На краю отчаяния

Петр Слезавин, руководитель краевого Детского фонда: «Что выпрашиваем у людей состоятельных, тем и помогаем их бедным согражданам»

Несколько лет назад благотворительный марафон «Спешите делать добро», проводимый под эгидой Детского фонда, шел в прямом теле- и радиоэфире по 8-9 часов и собирал за сутки миллионы рублей. Акция ежегодная – с нее в Детском фонде начинается каждое лето. И в нынешнем, 2008 году, марафон, как всегда, был объявлен 1 июня. Только вот знают об этом лишь четыре сотрудника Детского фонда да десяток бизнесменов, которым в День защиты детей на электронную почту пришло письмо с призывом делать добро и логотипом Российского детского фонда в верхнем углу. В СМИ – тишина…
Руководитель краевого отделения Детского фонда Петр Слезавин как-то рассказывал мне об одном странном чудаке из числа ставропольских нищих – человеке очень религиозном и категорически не желающем афишировать свое имя. Лицо для жителей центральной части Ставрополя узнаваемое – черная сутана, светлая бородка, деревянный посох, протянутая рука. Днем он выпрашивал у прохожих монеты и смятые десятирублевые бумажки, а вечером покупал на всю «выручку» булочки, батоны, «кирпичи» и разносил их по семьям, где голодали дети.
Похоже, благотворительные организации в России сродни этому человеку в черной сутане: ходят с протянутой рукой, собирают монеты и смятые бумажки, чтобы потом вложить в чью-то слабую руку ломоть хлеба, ампулу с лекарством, надежду на жизнь.

- Петр Васильевич, благотворительный марафон проводится только раз в году, а на что существует фонд остальные 11 месяцев?
- Одна из самых распространенных акций детского фонда – сбор пожертвований для нуждающихся детей на торговых точках. Часто работаем без выходных: все субботы-воскресенья проводим на рынках.
В прошлые выходные на Верхнем и Южном рынках мы насобирали одежды, обуви, игрушек, хозяйственных товаров почти на 245 тысяч рублей. Неделей раньше на Брусневском рынке – на 100 тысяч. Администрации рынков заранее объявляют по радио о нашем приходе. Люди собирают залежавшийся товар, приносят из дома ненужные вещи.
У многих ведь одежда без пользы пылится в шкафах (дети выросли, мода прошла), а для кого-то проблема – одеть ребенка в школу.
Поэтому мы рады всем вещам – и новым, и пользованным. Куртки, юбки, джинсы, ботинки складываем в тару и сортируем: в синей сумке – одежда для девочек, в зеленой – для мальчиков, в этой коробке – обувь для малышей, в той – для стариков.
В отдельные пакеты собираем разные мелочи: носочки, книжки, игрушки, очки, раскраски, фломастеры, заколки... Дети есть дети. Они порой плюшевому медведю рады больше, чем теплым сапожкам.
– А как плюшевые игрушки, сапожки и курточки находят своих новых владельцев?
– Каждую неделю со всем собранным скарбом мы выезжаем в командировки. Заранее договариваемся с работниками районных администраций, они приглашают нуждающиеся семьи, оформляют на них документы (у нас очень строгая отчетность).
Ребята и родители приходят на встречу, выбирают нужные вещи – от цветных карандашей до зимних курток. Одетыми-обутыми домой уходят не только дети, но и взрослые.
В прошлом месяце мы побывали в пяти районах – одели 116 семей. Всего же за год через фонд проходит 12-13 тысяч семей. Если перевести в деньги помощь, которую мы оказываем, только одевая людей – маленьких и больших, получится около 20 миллионов рублей.
– Однако пеленки-ботинки – не единственная забота Детского фонда?
– Сейчас как никогда в крае много детей с кардио- и онкозаболеваниями, которым необходимы операции в центре. И хотя большинство едут в Москву по квоте (операции для них бесплатны), их семьи остро нуждаются в помощи: маме надо на что-то жить, покупать лекарства, продукты для ребенка.
Многим мы помогаем, таким как Ваня Кальной из Кисловодска. Мальчик – бывший пациент онкодиспансера, позади – операция по пересадке костного мозга. Сегодня ребенок здоров.
Или Диме Севостьянову из Ставрополя. У малыша тройной порок сердца, три операции Дима с мамой пережили, впереди четвертая. А мальчонке еще нет года...
Мы стараемся помочь, даже когда знаем, что ребенка не спасти. А как отказать матери, которая сидит перед тобой и плачет, и не знает, куда ей еще пойти со своей бедой, как спасти умирающего ребенка? К этому горю не привыкнешь, от него не спрячешься и не отмахнешься.
– Помощь для таких семей на рынках не насобираешь…
– Мы стараемся не стоять на месте – постоянно придумываем новые акции по сбору частных пожертвований. В прошлом году в государственных учреждениях установили керамические копилки в виде поросят с логотипом Российского детского фонда. За месяц в эти копилки было собрано 85 тысяч рублей.
Периодически проводим благотворительные ужины, во время которых устраиваем для приглашенных бизнесменов аукционы изделий волонтеров детского фонда. Во время последнего благотворительного ужина собрали 90 тысяч рублей.
Кроме того, у нас есть постоянные меценаты, которые помогают нам уже много лет, – фирмы «Шоколадница», «Маруша», «У Петровича», «Иней»... Ни разу не отказал в помощи Внешторгбанк.
В общем, мы живем за счет помощи предпринимателей: что выпрашиваем, тем и помогаем.
– Что изменилось в работе детского фонда за 20 лет его существования?
– Когда мы создавали краевое отделение фонда, мы не думали о том, чтобы оказывать материальную помощь семьям. Решали проблемы домов ребенка, детских домов, психиатрических больниц. Отправляли десанты медиков в Среднюю Азию, где был высокий уровень детской смертности.
А с 90-х годов нас буквально заполонили обращения многодетных и малоимущих семей, которые просят о самом элементарном – помочь одеть, обуть и накормить ребенка. Если в 80-е мы покупали ковры, сервизы, мебель для интернатов, то сегодня – майки, носки, учебники для ребятишек из малоимущих семей.
Буквально на днях мы ездили в Красногвардейский район с вещами для нуждающихся. Подходит девочка, по документам смотрим: семья многодетная, но, кроме младшей Тани, все дети совершеннолетние.
Вроде, семья не должна так сильно нуждаться. Да только мама у девочки пьет, сестры замужем, живут бедно. Таня заканчивает девятый класс. В школе сказала подружке: «Буду бросать учебу – и одежды нет, и дома есть нечего, пойду работать».
А куда она пойдет в неполные 15 лет? Девочку мы одели, обули. Но таких семей на Ставрополье – сотни, тысячи. И история эта, к сожалению, самая обычная.
– Вы постоянно сталкиваетесь с горем и слезами, а когда в Детском фонде бывает радость?
– Когда выздоравливает больной ребенок, когда бедная семья выкарабкивается из нужды. Когда на благотворительных мероприятиях люди набирают одежды для всей семьи и уходят домой, оставляя у нас хотя бы часть житейских забот.
Однажды мы сумели выбить молодому инвалиду однокомнатную квартиру на Ботанике. Парню 23 года, живет, работает, а так неизвестно, как бы сложилась судьба. Это ли не радость?
Кроме того, у нас есть несколько программ, направленных на поддержку молодежи: «Здоровье», «За решеткой детские глаза», «Одаренные дети». Мы проводим фестивали, конкурсы детского творчества, победителям выплачиваем стипендии и премии.
Раз в году определяем и «одаренных взрослых» – выдаем дипломы «Лучшего врача-педиатра», «Лучшего воспитателя детского дома», «Лучшего библиотекаря детской библиотеки», а вместе со званием – премию в 10 тысяч рублей.
– Статистика говорит, что детей-сирот в стране сейчас больше, чем после войны.
– И самое страшное, что 90 процентов из них – социальные сироты. Журналисты часто спрашивают меня: «От чего сейчас надо защищать детей?»
Я думаю, от многого. От взрослых. От нищеты. От войны. От плена. Ведь у нас есть дети с боевыми ранениями. В Минводах живет парнишка, которому еще нет 20 лет. В Чечне, где он жил раньше, подорвался на мине: оторвало ногу, выбило глаз, в голове до сих пор – осколок гранаты. Мы ему помогли с лечением, оплатили протез. Сейчас он учится в институте.
– Вам приходится постоянно обращаться к взрослым с просьбой помочь детям. Чаще вы сталкиваетесь с равнодушием или готовностью помочь?
– Бывают разные ситуации. Есть трогательные примеры, когда помочь детям стремятся люди, сами нуждающиеся в помощи и внимании. Например, в течение многих-многих лет каждый месяц к нам приходил один старичок – приносил 50 рублей в день получения пенсии. В прошлом году его не стало, теперь приходит бабушка – его супруга.
– Однако многие уверены, что помощь нуждающимся должна приходить исключительно «сверху»…
– Конечно, нам приходится сталкиваться и с инфантилизмом взрослых, которые легко снимают с себя ответственность за судьбы близких людей. И вместо того, чтобы накормить голодного ребенка, лишь гневно клеймят власть за то, что дети голодают.
Не так давно одна гражданка из Ставрополя (не буду называть фамилии) обратилась к губернатору и краевому правительству с просьбой оказать помощь ее племянникам из села Преградного. Женщина с возмущением писала: «Никому до этой семьи нет дела. Мать у них умерла. Дети живут с отцом, который нигде не работает. Мальчики, 9 и 14 лет, голодные. За коммунальные услуги платить нечем. Полнейшее безразличие со стороны районной и сельской администрации…»
– И вы откликнулись?
– Конечно. На прошлой неделе мы ездили в Красногвардейский район с одеждой, обувью, продуктами для малообеспеченных многодетных сельских жителей. Естественно, помогли и семье, о которой писала эта женщина.
Но, когда мы поговорили с работниками администрации и с мальчишками из этой семьи, то открылись обстоятельства, о которых возмущенная женщина предпочла умолчать, и которые нас, честно говоря, просто поразили. Действительно, отец воспитывает двоих школьников, работает на стеклотарном заводе. Жить на одну зарплату втроем несладко. Но в этой семье выросли еще четверо детей, которые сегодня живут отдельно со своими семьями. Трудно представить, чтобы при такой большой родне младшие дети голодали.
Более того, женщина, с таким негодованием пишущая во все инстанции о голодных племянниках, – жена банковского служащего. Живет вполне обеспеченно. Но почему-то уверена, что помогать детям обязана районная администрация, а не родная тетя.
Между тем малоимущих семей, которым действительно помочь некому, в селе 53! А наши районные администрации, что они имеют? Они сами просят – у предпринимателей, у Красного Креста, Детского фонда, попечительского совета… И помогают, как могут: десяток килограммов картофеля, крупы, сахара, литр масла и путевка в санаторий – вот вся помощь, которую в состоянии оказать районная власть.
- Да, есть над чем поразмышлять...
- Конечно, есть над чем задуматься. Грустно, что государство мало помогает обездоленным, тем, кто живет ниже прожиточного уровня. Печально, что и благотворительность в нашей стране не слишком популярна среди людей состоятельных. Но что еще страшнее - разрушение связей между родственниками: многие из них не торопятся помогать своим близким.
Что тут скажешь? Пусть комментарием к этой истории станет эта маленькая притча. Однажды некий молодой человек кричал Богу, вопрошая Его, почему Он позволяет детям умирать от голода, пока, наконец, не понял, что Бог был этими умирающими от голода детьми и вопрошал этого молодого человека, почему он позволяет им умирать от голода…

Беседовала

Фатима МАГУЛАЕВА