Июньское поражение

Несмотря на появление множества исторических исследований, которые заставляют радикально поменять взгляд на причины катастрофы Красной армии в начале Великой Отечественной войны, старые мифы продолжают жить

Немалое до сих пор и число их сторонников. Для них «вероломство» и «превосходство» гитлеровцев 22 июня так и остается роковым обстоятельством в истории нашей страны.
Хотя причины в другом. «Легендарная и непобедимая», как быстро выяснилось, оказалась колоссом на глиняных ногах, который рухнул от сильного удара. На практике это означало, что Красная армия была не подготовлена к ведению современной войны, а то и просто как следует не обучена. Но при этом по технической вооруженности на голову превосходила напавшего врага.
Да, никто не спорит, в любом случае мы победили. Только вот цена за это была заплачена несоизмеримая…

«Крепка броня, и танки наши быстры…»
Выступая 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий, Иосиф Сталин среди прочего сказал: «Товарищи, вы покинули армию 3-4 года назад, теперь вернетесь в ее ряды и не узнаете армии. Красная армия далеко не та, что была несколько лет назад. Мы создали новую армию, вооружили ее современной военной техникой».
Можно ли ставить под сомнение слова будущего Верховного главнокомандующего? Скорее, он говорил о том, что в реальности и происходило. Хотя известно, что уже в 1932 году танков в РККА было больше, чем во всех остальных европейских армиях вместе взятых.
Где-то в 1937 году Гейнц Гудариан, тогда еще генерал-майор, подготовил фюреру докладную записку, в которой утверждал, что на вооружении СССР находится как минимум 10 тысяч танков. Адольф Гитлер своему будущему стратегу не поверил. Посчитал, что такого просто не может быть…
Накануне же самой войны на вооружении РККА состояло 20,6 тысячи танков и 20 тысяч самолетов. Наличие такой технической мощи и позволяет начальнику Генерального штаба Кириллу Мерецкову сделать 13 января 1941 года довольно оптимистическое заявление: «При разработке полевого устава мы исходили из того, что наша дивизия значительно сильнее дивизии немцев и во встречном бою она разобьет немецкую». Что означало – предполагаемого врага мы сокрушим немедля...
Но вот грянула война. И уже через две недели стало ясно – Красная армия терпит катастрофу.
При этом никакого превосходства вермахта и в помине не было. Уже доподлинно известно, что на его вооружении при вторжении в СССР числилось около 3,3 тысячи танков, а численность люфтваффе составляла 3,1– 3,4 тысячи самолетов.
На вооружении пяти приграничных округов Красной армии и двух флотов – примерно 12 тысяч танков и 7,5-8 тысяч самолетов.
По количественному составу противоборствующие армии были примерно равны – от 3,5 до 4 миллионов человек в каждой.
И все равно сдержать наступление немцев не удалось.

Не по-рыцарски
Одной из причин быстрого продвижения немецких войск называют вероломство. Ведь Германия напала на СССР без объявления войны. А это привело к неразберихе, неуправляемости на первых порах.
Увы, военная стратегия к тому времени давно изжила из своего обихода послания типа «Иду на вы!».
Семен Тимошенко, будущий маршал и нарком обороны, еще в тридцатые годы утверждал, что после Порт-Артура никто уже не думает об объявлении войны. И остается странным, продолжал он, что с этим столкнулись в начале Первой мировой войны.
А Сталин первого марта 1936 года американскому журналисту прямо сказал: «Войны не объявляются, войны начинаются…»
Или вот Георгий Жуков. Обобщая опыт боев на Халхин-Голе, он говорил: «Что необходимо отметить характерного и поучительного в этой операции? Это, прежде всего, вопрос внезапности. Вопрос внезапности, вопрос маскировки был, есть и будет главнейшим элементом в победе как в операции, так и в бою...»
Значит, внезапность – не вероломство, а всего лишь тактический прием. И боеспособная армия воспринимает ее как само собой разумеющееся.
Да и когда читаешь мемуары бывших советских военачальников, возникает ясное представление: все понимали – война вот-вот разразится.
Вот, например, что писал в своих воспоминаниях генерал Леонид Сандалов, в июне 1941 года начальник штаба 4-й армии, располагавшейся недалеко от Бреста: «Сведения о сосредоточении у нашей границы немецких войск и вероятности скорого их вторжения в Белоруссию доходили до нас разными путями. Время от времени мы получали информацию сверху. С нами регулярно делились своими наблюдениями погранотряды и наши подразделения, занятые на постройке оборонительных сооружений в пограничной зоне». Так что вторжения ждали со дня на день.
Конечно, факт известный: Сталин панически боялся спровоцировать Гитлера и потому запрещал проводить своевременно ответные действия. Ослушавшихся грозил расстрелять… И в этом вина его огромна.
Но если крупнейшая сухопутная армия мира не в состоянии выдержать пусть и внезапный удар, пускай это произошло даже на не подготовленных для нее позициях, и сплошным валом катится назад, объяснение этому надо искать в другом – в нежелании или неумении воевать.

Окруженцы
Известные цифры: к концу 1941 года сдались в плен 3,8 миллиона солдат и офицеров Красной армии. Еще более миллиона просто разбежались в разные стороны.
ГКО (Государственный Комитет Обороны) отреагировал на это 16 июля так: «…отдельные командиры и рядовые бойцы проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушая Присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником».
Были случаи, когда в плен сдавались целые штабы корпусов.
Хотя кто-то дрался и героически, и умело. О стойкости русских солдат в своих воспоминаниях говорили и генералы вермахта. Будь иначе – немцы стояли бы перед Москвой уже в июле-августе. Но вопрос в том – почему они вообще дошли до столицы? При технической-то оснащенности Красной армии…
Исследователь Марк Солонин приводит такой факт: «Согласно статистике Минобороны, которая была опубликована в 1993 году, к концу сентября 1941 года РККА потеряла 15500 танков. Что приблизительно в четыре раза больше, чем вся немецкая танковая группировка на 22 июня».
Между тем разговоры, что наши танки и самолеты были сплошь старые, а немецкие – сплошь современные, – это лишь разговоры. Разницу  надо искать в другом. Немецкого солдата воевать учили по-настоящему, а обучением красноармейца занимались …как бог на душу положит.

«Бросить гранату – коровы стоит»
Красноречивые свидетельства можно найти и в материалах закрытого совещания высшего руководящего состава РККА, которое проходило с 23 по 31 декабря 1940 года. Из выступления генерала Якова Федоренко: «Как мы готовим сейчас танковые войска огневому делу? В настоящее время даже на 1941 год намечается отпуск шести снарядов на год на один танк, причем должны отработать восемь задач». Он же: «Пустишь танк в разведку, он пройдет вокруг леса, болота, экипаж выйдет и не знает, где юг, где север».
Как говорили участники совещания: «Обучение ведется путем рассказа, а не путем показа».
Поэтому неудивительно, что один комиссар доходчиво наставлял красноармейцев на учебных занятиях: «Бросить гранату – коровы стоит…»
Звучало из уст старших начальников на совещании и совсем «сакраментальное»: «Средний комсостав занимается не тем, чем следует, поэтому мы очень бескультурны... Войсками управлять не можем, самолюбия своего не имеем и умирать с честью не умеем».
А чему удивляться? С 1937 по 1941 год количество дивизий Сухопутных войск выросло более чем втрое, с 98 до 303. А где брать командирские кадры? Как они ковались, можно узнать из отрывка воспоминаний уже упоминавшегося генерала Сандалова.
За день до войны командир 30-й танковой дивизии Семен Богданов докладывает ему: «В экипажах по одному-два бойца из запасных. Опытных танкистов при формировании дивизии поставили на должности среднего комсостава, командиры танков стали командирами взводов, механики-водители – помощниками командиров рот по технической части. Штабы полков еще два месяца назад были штабами батальонов».
Такой карьерный взлет. И вышло, что вчерашние лейтенанты неожиданно стали командирами полков.
Вот и сдерживали врага не умением, а кровью. Иными словами – как умели. Вспомнили при этом и испытанный метод принуждения к храбрости – расстрел. «...Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, расстреливать на месте..., а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи» (из приказа №270, подписанного Сталиным 16 августа 1941 года). Вот так и выстояли.

Виктор СПАССКИЙ,
историк