Из казармы - в рабство

Командиры воинской части Зеленокумска «сдавали в аренду» местному коммерсанту своих бойцов, а тем временем государство продолжало оплачивать содержание рядовых срочной службы

С Женькой Мишаниным, робким пареньком лет двадцати, мы познакомились случайно на озере неподалеку от села Горькая Балка Советского района во время служебной командировки. Живет он в небольшом строительном вагончике на огромных колесах, прямо на берегу водоема, который охраняет от браконьеров, подкармливает рыбу и мечтает быстрее попасть домой, в Мордовию к отцу с мамой, младшим сестренке и братику. Но только после того, как поставит вместо отстреленной правой руки протез, иначе, говорит, нельзя: «Мать жалко, она ведь в армию провожала меня целого и невредимого».

А познакомил нас с Женей начальник Советского ОБЭП Николай Петрович Гурьев, с которым мы готовили материалы «из жизни района»:

- Да что я вам буду пересказывать его историю, поехали на озеро, сами все от него и узнаете.

На озере нас встретили двое парней – Женя Мишанин и его друг Саша Расторгуев. Вокруг водная гладь да степь. Из-под навеса навстречу с лаем выскочили несколько огромных собак.

- Фу! На место! – прикрикнул на них Женя. - Не бойтесь, своих не тронут. Пойдемте в вагончик, там хорошо, солнце не печет.

Рассказ парня мы публикуем ниже.

- В 2003 году меня призвали в армию. Служить попал во внутренние войска, в воинскую часть № 6814, расквартированную в Зеленокумске. Пять месяцев пролетело незаметно: наряды, дежурство по кухне, строевая. Как и все пацаны, писал письма домой, ходил в увольнения. Так бы и дотянул до дембеля, отдав долг Родине.

Однако судьба моя круто изменилась после того, как в часть приехал один известный предприниматель (Мишанин назвал фамилию этого современного рабовладельца, сегодня - замдиректора одного из крупных предприятий Зеленокумска, однако редакция оставляет его пока безымянным – до выводов следствия, военной и краевой прокуратуры. – Авт.), по всей видимости, приятель командира батальона. Комбат вызвал меня к себе, приказал собирать вещи и отправляться с тем бизнесменом: «Поступаешь в его распоряжение».

Через час пути он привез меня на озеро у села Отказное, бросил гражданскую одежку, вручил резиновую дубинку и поставил задачу: «Будешь присматривать здесь за порядком, появятся рыбаки – звони немедленно. Приеду, разберусь».

Спустя время у меня появился напарник – паренек из моей же части, родом из Ростова, Денис. По ночам несли дежурство, гоняли браконьеров, днем поочередно отдыхали, готовили еду. Раз в месяц рабовладелец отвозил нас в часть, где мы получали сторублевое жалованье, набирали на месяц консервов, макарон, сухарей и - опять на озеро.

Наведывался он к нам с проверкой почти ежедневно и всегда чем-то оставался недоволен; то вещи не так лежат, то посуда казалась ему грязной. Выгребет тарелки из шкафа, расшвыряет их по вагончику и орет благим матом: «Даже к порядку не приучили вас!»

На озере он часто кутил. Привозил развеселых баб, друзей-товарищей и пьянствовал с ними до упаду под музыку и тосты.

Нередко наведывались и знакомые нашего рабовладельца - оттянуться, рыбку половить. Нас использовали в качестве обслуги - на стол накрывать, уху на костре варить. Бывало, не рассчитав с провизией, пьяная компания требовала у нас закусь, и тогда нам с Денисом приходилось отдавать свой солдатский паек, которого нам самим едва-едва хватало.

Как-то после очередного отдыха дружков хозяина, когда те изрядно потрясли наши припасы, я отправился в село за хлебом. Возвращаюсь, а тут рабовладелец с проверкой прибыл: «Ты где шляешься без спросу, я за тебя твоим командирам пятнадцать штук отвалил, а ты оставил пост!»

Вот так и «служили» с одной лишь мыслью: быстрее бы домой!

Примерно через год и два месяца хозяин объявил, что возвращает меня в часть (Дениса он отвез незадолго до этого), объяснив свое решение проверкой какой-то комиссии: если, мол, заметят мое отсутствие, отцам-командирам головы поснимают.

Последние три месяца дослуживал я в городе Благодарном. Как демобилизовался, тут же поехал в Отказное навестить свою девушку Алевтину, с которой познакомился, работая на озере. Были, правда, еще мысли немного подзаработать на контрактной службе. Семья небогатая, в Мордовии с работой туго, а тут за год-другой можно денег скопить. В общем, решил разыскать своего бывшего хозяина и просить его помочь устроить меня на контрактную службу в Чечне, ведь он дружил с командованием части.

Тот посоветовал: «Ну, брось ты дурью маяться! Зачем тебе сдалась та Чечня! Иди ко мне опять охранником на озеро в Горькой Балке. Рыбу выловим, дам тебе сто тысяч и подержанную «Ниву». А потом - дуй на все четыре стороны!»

Я в его посулы поверил, потому что очень мечтал вернуться домой не с пустыми руками, накупить сестренке с братом подарков. Да, в конце концов, просто стыдно, что мне, взрослому здоровому мужику, не хватает денег даже на цветы любимой девушке. И я согласился.

И вот как-то в августе я вместе со своим напарником, который тоже пахал на хозяина, летели на моторной лодке. И тут он, уж не знаю зачем, решил разрядить ружье, которое мы брали с собой для отстрела птицы. В этот момент грохнул выстрел. Пуля разворотила мне руку. Рану перетянули тряпками, и Саша Расторгуев, с которым мы сегодня работаем, повез меня в больницу. Но врачам руку спасти не удалось. Вот, видите, ампутировали выше локтя.

Через пару дней в больнице объявился наш хозяин: возьми, мол, всю вину на себя, так будет лучше для всех... Обещал поставить протез, помочь с жильем... А уговаривал потому, что ружье, которым мне отстрелили руку, принадлежало ему, и, скорее всего, было не зарегистрировано. И я опять (в который раз!) поверил.

Видимо, опасаясь, что история с ружьем может получить огласку, хозяин забрал меня из больницы, хотя рана еще не успела зажить - ныла, хоть на стену лезь. Ребята, работавшие на озере, сами, как могли, делали мне перевязки, кололи обезболивающие. Никто из внутренних органов ко мне так и не пришел узнать, что же стряслось. А ведь врачи, зная, что рана огнестрельная, обязаны были об этом сообщить в милицию.

Кстати, ружье наш хозяин использовал не только для отстрела птицы. Однажды на озеро приехали колхозники, отмечали окончание уборки урожая, купались, загорали. Увидев их, он достал ружье и, угрожая, приказал всем лечь на землю, орал, топал ногами. Мужики его послушались, только женщина стояла в сторонке и плакала.

А вскоре закончился сезон, рыбу выловили и продали. Пришло время расплачиваться, но рабовладелец нас попросту кинул - кому-то просто не заплатил, кому-то заплатил по мизеру. Одному мужику, который очень настойчиво требовал обещанных денег, заехал кулаком в лицо, зубы выбил.

Немного денег перепало и мне, но обещанных протеза, машины и жилья я так и не получил.

Обратиться с заявлением в прокуратуру мне посоветовал начальник ОБЭП Советской милиции Николай Петрович Гурьев, который узнал об этой истории. Однако в прокуратуре дознаватель Ирина Мурашко разговаривала со мной так, будто я вовсе не пострадавший, а матерый бандит, место которого за решеткой. В конце июня из прокуратуры района пришла бумага: в возбуждении уголовного дела в отношении рабовладельца отказать - «за отсутствием в его деяниях состава преступления».

Кстати, еще до обращения в прокуратуру на озере появлялся один из друганов хозяина – работник районной прокуратуры. Тогда мой хозяин сказал: «Благодари этого человека, он помог замять твое дело». Имени того прокурорского работника я не знаю, но когда был у дознавателя, его там видел, в форме.

Записал Иван ВЕЛИХОВ

Фото Сергея Евсеева

P.S.

Сегодня Женя Мишанин работает и живет на том же озере, где потерял руку. Вместе с Сашей Расторгуевым они взяли его в аренду. Более пробивной Саша помог другу с пропиской, оформил для него инвалидность.

- Значит, планы наши такие: если успешно продадим рыбу, куплю Жене в наших местах дом, - рассуждает Саша. - Ну а если улов будет невелик, что ж, найдем чем заняться, - Женька парень надежный.

А Женька хотя и мечтает под Новый год съездить домой, в Мордовию, оставаться там навсегда не хочет. «Знаю, - говорит, - родные будут жалеть, а я этого не люблю».

Да и с Алей у Жени все серьезно. После несчастного случая она его не бросила, наоборот, еще больше привязалась. Друг без друга и дня прожить не могут.