Два года назад по обвинению во взятке был арестован Николай Давыденко, начальник ОМВД по Изобильненскому городскому округу.
По следам одной провокации
Итак, с чего все началось по версии следствия? Некий предприниматель, а именно А. Оганезян, директор и учредитель ООО «Регион-Сервис», со своим менеджером В. Сумароковым решают открыть общий бизнес по продаже деликатесной рыбы и икры с Дальнего Востока в г. Изобильном.
И прямо вот с этого момента, буквально с первого шага новоявленных «предпринимателей», начинают происходить престранные вещи, которые дают первое представление о том, что отнюдь не бизнес лежал в основе последующих действий антигероя нашего расследования – Сумарокова.
По всему, этот «менеджер» был главным персонажем большой провокации в отношении начальника полиции крупного городского округа и лишь на его показаниях следствием выстраивалась версия якобы «закошмаривания» бизнеса через взятки должностному лицу.
Даже если оставить без внимания то, что в обвинительном заключении фамилия новоявленного торговца рыбой пишется то как Оганезян, то как Оганесян (что категорически недопустимо в официальном документе и говорит о небрежности следствия), то и с самим предприятием всё, скажем мягко, предельно странно.
В Ставропольском крае есть много ООО с названием «Регион-Сервис», но следствие почему-то не удосужилось назвать хотя бы ИНН предприятия, поэтому я по сервису на сайте министерства налогов и сборов РФ самостоятельно нашел информацию по каждому из них.
Нужный «Регион-Сервис» нашелся по фамилии директора Оганезяна, создан он еще в 2010-м году с адресом вовсе не в г. Изобильном, а в Ставрополе, но и это еще не все.
Основным видом деятельности этого предприятия является «Торговля оптовая зерном, необработанным табаком, семенами и кормами для сельскохозяйственных животных», в качестве неосновных видов деятельности указаны «торговля картофелем, фруктами, а также рудами, металлом, химвеществами, жидким, твердым и моторным топливом, услуги по перевозке, услуги по предоставлению складских помещений» – но ни звука про рыбу!
И уже эта странность – как первый звонок о том, что организаторы сценария «взятка» привлекали участников по принципу: кто под руку попался – то и ладно.
Ну а далее чередой следовали другие «странности», лишь усиливающие подозрение, что «дело» в отношении начальника полиции о «взятке» клепалось на коленке, без усилий придать хоть какую-то убедительность «доказательствам», обрушающимся при каждом внимательном их изучении.
Вот еще подтверждение: в материалах следствия В. Сумароков проходит как компаньон и менеджер А. Оганезяна, но в действительности на этом предприятии никогда не числился.
***
И вот лжеменеджер В. Сумароков явился в Изобильный на разведку. Как рассказал следствию, ему сразу позвонил некий Виктор и назначил ему встречу в кафе. В кафе Виктор сказал, что ему известно о планах Сумарокова по торговле рыбой и он готов-де предоставить ему покровительство местного решалы.
Каким образом Виктор узнал не только телефон, но и намерения Сумарокова? Наверное, был «телепатом», если кто верит в непознанное. А здравомыслящим ясно: Виктор, мгновенно отреагировавший на приезд «менеджера», информацию мог получить только от сценаристов аферы, прописавших им роли случайных встречных.
При встрече в кафе «У Левы» человек-телепат рассказал Сумарокову, что у него есть сильный покровитель –Александров Андрей Федорович, который решает любые вопросы в Изобильненском округе.
Мол, по его совету и даже по его решению происходят назначения лиц на различные, самые высокие должности округа, в том числе на должность главы округа (!), а также начальника ОМВД(!). Разумеется, и любая коммерческая деятельность в округе осуществляется с его, Александрова, разрешения, за что, конечно же, нужно платить.
На второй день Сумарокову позвонил уже САМ «решала» Александров и назначил встречу на базе отдыха с пафосным названием «Яхт-клуб» в г. Солнечнодольске.
На этой встрече Александрова понесло похлеще Остапа Бендера: взахлеб рассказывал о своей значимости и возможностях влияния на всех и вся. А после в доказательство принялся названивать разным «важным людям», включая председателя Изобильненского городского суда Р. Фоминова (!).
Потом позвонил начальнику ОМВД Николаю Давыденко и панибратским тоном пригласил «посидеть» с ними. Но Давыденко от предложения «посидеть» холодно отказался, что могло бы насторожить Сумарокова, которому местный Бендер впаривал легенду о том, что в его руках и суды, и полиция, и вообще все вокруг.
Но «менеджера» Сумарокова поведение хвастливого решалы не напрягло, наоборот, всем своим видом он показывал, как доволен встречей и безграничными возможностями нового знакомого.
Так кто кого здесь «ловил» и вовлекал в преступный сговор, готовность к которому прожженный «менеджер» Сумароков выражал уверенно и неоднократно?
Не то что психолог, а любой наблюдательный человек скажет: именно Сумароков, подыгрывая хвастуну, вовлекал его в ловушку, которая, как мы теперь понимаем, была частью сценария провокации в отношении Давыденко.
Тем же вечером Александров позвонил Сумарокову и повелел ему явиться 30 сентября к нему домой в Солнечнодольск с «первым траншем» взятки для Давыденко, который, мол, тоже приедет к нему и лично заберет деньги.
Сумароков с Оганезяном решили (вряд ли вдвоем?)дать начальнику полиции на первый раз 100 тыс. рублей, но Николай Давыденко снова не приехал – такой вот странный «взяточник». Тем не менее на этой встрече Александров озвучил якобы «требования» Давыденко, который, мол, хочет получить полтора миллиона за «общее покровительство», а он, как посредник, согласен на 300 тыс. рублей.
Надуманная версия, будто рассчитанная на недоумков: ведь получается, что не приехавший к Александрову полковник полиции обсуждал с ним условия взятки по телефону. При том, что прожженные взяткодатели знали про «закон Яровой», по которому все разговоры абонентов фиксируются на специальных серверах.
Но то, что следствие крепко вцепилось в конструкцию, трещавшую по швам и в главном, и в деталях, в который раз подтверждает ее искусственность, заведомую ложность.
В этой связи следует особо остановиться на самом странном в неоднозначности персонаже уголовной истории – Андрее Федоровиче Александрове. Его действия и мотивация в материалах дела имеют размытый, неопределенный характер, который следствием однако трактуется и толкуется в формате абсолютных доказательств против Давыденко.
Попробуем разобраться, задавшись главным вопросом: почему в провокационной схеме оказался Александров – давний знакомый большого семейного клана Давыденко, привечавшего старого больного человека и не ждавшего от него никакой подлянки?
И вот здесь мы вступаем в область психологии, с помощью которой личность Александрова, его поведенческие закидоны в последние немощные годы становятся понятными и объяснимыми.
Александрова в Изобильном все знали как бывшего директора завода «Стрижамент», с которым во времена дефицита хорошей выпивки общалась запанибрата едва ли не вся краевая номенклатура.
Честолюбивого и властного Андрея Федоровича распирало от ощущения собственной важности и нужности большим людям, на фоне которых сам себе казался почти великим. Но после выхода на пенсию оказался никому не нужен, общаться с ним номенклатуре уже было ни к чему- вся его «полезность» ушла вместе с должностью.
Это ж сюжет множества мемуаров с их классическим рефреном: «наутро перестали звонить телефоны» – о бывших небожителях, спущенных с небес в народные низы.
Однако поверить в новую реальность, в то, что выброшен номенклатурой на обочину, Александров не смог. Упорно продолжал себя считать «элитой», и это мироощущение с крайней навязчивостью утверждал в общении со всеми, кто терпеливо внимал его больным фантазиям.
С годами болезненное убеждение в своем значимости и влиятельности усугублялось в связи с букетом заболеваний, в том числе головного мозга, проявлявшихся в психологических отклонениях с болезненными признаками мании величия, которые отмечали многие, с которыми мне удалось побеседовать.
Лишь представлялась возможность заполучить «свободные уши», тем более незнакомых людей, Александров вдохновенно начинал играть роль значительного лица – названивал при них высокопоставленным чинам, чье раздражение, как мне рассказывали, сдерживалось лишь пониманием того, что «человек не вполне в себе».
Поведенческую неадекватность подтверждало и наличие у сугубо штатского Александрова удостоверения «генерала казачьих войск», которым он бахвалился, не осознавая, насколько смешон.
Словом, были основания для назначения психолого-психиатрической экспертизы «генералу», которому якобы безоговорочно верил как хитрован Сумароков, так и якобы следствие.
Но следствию, считаю, были на руку его несуразности психиатрического толка, которые можно было как угодно интерпретировать в соответствии со сценарным планом при невозможности впоследствии их уточнить и опровергнуть, поскольку Андрей Федорович умер вскоре после того, как был арестован и помещен в СИЗО.
О чем он думал там, за решеткой, в звенящей тишине? Пришло к нему от потрясения временное «просветление разума», осознание того, что натворил, находясь в своем иллюзорном мире? Страшный финал, казалось бы, удачно сложившейся жизни, но не каждый завершает ее достойно. Одно лишь оправдание – болезнь, помутнение рассудка…
***
Итак, были ли деньги мотивом действий Александрова, запросившего за «посредничество» 300 тысяч рублей? Для него, далеко не бедного и смертельно больного человека, вряд ли деньги уже имели значение. Мотивом, повторюсь, было болезненное устремление доказать всему миру свою непреходящую значимость, великость…
С этим наваждением самовлюбленности и одновременно в глубоком внутреннем одиночестве доживают многие большие в прошлом чины, утратившие связь с реалиями.
Александрова использовали абсолютно втемную, он был пешкой, глубоко увязшей в провокационном сценарии с помощью подсадной утки Сумарокова.
Более того, как уверены источники, провокация в отношении начальника полиции вряд ли бы удалась без этого человека, чье психопатическое состояние и многолетнее знакомство с членами семьи Давыденко упрощали преступникам задачу «выйти» на начальника полиции с лжеобвинением в «удушении» местного бизнеса.
Но, может, Давыденко и впрямь гнобил предпринимателей с целью вымогательства, и следаки искали лишь только повод для подтверждения? Но ничего подобного!
По данным краевого полицейского главка, в 2019–2020 г г. административных протоколов в отношении местных предпринимателей было составлено меньше десятка. Так что в Изобильном бизнес не кошмарили, что подтверждают все ИПэшники, подписавшие обращение в защиту Давыденко, с которыми мне удалось побеседовать.
Но почему вопреки реальному положению дел следствие гнет именно эту ложную линию? Да потому что «предпринимательский аспект» был стержневым в операции «Взятка», потому следствие и лепило из Сумарокова «предпринимателя», коим он вовсе не был (убедить в этом он мог только Александрова, ничего вокруг не замечавшего).
Например, «первый транш взятки» в 100 тыс. руб. Сумароков якобы снял в банкомате со своего личного счета. Но откуда денежки, если его участие в бизнесе Оганезяна ничем документально не подтверждается. Тем более что на тот момент у него были долги по исполнительным листам.
Одним словом, как увидим и дальше, никакой связи ни с каким бизнесом Сумароков не имел вообще, «предпринимательство» было лишь дымовой завесой, скрывающей его истинную роль в этой истории.
Сняв со счета 100 тысяч рублей, Сумароков принялся вместе с Оганезяном ксерокопировать приготовленные для взятки купюры и запаслись диктофоном. По опыту своих расследований знаю, что именно так и подготавливаются провокации. Но пойдем вслед за событиями, которые развивались стремительно.
Несмотря на то, что Сумароков, как выяснилось, и раньше был знаком с Александровым, тем не менее он настаивал на личной встрече с Давыденко.
Организовать такую встречу Александров пообещал второго октября на уже упоминавшейся базе отдыха «Яхт-клуб» в Солнечнодольске: мол, Давыденко туда обязательно явится поздравить с днем рождения их общего друга. Вот тогда-то Сумароков и сможет лично проследить, как Александров встретится в отдельной беседке с начальником ОМВД и передаст ему 50 тысяч рублей (остальные 50 тыс. рублей он оставил себе за посредничество).
Сумароков давал показания следствию, будто лично видел, как Александров отдал деньги начальнику полиции, хорошо разглядев не только их лица, но даже цвет купюр, мало того, определил их сумму – не смейтесь! – по «толщине» передаваемой пачки…Причем увидел все это, находясь в 27 метрах (как определит экспертиза) от происходящего в беседке. И этот разгул наглейшего вранья следствие с умным видом принимает за добросовестные показания?!
Разве не такой уровень «веры» в то, чего быть не может, Высоцкий описал у пациентов «канатчиковой дачи», обещавших про свои страхи написать в «Спортлото»?! И весь этот бред, издевательства над здравым смыслом подаются в суд в качестве доказательной базы?!
Конечно, улетные фантазии, положенные в основание уголовного дела, адвокаты Давыденко легко развеяли, представив суду заключение эксперта, которого просили ответить на следующий вопрос:
«Мог ли свидетель В. А. Сумароков с позиции науки психологии в описанных им обстоятельствах различить цвет денежных купюр, их номинальное достоинство, а также факт передачи денег от одного лица другому и различить черты лица человека, которому были переданы деньги?»
Ответ эксперта был однозначным: «При описанных Сумароковым В. А. обстоятельствах он не смог бы различить номинал и цвет купюр, деталей происходящих в беседке событий… и разглядеть детали лиц коммуникантов».
Далее, по версии следствия, в беседку, где Александров якобы передал «пачку деньжищ» аж в 50 тысяч рублей, пригласили и Сумарокова, где Давыденко, мол, подтвердил свои требования насчет полутора миллионов «за покровительство» и продиктовал номер своего телефона.
***
Адвокаты Давыденко в пух и прах разбили кривую следственную конструкцию, изумляясь тому, до какой степени дуристики можно было «запороть» в ней практически всё. Начать с того, что, согласно детализации звонков с привязкой к базовой станции сотового оператора, Николай Давыденко в указанное Сумароковым время (с 12 до 13 часов второго октября) находился вовсе не в Солнечнодольске, а у себя в Изобильном.
Сначала с работы поехал на заправку, потом поехал домой обедать, что подтверждают видевшие его соседи. Быстренько «смотаться» в Солнечнодольск ему тоже было нереально, на поездку туда-обратно нужно примерно 80 минут.
Но была же аудиозапись разговора, что она-то показала? Но дело в том, что как раз сама запись, которую Сумароков делал на свой личный диктофон, и вызывает огромные сомнения. Их бы не было, если б Сумароков этот диктофон, как первоисточник, отдал правоохранителям для проведения экспертиз.
Но вот необъяснимая странность: Сумароков отдал записи не на первоисточнике, а в виде копий на лазерных дисках! А где же диктофон, почему он отсутствует у следователей? Он им «объяснил», что диктофон выбросил!
Скажите: хоть один здравомыслящий человек в это поверит?! А вот следствие, не поперхнувшись, тотчас же поверило! Вот и делайте выводы!
***
При нынешнем развитии цифровых технологий сымитировать голос любого человека не представляет вообще никакой трудности, любой «продвинутый» школьник вам это подтвердит. Но на исходном файле останутся следы, что запись редактировалась (изменялась), то есть эта запись точно является не оригиналом, а измененной копией. И что же?
И вот она истина, прямо указывающая на фальсификацию. Проведенная экспертиза по ходатайству адвокатов показала, что оригинал действительно изменен и перезаписан!
Мало того, даже на этой «филькиной записи» нет эпизода, где Николай Давыденко диктует свой телефон Сумарокову. Мало того, нет в аудиозаписи даже голоса Давыденко. Это подтвердила и фоноскопическая экспертиза, проведенная на стадии следствия.
Недостоверные копии записей были предоставлены в МВД для утверждения материала служебной проверки в отношении Николая Давыденко.
Но специалисты МВД утверждать эти результаты отказались – спасибо им за профессиональную честность! Видать, элементарного профессионализма(или еще чего-то?!) не хватило прокуратуре, подписавшей обвинительное заключение, в котором нет ни слова об этом моменте. А раз «умолчали», то делайте еще один очевидный вывод.
Любой юрист, знакомый с уголовным правом, знает, что материальным доказательством взятки являются деньги, драгоценности и т. п. Классикой жанра является арест взяточника сразу после того, как меченые купюры оказались у него в руках. Но в нашей истории все наоборот.
Представьте, что только через 20 дней (!) целая бригада из следователей и понятых засучила рукава и явилась за доказательствами к подозреваемым.У Александрова нашли три купюры в доме и одну купюру в яхтклубе, совпадающие с отксерокопированными Сумароковым.
При обыске рабочего кабинета Давыденко в его сумочке нашли шесть купюр общей суммой в шесть тысяч рублей. И вот что удивительно: номера купюр, записанные в протоколе при их изъятии, в том же порядке были отксерокопированы на 3 листах, предоставленных следствию Сумароковым (по две банкноты на странице). Все шесть банкнот были «обнаружены» в боковом кармане сумки свернутыми в трубочку – такого странного способа хранения денег Давыденко никогда не практиковал.
Было ясно: купюры подложили туда, куда было проще и быстрее их засунуть в то время, пока другие сотрудники отвлекали внимание Давыденко. При большом скоплении народа в кабинете подложить ему было можно что угодно. Ну, право же, чего мелочились, почему не втюрили подряд все отксерокопированные банкноты?!
Очевидность тупого подлога (по задумке и исполнению) была как на ладони: ведь по легенде следствия Александров и Давыденко за прошедшие три недели не смогли избавиться от купюр, полученных ими в качестве взятки. И даже старательно не смешивали их с другими деньгами – берегли, видать, до завершения спецоперации «взятка»?!
В поставленных адвокатами Давыденко вопросах вышеупомянутому специалисту экспертного учреждения значился и такой: «Имел ли с позиции науки психологии Н.А Давыденко реальную возможность отследить все события и действия лиц, которые производили обыск в его рабочем кабинете 22 октября 2020 года»?
Эксперт сделал также однозначный вывод: «Давыденко Н. А. не имел реальной возможности отследить все события и действия лиц, производящих обыск, некоторые события вообще могли выпасть из зоны его внимания в момент обыска в его кабинете 22.10.2020 г.».
***
Следы еще более наглой фальсификации следствием процессуальных документов адвокаты Давыденко обнаружат позже, когда ознакомятся с материалами дела и обнаружат, что подписи понятых на конверте с вложенными туда ксерокопиями банкнот не похожи на подписи этих же понятых на других доказательствах, имеющихся в деле.
Разность подписей подтверждена исследованием специалиста. Почему-то адвокаты увидели это сразу, а вот прокуроры, давшие ход уголовному делу, не увидели ничего!
Как это получилось у следователей Е. Манджиева и А. Магомедова, которые (согласно обязательной процедуре) вкладывали ксерокопии купюр в конверт, опечатывали его, ставили дату и подписи? И что за разные понятые при этом присутствовали? Да и присутствовали ли вообще?
Оснований для подозрений достаточно. Например, легко допустить, что конверт с ксерокопиями банковских купюр был опечатан неизвестно где, неизвестно когда и без понятых. А следовательно, в конверт могли вложить уже новые ксерокопии тех купюр, которые – позже(!) – были изъяты у Николая Давыденко и Андрея Александрова, подгоняя таким образом «задачу под ответ».
Вызванный на допрос в суд следователь Магомедов парадоксальную ситуацию никак прояснить не смог, но свою подпись подтвердил. Поразительно, что суд отказал в ходатайстве адвокатов Давыденко вызвать и допросить следователя Е. Манджиева: мол, ищите его сами…
Однако на последнем заседании в конце июля суд удовлетворил ходатайство прокурора о вызове Манджиева, по этой причине отложив заседание.
Этот разворот вызывает смутные подозрения о его причинах и целях.
Давайте еще раз поразмыслим, откуда «ноги растут» у провокации со взяткой должностному лицу, осуществленной предпринимателем Сумароковым. «Предприниматель» – ключевое понятие в обвинительном заключении, в котором многократно, упорно повторяется довод, что у Сумарокова был мотив для дачи взятки, поскольку весь бизнес в районе без этого не существовал.
Но то, что «бизнесмен» Сумароков, ринувшись искать полицейскую крышу, вовлек в этот процесс кучу людей, провоцируя их готовностью дать взятку, следствием, прокуратурой затушевывается, отводится от основной линии обвинения.
Это что, случайность? Полноте! По опыту журналистских расследований делаю однозначный вывод: из-под удара выводят именно провокатора – кончил дело, пусть гуляет смело!
Затушевывалось и отсутствие признаков какой-либо предпринимательской деятельности Сумарокова в принципе. Ровным счетом нет никаких подтверждений хотя бы малых шагов Сумарокова на этом поприще. Скрывая истинную роль Сумарокова в данном в деле, следствие для его прикрытия вводит еще один таинственный персонах – индивидуального предпринимателя Федотова.
В обвинительном заключении утверждается, что «предприниматель» Сумароков вел переговоры с поставщиком рыбы и морепродуктов ИП Федотовым, и с ним даже был заключен предварительный договор.
Но следствие избегает констатировать, что договор так и остался «предварительным» и отношения к последующему развитию «бизнеса» не имел. К тому же на тот момент (согласно публичной информации) Федотов был по уши в кредитах, просроченных платежах по налогам, невыплаченных штрафах и тому подобное. А в конце 2020 года вообще был исключен налоговым органом из ЕГРИП.
Хорош «поставщик», нечего сказать! А если рассуждать всерьез, то, как представляется, частью сценарного плана был и предварительный договор, и погрязший в долгах предприниматель Федотов, чьи неизбывные проблемы делали его послушным орудием в руках организаторов любой провокации.
Также все помним, что в 2020 году в разгар пандемии коронавируса объявлялся длительный локдаун, и даже после его снятия сохранялось множество ограничений, а возможность вакцинироваться еще не появилась.
Худшего времени, чтобы выходить на рынок с деликатесами, просто нельзя было и придумать: люди боялись лишний раз за хлебом из дома выйти!
И вот вишенка на торте: детализация телефонных звонков вообще не подтвердила наличие контактов Сумарокова с Федотовым. Так что ИП Федотов отлично дополнил общую абсурдистскую картину сфабрикованного дела, в котором все роли были расписаны персонально, но сыграны идиотически, в ключе полного саморазоблачения.
Саморазоблачительно звучит в обвинительном заключении многократно повторяемое утверждение, что у Сумарокова для дачи взятки высокопоставленному силовику мотив имелся, поскольку полиция является, мол, полномочным органом по составлению административных протоколов на предпринимателей.
Но любой, кто заглянет в КоАП, убедится: нет там статьи, описывающей ситуацию, когда полиция могла бы составить протокол на предприятие, торгующее рыбой; в законе описываются совсем другие правонарушения, связанные с созданием серьезных угроз для населения.
***
На что рассчитывали следствие и прокуратура, предоставляя ложные ссылки на несуществующее право? Что суд не заметит и все прокатит, как по маслу?
Кроме того, в том же 2020 году Правительством РФ был установлен жесткий мораторий на проверки: как на плановые, так и на внеплановые (постановление от 03.04.2020 г. № 438). Максимум, за что могли тогда оштрафовать – это за отсутствие маски у продавца, но марлевые маски никак не тянут на 1,5 млн рублей.
Ладно, убрали «добросовестные бизнесмены» Оганезян и Сумароков «мешавшего» их бизнесу Николая Давыденко, но почему же их предприятие закрылось уже в декабре 2020 года? Логика где?!
И все же, все же… Почему под удар провокаторов попал именно Николай Давыденко? Наиболее вероятна такая причина: за последнее время следователями полиции под его руководством был возбужден ряд уголовных дел, из незаконного оборота имущества в пользу государства изъято свыше 90 млн руб.
За прекращение одного из уголовных дел Николаю Давыденко предлагали крупные «откупные», он сообщил об этом в управление собственной безопасности, и человек был задержан с поличным при передаче взятки.
Такого облома криминальная братва не ожидала и решила проучить несговорчивого мента, используя скорее всего ресурс своих крышевателей, благодаря которым доселе действует вольготно и безнаказанно.
В пользу этой версии говорит и то, что при обыске в кабинете Давыденко были изъяты телефоны, гаджеты, блокноты, в которых следы его контактов с подозрительными лицами непременно бы отыскались. Но ни подозрительных связей, ни дорогой недвижимости, не соответствующей доходам, у начальника полиции не нашли.
Значит, версия заказного дела выходит на передний план. При этом высшую степень убедительности ей придает два обстоятельства, не поддающихся ни логике права, ни здравому смыслу.
Первое. Почему обвинению, в котором не сходятся концы с концами, изо всех сил придают статус тяжкого преступления? Шесть скрученных в трубочку тысячерублевок, отксерокопированных взяткодателями аж три недели назад, следствие по неслыханной удаче «обнаруживает» у начальника полиции нетронутыми и квалифицирует как оконченное преступление по статье «взятка», но не в шесть тысяч, а в полтора миллиона рублей.
При этом взяткодатель Сумароков к ответственности не привлекается, что определенно указывает на его истинную роль в этой истории – роль провокатора. Это второе...
Оба обстоятельства указывают на заведомость проведения спецоперации с целью ложного обвинения в тяжком преступлении в отношении заведомого лица – начальника ОМВД по г. Изобильный Н. Давыденко.
Охота на него началась давно – с заявления в следственные органы некоего Ю. Пинаева, утверждавшего, что Давыденко вымогал у него взятку. «Вымогал» якобы в 2008 году, но донос Пинаев написал… в 2011 году, когда Давыденко был уже начальником следственного отдела МВД России по Изобильненскому округу.
Это с чьей же подачи или по наущению доносчик вдруг опомнился через три года?!
История не получила скандального развития, на что рассчитывали организаторы. Служебная проверка с применением полиграфа показала отсутствие у Давыденко какой-либо вины, в возбуждении дела было отказано.
Позже Давыденко обратился в суд с иском о защите чести и достоинства офицера. Пинаев в процессе не смог привести ни единого доказательства в подтверждение доноса, и судья С. Сивцов, удовлетворив требования истца, обязал ответчика опровергнуть ложные измышления в адрес должностного лица Н. Давыденко.
Но в 2018 году Пинаев уже повторно обратился в следственные органы с тем же пасквилем «о вымогательстве». И снова служебная проверка с применением полиграфа констатировала отсутствие вины Давыденко, в это время уже занимавшего должность начальника ОМВД России по Изобильненскому городскому округу.
Как уже было сказано выше, более восьмисот жителей района поставили свои подписи под обращениями в защиту полковника полиции Давыденко. Мало того, знающие все местные реалии люди абсолютно не верят в версию взятки и убеждены, что в организации провокации замешаны «большие люди».
Подписавшиеся требуют провести расследование в отношении должностных лиц, причастных к незаконному возбуждению уголовного дела в отношении невиновного лица.
Но, как это водится, коллективные обращения граждан спускались «вниз» – ровно в руки тех, кто по должности курировал это дело, будучи прямым начальником следователей ГСУ России по СКФО Е. Манджиева и А. Магомедова. Так что «ответы» не могли быть иными, кроме того, что мы сейчас процитируем.
«Сообщаю, что оснований привлекать должностных лиц ГСУ СК России по СКФО к ответственности не имеется. Причастность Давыденко к совершению инкриминируемого ему преступления подтверждается показаниями свидетелей, заключениями экспертов, протоколами следственных действий, а также иными доказательствами».
Ответ-пустышка пришел за подписью – внимание! – заместителя руководителя второго отдела управления по расследованию особо важных дел ГСУ России по СКФО подполковника юстиции А. В. Науменко. Отписка в классическом стиле – ему твердят про Фому, он – про Ерему. Науменко тычет пальцем в «показания, протоколы и иные свидетельства», намертво игнорируя сообщения о преступлении против правосудия, то есть отметая факты, кричащие о фальсификации доказательств, о ложных свидетельствах и липовых протоколах.
Этакая стародавняя игра в «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу»…
Факты, бесспорно свидетельствующие о заказном, полностью сфабрикованном деле, особо прозрачны для самого обвиняемого Николая Давыденко, за два года пребывания в СИЗО изучившего дело досконально как профессиональный следователь с большим опытом работы.
Давыденко проанализировал и представил суду, наряду со своими адвокатами, множественные доказательства этой грандиозной провокации в отношении себя тех сил, которые мстят за его нещадную борьбу с разнокалиберным жульем.
А его отстранение от должности расчищает путь криминалу, рвущемуся занять новые позиции и высоты с помощью своих высоких покровителей, так или иначе оставивших следы в этой истории.
Но главное – продемонстрировавших возможности своего ресурса, как предупреждение тем, кто в силу должностной присяги и природной порядочности служит государству верой и правдой.
Слишком частыми стали процессы против людей с патриотическим самосознанием, с позицией неприятия того, что противоречит интересам страны. И за это они платят порой очень высокую цену, не подозревая, какие мощные силы возбудили против себя.
Цена, которую платит оболганный Давыденко, действительно высока, потому что жертвами провокации против него стали и самые дорогие люди – его большая семья. Через два месяца после ареста, не выдержав тяжелого удара, умер его больной отец.
Следствие отказало Николаю в просьбе участвовать в похоронах отца: подлая, мерзкая, намеренная жестокость, лишь доказавшая, что в основе «дела» лежит бешеная ярость, месть преступников, которым не давал жить неподкупный мент.
Извелись в тяжелых переживаниях мама и жена Николая, на руках которой сейчас трое маленьких детей. Новорожденная малышка не знает отца, его рук и объятий. И сам Николай не видел ее первых шагов, не услышал ее трогательного лепета, первых слов…
Это ли не изощренная месть участников провокации, действующих и в масках, и под прикрытием?!
Большая работящая семья Давыденко пребывает в состоянии потрясения не только от факта очевидной провокации в отношении невиновного Николая, но больше от понимания полной незащищенности тех, кто пытается оградить общество и граждан от разнузданного криминала.
Это понимают и жители Изобильного, на глазах которых протекает вся жизнь заметных людей городка сельского типа – ровно так, как в известной песне: «От людей на деревне не спрятаться, нет секретов в деревне у нас. Ни сойтись-разойтись, ни сосвататься в стороне от придирчивых глаз». Здесь все соседи и знают друг о друге все. И никто б не заставил несколько сот изобильненцев подписаться под тем, в чем они не были убеждены. А они убеждены в невиновности Николая Давыденко.
Финал провокации неизвестен. Можно сказать, он пишется в процессе, начавшемся в Ессентукском городском суде еще в феврале этого года, и дай бог, чтоб завершился нынешней осенью победой истины.
Процесс утомительный, потому что на каждом заседании открываются все новые факты и обстоятельства, свидетельствующие о сращивании криминала и его крышевателей с должностными полномочиями.
При этом гособвинитель в синей форме прокурора ведет себя так, словно все это лично для него ничего не значит. Может, потому, что неоспоримые доказательства добыты и обоснованы исключительно защитой обвиняемого и самим Давыденко – следователем-профессионалом.
И прокурор не может не понимать обилия косяков, сотворенных следствием и с кондачка одобрившим их работу надзорным органом.
Процесс сращивания власти и криминала за последние годы на Ставрополье приобрел совершенно чудовищные масштабы и грозит неминуемыми социально-политическими последствиями.
Вопрос сегодня стоит ребром, остро и бескомпромиссно: есть ли в крае силы, готовые остановить преступления против конституционных основ государства? И это мы узнаем из судебного вердикта по делу. О последующих событиях расскажем читателям непременно.
Версия для печати
Добавить комментарий