Поиск на сайте

Острейшая тема политических дискуссий сегодня, существует ли особый «русский путь»

 

Властитель дум
У нас сегодня любят рассуждать об особом русском пути. Во-первых, говорят нам, русский народ по духу имперский, и бытия своего иначе как в роли устроителя империи не представляет.
Во-вторых,  русскому народу уготована в истории особая миссия - противостоять всемирному злу. Потому как он – народ-богоносец. Не зря же еще в глубине веков было сказано, что «Москва - третий Рим».
В ответ подкованный читатель возразит: все это славянофильство. Об этом говорено было еще полтора века назад. Никакой новизны здесь нет. И разумно ли в давно забытом искать будущее? Но тех, кто верит в особое предназначение  «святой Руси», меньше все равно не становится.
Вот и одно из доказательств тому - недавно организованный «Изборский клуб», председателем которого является писатель Александр Проханов. Члены клуба позиционируют себя как «эксперты патриотической направленности».  
Заседает клуб на псковской земле не случайно: в тех местах расположен Спасо-Елизаровский монастырь, старец которого,  Филофей,  в начале XV века, как убеждены некоторые,  прозрел мессианскую роль Московского государства в земной истории.
Именно он явил миру концепцию о «Москве - третьем Риме». В  представлении «экспертов» клуба  эта концепция и сегодня остается «вечно живым» учением.
Среди почетных гостей клуба побывал и министр культуры РФ Владимир Мединский. Произнеся по случаю соответствующие слова, он напомнил, чего стоит вклад монаха Филофея.

 

И о содомном блуде
Вообще-то никаких трактатов Филофей в своей жизни не писал. И стать основоположником нового учения в его планы явно не входило.
Он был келейным затворником, для которого главный жизненный подвиг состоял в постижении библейской мудрости. Источник знаний для него был один – «Слово Бога». Поэтому он советует от ученых «бегати, яко кто бежит от змия». О себе писал так: «Человек сельский, учился буквам, а еллинских борзостей не текох, а риторских не читал, ни с мудрыми философами не беседовал».
Неизвестный биограф отмечает также смелость Филофея и его нелицеприятность, благодаря которой он «многа показал дерзновения к государю, боярам и наместникам», обличая их злоупотребления.
Вот и в послании, адресованном великому князю московскому Василию III, Филофей  делится своим видением церковной жизни. Не все устраивает его в ней. И крестное знамение совершают православные не как следует. И «владыка» в Псков до сих пор не назначен. Он даже вынужден писать о проросших «горьких плевелах» - «содомном блуде». «И мерзость такая преумножилась, - заключает он, - не только среди мирян, но и средь прочих, о коих я умолчу, но читающий да разумеет».
Если разобраться, в своем обращении старец призывает московского князя искоренить пороки и взять на себя заботу об охране «благочестия на Руси».
Любопытно, что спустя время послание Филофея было зарегистрировано в монастырских «библиотеках» как  «Послание к великому князю Василию, в нем же об исправлении крестного знамения и о содомском блуде». В заголовке ни слова о «главном». Как будто «революционной» мысли, способной «перевернуть мир», в размышлениях старца и вовсе не было. 
А между тем в ходе описания своих безрадостных наблюдений Филофей и высказывает свои сокровенные мысли: «Все христианство заключилось теперь в одно царство православного русского государя: два Рима пали, третий (Москва)  стоит, а четвертому не быть». И уточняет (имея в виду Василия III): «Един ты во всей поднебесной христианам царь. Яко же Ной в ковчезе, спасенный от потопа, правя и окормляя Христову».
Вот, по сути, и все «учение». Размером в десяток строк. Объяснение приведенным  суждениям простое: к тому времени Константинополь был завоеван турками (1453 г.). И  среди государств греческой веры независимым  оставалось лишь Московское княжество. Так вот, по мысли Филофея,  теперь только оно  и  могло быть настоящим хранителем и защитником православия - «истинного» христианства.
Католичество, как считали православные, давно погрязло в ереси. И здесь следует добавить, что принятие Москвой покровительства над «праведной верой»  религиозным сознанием того времени воспринималось как проявление божьей благодати.
При всем этом Филофей не выдвигает никаких претензий на сам «Рим», никаких намеков на мировую гегемонию. Ничего имперского… Речь только о духовной преемственности.

 

Законная вотчина
Как сказали бы сегодня, «теория Филофея»  носила «кабинетный характер». Дальше монастырских обителей она не распространялась. И потому «стать важнейшей частью национальной идеологии»  просто не могла.
Так, великие князья московские, вступая на престол, к византийскому «наследству», чтобы возвысить свой престиж, не апеллировали. По мнению ряда исследователей, в летописных сводах, вроде Воскресенского и Никоновского, игравших роль тогдашних официозов, упоминаний о «Москве — третьем Риме» не встречается.
И что интересно? «Имперские притязания» на Константинополь Москве первыми пытались «навязать» европейцы. По политическим соображениям. Старый мир тогда сошелся  в смертельной схватке с могущественной Портой. И ему очень не хватало сильных союзников. Русь вполне годилась на эту роль. Был припасен для нее и довод. Так, Великий Магистр Тевтонского Ордена фон Шомберг побуждал Василия III вступить в антитурецкую коалицию, соблазняя его перспективой отвоевания «своей законной вотчины – Константинополя». Но бояре ему отвечали: «Князь великий хочет вотчины свои — земли русские».
А папский нунций Антоний Поссевин, чтобы уговорить Ивана Грозного, представлял ему так последствия изгнания  турок из Царь-града: «Ты возьмешь не только Киев, древнюю собственность России, но и всю империю Византийскую…» Но грозный царь пресек эти разговоры, отказавшись «на большее государство хотети».
До «третьего  Рима» Москве долго не было никакого дела.    

                                                                

Ренессанс Филофея
Старца Филофея  «открыли» во второй половине XIX века, в царствование Александра II. В  1861-1863 годах в журнале «Православный собеседник» были впервые опубликованы его послания. После чего тема «Москва – третий Рим» в консервативно-патриотической публицистике стала одной из центральных.
И в результате тщательных исследований  в учении старца обнаружили то, чего в нем не было: геополитическую теорию, призывающую Россию играть главную роль в мире. Так, с подачи пишущей братии старец, который призывал Русь к завоеванию мира не шпагой, а духом, «истинной» верой, оказался в рядах воинствующих империалистов… 
Да и чему удивляться? Россия проводила тогда агрессивную внешнюю политику. Завершилось покорение Кавказа, после довольно кровопролитных сражений  была присоединена Средняя Азия. На повестке стоял «восточный вопрос» - война с Турцией.
В той политической атмосфере идея о великодержавии, имперском величии России не посещала разве что умы отпетых «диссидентов». Как писал историк и публицист Николай Ульянов: «Послания Филофея обросли пышной легендой, корни которой уходят не в эпоху Василия III, а в идейный и политический климат царствования Александра II».
Сегодня «учение» старца Филофея переживает свой ренессанс. Заглянешь в Интернет – невольно вспомнишь  некогда написанную публицистом-эмигрантом Николаем Вольским фразу: «Музыка Филофея играет, гремит на весь мир…»  Он убеждал читателей, что русские испокон веку впитывают имперские замашки чуть ли не с молоком матери.
Хотя, если разобраться, ничем русский от голландца или француза не отличается. Никакого призвания к мессианству, к выполнению особой роли на земле в себе не ощущает. И когда политолог Александр Дугин извещает, что  существует «особый русский тип мировоззрения, который претендует на последнее слово в земной истории», а Александр Проханов добавляет, что русскому человеку «жить просто так, для себя не дано, жертвенность для него неизбежна», то почему-то  видятся в этих откровениях лишь некие потуги. Желание увидеть то, чего нет.
Но ладно, если бы все это ограничивалось только личным мнением. Похожие убеждения сегодня декларируют люди, облаченные полнотой власти.
Трудно не согласиться с политологом Ириной Павловой, которая не так давно написала: «Все эти годы в российском обществе – с подачи власти! – культивировалась идеология антизападничества и великодержавия. В отличие от советского времени, сегодня великодержавие рядится в православные одежды».
Выходит, «комплекс Филофея» нам пытаются навязать на самом «верху». Зачем? Не для того же, наверное, чтобы вернуть нашу жизнь во времена старца?..

 

Виктор СПАССКИЙ,
историк.
Специально для «Открытой»

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях