Поиск на сайте

 
Отсутствие коммуникации, то есть связей между людьми, приводит к войне. Есть такая азбучная истина. Коммуникация - не крик, не приказание, не монолог. Коммуникация - это общение, когда говорить, свободно и вдумчиво, могут как минимум двое.
Для общения нужны места, где можно разговаривать. Праздники, совместные застолья и путешествия выявляют места, в которых люди друг к другу присматриваются, притираются, учатся совместности.
И если научились - то знают, как обходиться друг с другом, а если научиться друг другу не было возможности, то любой разговор приведет к равнодушию или конфликту.
 
В разных культурных традициях хорошо описаны способы обособления и сохранения мест мира, поэтому, как создать такие места для семьи, дружеского круга или коллег, нам более-менее понятно. Попросту говоря, нужно вместе поехать в красивое место и там приготовить и съесть что-нибудь вкусное.
И тогда мы будем помнить об этом месте, о случившейся совместности. Эта память будет нас, участников такой поездки, принуждать вслушиваться друг в друга, будет принуждать к общению.
Однако довольно редки места, в которых  люди разных социальных слоев, незнакомые между собою, способны общаться, разговаривать друг с другом, слышать и понимать.
Пожалуй, места, в которых можно и нужно присутствовать людям разного круга, сегодня трудно сыскать. Традиционно социальным местом встречи является храм, намоленное место.
Но, во-первых, наш край многоконфессионален, и во-вторых, для того, чтобы храм становился местом совместной радости, нужна искренняя и беззаветная вера, а это сегодня все-таки редкость.
И все же Ставрополю в этом смысле повезло. У него есть место, которое объединяет людей самых разных. Я приезжаю в Ставрополь каждые полгода: сначала ездил на каникулы, затем - навещать родителей.
Каждый раз бываю на родниках, что в Архиерейском лесу. И я видел, как там встречаются - по утрам и вечерам - кандидаты наук, бизнесмены, люди, только что вышедшие из мест заключения, какие-то мистицирующие личности, обнимающие деревья, любители окунуться в холодную воду, йоги, шашлычники, выпивохи, влюбленные, бадминтонисты и каратисты с боксерами. В общем, все.
И они вынуждены друг с другом договариваться - кто сейчас на площадке, кто позже, кто-то собирается войти в воду, а кто-то занял лесенку. Места вроде бы всем хватает, но нужно разговаривать, объясняться, порою просить - сделать шаг в сторону или выключить музыку в автомобиле. Это уникальное место.
 
В этих местах мира нет ничего мистического. То, что нам хорошо в одном месте и плохо в другом, имеет вполне рациональные причины, но создать «хорошее» место для людей разных стран чрезвычайно сложно. Должно сойтись много обстоятельств, потому нельзя даже утверждать, что такие места «создаются», они, скорее, находятся, и потом уже их нужно беречь и пестовать.
Такое место, как родники, редкость, из известных мне его можно сравнить разве что с Летним садом в Петербурге. Родники, пожалуй, даже лучше: здесь нужно что-то делать, тратить силы, совершать непривычные, не общепринятые движения, чтобы здесь находиться, тогда как в Летнем саду достаточно только гулять.
Рассказывают, что бассейны для этих родников, которые не замерзают зимой, а летом остаются холодными, были заложены кем-то, кто ходил через лес на работу и по кирпичику эти самые бассейны выстраивал. Типичная городская легенда.
Советские власти хотели поначалу запретить и снести, а потом, напротив, сами взялись за стройку и проложили несколько асфальтовых дорожек, подвели свет и установили незамысловатые, но крепкие и уместные спортивные снаряды. И - гордость места - подвесной мостик.
 
Ставрополю повезло: все последующие власти, хотя и были не схожи друг с другом,  судя по городской архитектуре, это место, место мира, поддерживали и обустраивали, особенно не трогали, но и не запускали. И туда приходили все те же - самые разные - люди и вынуждены были приноравливаться друг к другу, примеряясь к брусьям или проходя по навесному мосту.
В последнее время здесь стало многовато, на мой взгляд, автомобилей. Приехать на родники на авто - это дань лени, но все же место пока еще эту интервенцию выдерживает. Сдюжило в безбашенные девяностые - продержится и в бесхребетные десятые.
Да и гостям в Ставрополе что показать? Буденовца - Ангела - Ленина, да и на родники, ибо там лучше в любую пору. Душевнее и сразу заметно, что Ставрополь по количеству зеленых насаждений в черте города уверенно держал в Союзе третье место, а сейчас посматривает и на первое.
Несмотря на близость к Кавказу, в Ставрополе не было серьезных конфликтов - конечно, благодаря и усилиям властей, и, как рассказывают, договору: этот город не трогаем. Значит, было что хранить, было, ради чего договариваться. Потому что в Ставрополе, задуманном как крепость, до сих пор есть места, в которых не принята агрессия, где само собой разумеется, что нужно подождать другого, пока тот напьется из родника или закончит упражнение. Как если бы ты находился внутри стен и у всех на виду, хотя и тихо кругом, немноголюдно.
Такие места, как родники, и порождают мир, заставляя людей заботиться о них, о местах, о себе, о людях. Заботиться и договариваться с людьми и местами - это и есть единственное условие мира. Но этого места может не стать. Возможно, это всего лишь слухи.
Я живу в другом городе и плохо осведомлен о намерениях ставропольских людей во власти. Но женщина, которая собирала подписи против строительства элитного родильного дома, была всерьез обеспокоена. Потому что понимала: пухлая тетрадка с автографами самых разных людей, с которой она обращалась к посетителям места, что-то может изменить, но если кто-то всерьез задумал зло, его тетрадкой не остановить. И сюжет на «Рен-ТВ», который был снят про уникальное место в Ставрополе, подлежащее скорому уничтожению, тоже намеренное зло не остановит.
 
Конечно же, намеренно зло городу причинять никто не станет. Древние китайцы говорили: «Счастлив тот, кто не ведает имени своего правителя». По-китайски я вполне счастлив - я не знаю имени нынешнего городского главы. Я с ним заведомо согласен в том, что элитный перинатальный центр - это хорошо. Детям и мамочкам хорошо будет в лесу, на свежем воздухе, вдали от городского трафика. Но масштабное строительство, если оно будет затеяно в непосредственной близости от родников, уничтожит уникальное место.
И уникально оно не чистым воздухом и лесом: Ставрополь - зеленый город ветров и пространств, в нем, как и в его пригородах, найдется место и с чистым воздухом, и с тишиной, и с первоклассной экологией.
Город уникален как раз тем, что он сам - место мира, в отличие от элитного строения, которое всё же разъединяет, а не объединяет. Уничтожаешь вещи мира - значит призываешь войну. Хорошо, если бы все слухи о предстоящей стройке остались только слухами. Нет повода, живя на Кавказе, подталкивать жителей к междоусобице.
Кто бы решился взять на себя такую тяжкую ношу? Разве только по недосмотру, в череде не терпящих отлагательства решений может быть задумано уничтожение места мира, которое находится в непосредственной близости от мест совсем недавних еще кровавых и злых боев.
 
На то они и существуют, разные люди, чтобы с ними уметь договариваться и уметь их слышать. Просвещенное общество тем и отличается от непросвещенного, неповзрослевшего, что в нем создаются условия для свободных высказываний и для того, чтобы эти высказывания, если есть в них рациональное зерно, были услышаны.
Нет особого времени для просвещения, потому что решение - слушать или не слушать, высказываться или промолчать - нужно принимать каждый раз, каждый раз необходимо решаться, поступать по уму или полагаться на обстоятельства - в надежде, что в следующий раз обстоятельства сложатся удачнее.
Но при неожиданной (ах!) смене мирного времени на воинственное следующий раз может ведь и не настать. Именно потому, что ждать нельзя, решение нужно принимать сейчас. И если правда, что строительство в Архиерейском лесу разрешено, это разрешение нужно срочно, без лишних проволочек, отменять.
 
Я строил свою заметку так, чтобы в каждом абзаце повторять одно и то же: Ставрополю есть чем гордиться, его гордость - это мирное место. Ставрополь задуман как место мирное, примиряющее, и разрушать его уникальные места - значит идти против всего города, против его характера, против того разнообразия нравов, национальностей, ландшафтов и культур, которым до сих пор удавалось уживаться вместе благодаря немногочисленным местам мира.
Построить что-то очень хорошее и элитное вместо места мира - значит предложить жителям не мир. А вместо мира только одно - война.
Готов ли нынешний глава города подтолкнуть обитателей краевого центра к войне?
 
Евгений МАЛЫШКИН,
доцент Института философии Санкт-Петербурского
государственного университета
(Выпускник лицея №14, Ставрополь)
Специально для «Открытой»
 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях