- Тут подводных камней много. Реформе этой еще зреть и зреть. Но уже сейчас понятно, что люди, несмотря на любые реформы, будут психологически воздвигать между собой и властью стену. Избранного мэра они не воспринимают как своего представителя во власти, призванного решать их проблемы - а как чиновника, небожителя, оторвавшегося от своего народа.
Серьезный просчет Ельцина - то, что он дал народу демократию, суверенитет, безграничную свободу, не рассчитав, что у людей еще необычайно жива потребность в «батюшке-царе». Причем даже у молодежи, которая и советское время-то не знает. Поэтому россияне до сих пор и не могут справиться с этой демократической «ношей».
- Алексей Кириллович, вы говорили о национализме. Может ли он, на ваш взгляд, стать двигателем возрождения региональной прессы в России?
- Вряд ли. Двигателем прессы исторически являются только два начала: профессионализм и совесть - которые в итоге формируют репутацию. Можно, конечно, в том или ином регионе наплодить безумное число газет - но в итоге они будут такими же беззубыми, как их малочисленные предшественники. Есть, например, одна кубанская газета, которая себя позиционирует как «независимая»: дескать, мы ругаем губернатора. Но ругают-то с придыханием, с восторгом. Вот и вся независимость.
- Возвращаясь к началу нашего разговора, вы согласны с тем, что российская журналистика сегодня переживает кризис доверия?
- Да. Я много раз говорил и еще раз повторю: журналистика сегодня в России подменяется пропагандой, пиаром. Для меня неприятной новостью было то, что в списке вузовских специальностей журналистика попала в раздел «Связи с общественностью». Это ведь два совершенно разных направления: журналист побуждает читателя воспринимать все многообразие жизненных явлений, а пропагандист - дает ему лощеную, но однобокую картину мира.
Средний тонус журналистики сегодня резко снижен. Нет борцов, нет искателей. Серьезнейший бич - это самоцензура журналистов, которая обеспечивает им безбедное существование, но не дает ощущения своей востребованности в обществе.
- Я иногда читаю лекции в Ставропольском госуниверситете. И, общаясь с молодыми перьями, прихожу к неутешительным выводам. Самоцензура, о которой вы упомянули, - действительно страшнейшее явление, разрушительную силу которого мы пока еще не в состоянии оценить. Человек, который своими же руками себя ограничивает, душит, даже в условиях полной свободы уже не сможет говорить громко и внятно. Так что бомба, которую Кремль сегодня подкладывает под отечественную журналистику, взорвется много позже.
- Я бы не стал так драматизировать ситуацию. В конце 80-х свободная журналистика состояла из некоторого числа отвязанных крикунов, которые только выпростались из-под тоталитарного гнета. Но за очень короткий срок либеральная пресса подняла голову, появилось огромное число действительно независимых, свободомыслящих авторов и газет.
Люди ведь всегда готовы к критике, готовы рассуждать, что хорошо и что плохо, - но не вслух, а про себя, запершись на кухне. И надо научить их говорить вслух. А потом поток этот будет не остановить. Так в начале 90-х единицы стали светочами для всего общества. Думаю, так же будет и с нынешними молодыми журналистами - появились бы лидеры, а за ними пойдут многие.

 

Беседовал
Антон ЧАБЛИН

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях