Поиск на сайте

Раскрыта вековая тайна имени «Таиах» – скульптурной музы русского поэта Максимилиана Волошина

Более ста лет прошло с тех пор, когда поэт Серебряного века Максимилиан Волошин приобрел в Берлине и перевез в Коктебель копию великолепной скульптуры, выставленной в Каирском музее и поразившей его удивительным сходством с лицом его возлюбленной Маргариты Сабашниковой.

Найденная при раскопках Карнакского храма, статуя не сопровождалась какими-либо надписями, что давало повод египтологам в разное время давать ей различные имена. Предполагали, что это царица Тийя (Тэйя), затем богиня Мут, современная наука видит в ней царицу Мутнеджмет. Сам же Волошин назвал ее царицей Таиах.
Я пересмотрел изрядное количество авторитетных источников в поисках значения этого слова. Исследователи творчества Волошина сходятся во мнении, что имя статуи Таиах - это его авторская интерпретация имени царицы Тийи (Тэйи). Но мне эта версия представляется надуманной. Я не могу поверить, чтобы Максимилиан Александрович, бесконечно бережно и свято относившийся к звукописи своих стихов, мог настолько варварски исказить имя древнеегипетской царственной особы.
Почему, собственно говоря, в конце имени богини Тийя он поставил букву «Х»? Можно было бы и «Р», и «Н», и вообще любую другую согласную букву русского алфавита.
Стоит учесть, что Волошин был тогда молод, влюблен, а в таком состоянии очень хочется выглядеть в глазах своей избранницы загадочным и оригинальным. Вполне вероятно, именно тогда и зародилась в нем тяга к мистификациям.
В ноябре 2006 года во время экскурсии по Каирскому музею я попросил экскурсовода показать, где находится скульптура Таиах. Он долго не мог понять, что я от него хочу. Выяснилось, что никакой царицы с этим именем среди древнеегипетских венценосных династий не было.
Слова «таиах» нет ни в арабском и ни в одном другом языке планеты. Тем не менее Максимилиан Александрович воспел ее в восхитительных стихах, ей посвящали стихи другие поэты, бывавшие у него в мастерской, но вопрос о происхождении этого слова до сих пор был открытым и спорным.
Существует мнение, что Волошин не знал арабского языка. Но было бы удивительно, если бы гениальный поэт, чье призвание – работа со словом, общаясь с организаторами выставки, не узнал произношение и значение основных терминов на новом языке.
Максимилиан Александрович был непревзойденным мистификатором. Зная эту черту его характера, я решил поиграть со словом «Таиах», поменять местами буквы и слоги. Прочитал его в обратном порядке. Получилось – «хаиат».
И вдруг – прозрение. «Хайят» в переводе с арабского означает «жизнь»! Когда мастер впервые увидел скульптуру, будучи поражен ее необыкновенной красотой и сходством с любимой, прикоснулся к ней губами, и ему показалось, что она живая. Мгновенно прояснилось, почему он назвал ее «тайной тайн Египта».
Древнеегипетская «Книга Мертвых», доступная лишь посвященным, – несмотря на название, это книга о жизни, победившей смерть. Да и сама жизнь – это до сих пор величайшая, никому не подвластная тайна. Стало понятно, почему она у Волошина «царевна солнца». Жизнь на планете Земля – это «дочь», порождение солнечной энергии. В данном контексте обретают более глубокий смысл все остальные упоминания о Таиах в лирике поэта.
Еще одно подтверждение этой версии – рисунок Волошина под скульптурой. На нем изображен древнеегипетский корабль и под ним – не иероглифы (что было бы вполне логично), а псевдоарабская надпись, которую изучали востоковеды и не нашли в ней никакого смысла и значения.
Это самая настоящая волошинская мистификация (как, например, придуманная Волошиным поэтесса-«невидимка» Черубина де Габриак, чья фамилия тоже может являться косвенным ключом к разгадке – последние четыре буквы, прочитанные в обратном порядке, дают название египетской столицы, «Каир»).
Тайной же это осталось, скорее всего, потому, что Волошин не хотел причинить боль супруге, Марии Степановне, в случае, если бы она узнала, какое имя он дал скульптурному портрету своей первой жены. Это был его глубоко интимный и личный секрет, который он никому не раскрывал по этическим соображениям.
Всплывший из глубин тысячелетий талисман помог Волошину выжить в «ревущем пламени и дыме» Гражданской войны. Дом Поэта – единственная постройка на набережной крымского Коктебеля, уцелевшая во время Великой Отечественной. Его сохранила прекрасная Таиах – Хайят, вечная, неистребимая Жизнь.
Мастер ушел, так и не раскрыв тайну этого имени. Спустя 100 лет в далеком Египте она открылась для меня и для всех влюбленных в Макса и его изумительную скульптуру.
 

Борис ГРИГОРЬЕВ,
Кисловодск

 

Наша справка

Максимилиан Александрович Волошин (настоящая фамилия Кириенко-Волошин) родился в 1877 году в Киеве. Первые стихи и литературные рецензии напечатал, учась на юридическом факультете Московского университета. Из вуза его исключили за «отрицательное миросозерцание» и «склонность ко всякого рода агитациям» (имелась в виду, конечно, марксистская агитация). Чтобы избежать тюрьмы, Макс добровольно отправился на строительство Ташкентстко-Оренбургской железной дороги.
В 1901 году уехал в Европу – жил поочередно во Франции, Италии, Австро-Венгрии, Германии, Швейцарии, Греции, наездами бывал в обеих российских столицах. Вернулся в Россию он между двумя революциями, весной 1917-го, поселившись в семейном имении в крымском Коктебеле, который не покидал до самой смерти. Скончался в 1932 году.
Волошин известен как мастер многих ипостасей: поэт, переводчик, художник-акварелист, литературный критик, искусствовед, философ. Стоял вне литературных группировок, однако исследователи относят его к символистам. Его стихи – плод изощреннейшей интеллектуальной культуры, они отмечены философской глубиной, отточенностью формы, тонким лиризмом. Основными источниками его поэтического вдохновения являлись библиотека и музей, поэтому его творчество пронизано отсылками к таким разным культурным кодам, как древнеэллинская мифология, французский оккультизм, индусская теософия…
 

 

 

Досье "Открытой"

С Борисом Григорьевым я познакомилась лет 20 назад на бардовском фестивале в Сочи. Разговорились. У него много увлечений, а одно из них – авторская песня - уже давно стало профессией. С тех давних советских времен Борис выступает с концертами авторской песни в санаториях Кавказских Минеральных Вод, ездит на фестивали в поисках новых песен и интересных авторов, постоянно работает над своим репертуаром.
Увлечение творчеством Волошина пришло после его знакомства с Сергеем Пронякиным из Ставрополя, который очень душевно пел свои песни на стихи Волошина.
Первый раз в Коктебеле побывал в 2003 году, и, естественно, сразу пошел в Дом-музей Максимилиана Волошина. Здесь впервые увидел египетскую царевну Таиах, воспетую поэтом. Поразило действительное сходство с портретами его первой жены Маргариты Сабашниковой. Поэтому, когда в прошлом году был в Египте, взялся за поиски оригинала той скульптуры, копию которой приобрел в свое время Волошин и дал ей имя «Таиах». Скульптуру эту он все же нашел. Жаль только, что во всех музеях Египта фотографировать экспонаты запрещено. Поэтому фотографии оригинала скульптурного портрета египетской царевны нет. Предстоящий Новый год собирается провести в Коктебеле, где хочет поделиться своими открытиями в Доме-музее поэта.

 

Отрывки из стихотворений М. Волошина с упоминанием Таиах

 

…Ночь придет.
За бархатною мглою
Станут бледны полыньи зеркал.
Я тебя согрею и укрою,
Чтоб никто не видел, чтоб никто не знал.
Свет зажгу. И ровный круг от лампы
Озарит растенья по углам,
На стенах японские эстампы,
На шкафу химеры с Notre Dame.
Барельефы, ветви эвкалипта,
Полки книг, бумаги на столах,
И над ними тайну тайн Египта -
Бледный лик царевны Таиах...

 

…Всю цепь промчавшихся мгновений
Я мог бы снова воссоздать:
И робость медленных движений,
И жест, чтоб ножик иль тетрадь
Сдержать неловкими руками,
И Вашу шляпку с васильками,
Покатость Ваших детских плеч,
И Вашу медленную речь,
И платье цвета Эвкалипта,
И ту же линию в губах,
Что у статуи Таиах,
Царицы древнего Египта,
И в глубине печальных глаз -
Осенний цвет листвы - топаз.

 

…Тот, кто раз сошел с вершины,
С ледяных престолов гор,
Тот из облачной долины
Не вернется на простор.
Мы друг друга не забудем,
И, целуя дольний прах,
Отнесу я сказку людям
О царевне Таиах.

…Тревожа древний сон могил,
Я поднимал киркою плиты...
Ее искал, ее любил в чертах
Микенской Афродиты.
Пред нею падал я во прах,
Целуя пламенные ризы
Царевны Солнца — Таиах
И покрывало Моны Лизы.

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях