Поиск на сайте

Когда власть не справляется с проблемой, она берётся за улучшение имиджа
 

 На днях стало известно, что на Северном Кавказе создается аналитический Центр современной кавказской политики (ЦСКП «Кавказ»), задача которого – откорректировать имидж федерального округа в СМИ, в том числе иностранных. В конце июня центр зарегистрирован в статусе автономной некоммерческой организации. Событие примечательно еще и тем, что своим появлением новая структура обязана непосредственному участию Кремля.
По сообщениям федеральной печати, со ссылкой на директора ЦСКП «Кавказ» Андрея Осинникова (сотрудничал с близким к администрации президента издательством «Европа»), центр будет состоять из экспертных клубов во всех семи регионах СКФО. Непосредственным куратором работы экспертного сообщества, с единой дискуссионной площадкой в Пятигорске, скорее всего, станет полпредство.
Специалисты-кавказоведы, вошедшие в клубы, не только будут проводить исследования, но главное – готовить прогнозы общественно-политической и экономической ситуации. А потом эти прогнозы получат широкое освещение в местных и центральных изданиях.
О создании единой экспертной площадки на Северном Кавказе говорилось давно, ибо идея эта полезная. Однако предложенная ее реализация уже сейчас, в самом начале, вызывает ряд недоуменных вопросов.
Судя по комментариям директора «Кавказа» Андрея Осинникова, грамотные эксперты, которые занимаются проблемами Северного Кавказа (этнический и конфессиональный аспекты, миграционные процессы, безработица, коррупция и проч.), в большом дефиците, а происходящие в регионах процессы нуждаются в профессиональных оценках. Как следствие, СМИ, а за ними и общественное пространство переполнены некомпетентными трактовками и прогнозами – один страшнее другого.
Чтобы делать выводы о некомпетентности или предвзятости экспертов, по меньшей мере, надо владеть ситуацией в регионах СКФО. Судя же по провальной политике Кремля на Северном Кавказе, открыто раскритикованной даже самыми лояльными власти кавказоведами, Москва вообще не представляет, что надо делать для вовлечения федерального округа в общероссийские реалии.
И если в реальной экономике появились скромные подвижки, пусть бы и в одном секторе – туризма, то к проблемам радикального ислама и безопасности в целом даже не подступались. Хотя рецептов предложено много как независимыми экспертами, так и околовластными.
В чем причина бездействия власти, которая видит проблемы Северного Кавказа (иначе бы об имидже не говорили), но дальше констатации фактов дело не идет?
Причина в том, что пути решения проблем, которые предлагают сегодня эксперты, повторюсь, даже самые податливые, не могут быть реализованы на практике, ибо требуют коренных реформ. В первую очередь в политике.
Декоративные выборы, продажные правоохранительные органы и суды, отсутствие реальной борьбы с коррупцией, коматозные объединения гражданского общества обнуляют полезные инициативы даже в скромных их проявлениях. Но до изменения самой себя власть не дозрела, и, судя по всему, никуда не торопится.
Впрочем, дело не только в отсутствии глубинных реформ, для чего нужна политическая воля, но еще в нежелании подступаться к проблемам вообще, даже к самым поверхностным и легко решаемым. Это и лень, и трусость, и категоричное нежелание заниматься тем, где нет личной выгоды.
Последние лет пятнадцать на всех уровнях твердят, что надо срочно спасать уникальное озеро Тамбукан. Сделать это несложно – изолировать его от коптящей и дымящей федеральной трассы, почистить берега, наладить контроль за пользованием целебной грязью.
Что-то предпринято? Ничего. Вопрос по-прежнему в повестке дня совещаний и иных сборищ. Выслушивают с десяток докладчиков, просят подготовить предложения, берут на карандаш, назначают ответственных и… тишина.
Последние пятнадцать лет криком кричат, что Кисловодск, жемчужина Кавказских Минеральных Вод, потонул в отходах, зеленые зоны уступают место новостройкам, иссякает нарзан, дышать нечем, культурная жизнь беднее, чем в глухом горском ауле. Что делать, понятно. Но ничего не делается.
Примеров безразличия федеральной власти к региону и несостоятельности местных властей – сотни. Теперь эти пороки пытаются переложить на неграмотность местного экспертного сообщества, которое-де не мычит, не телится, – оттого, мол, все страдают, а больше всего – имидж Северного Кавказа.
Но есть еще одна причина, почему регион превратился для России в постоянную головную боль, о чем вслух из соображений толерантности с высоких трибун и в прессе не говорят, но в уме-таки держат.
Заблуждением, а скорее всего, чистым лукавством официальной пропаганды можно считать, например, напористые попытки облечь в национальные и конфессиональные одежды историю с хиджабами на востоке Ставрополья.
Прокуратура напряглась как никогда, неумело вынимая из запасников какие-то законы, якобы запрещающие детям носить в школе хиджабы. На уровне края в срочном порядке приняли положение о дресс-коде. Скандал докатился до федерального уровня и лично до президента, который что-то сказал, но никто в его словах ничего не разобрал.
Что же такого страшного сотворили мусульманские девочки, придя в школу в платках? Какие моральные и этические нормы были попраны сельскими ученицами где-то в медвежьем углу настолько, что истерика с запретом хиджабов стала топовой во всех СМИ? Ее обсуждали на радио и ТВ с участием депутатов, священников, муфтиев, педагогов, ученых.
Так же и русские, в широком смысле православные жители Северного Кавказа, не могут понять, почему они должны быть в ответе за зверства генерала Ермолова? Почему переселение карачаевцев, балкарцев, ингушей и чеченцев в 1943-1944 годах мусульмане нередко связывают не со сталинским режимом, а с присутствием русских на Кавказе? В том числе сегодня.
Никто не может понять, почему зверства боевиков в Чечне и Дагестане в глазах русского населения бросают тень на все народы Северного Кавказа, чем пользуются радикалы, втягивая население в бесперспективную межнациональную полемику?
Корни же происходящего в том, что между условно русским и нерусским миром существует цивилизационный барьер, который невозможно трактовать ст. 282 УК РФ (разжигание межнациональной розни), недостатком межкультурного диалога, отсутствием идеологии, наконец, самоустранением государства из многих сфер общественной жизни.
Первые как раз привыкли полагаться на государство, надеются на него, к нему апеллируют. Вторые спокойно без него обходятся, опираясь на семью и клан, почему, собственно, почти безболезненно пережили вакуум начала 1990-х, когда государство бросило гражданам клич: «Спасайся, кто может!»
Понятно, что такая постановка вопроса для официальной пропаганды совершенно неприемлема, а потому всякого эксперта, кто считает так, попытаются нейтрализовать. Способов для этого достаточно – пожурить, предупредить, пригрозить, урезать зарплату, отчислить.
Без понимания же того, что на стыке цивилизаций государству нужны особые механизмы и инструменты, что-то на уровне нанотехнологий, замирить Кавказ изнутри, сделать так, чтобы условно русские и условно нерусские обрели общую основу, не получится.
Вот на этом фоне создаваемый Кремлем центр «Кавказ» призван объединить наиболее вдумчивых экспертов, которые будут адекватно комментировать происходящие события. В отличие от других своих коллег (якобы привыкших работать в «апокалиптическом стиле», то есть не предлагая никаких решений), специалисты кремлевского пула будут еще искать выход.
То, что местное экспертное сообщество выставили вроде болтунов и неучей, не способных дать полезный совет, мягко говоря, неправда. Советов и конструктивных предложений полно, беда в том, что воплощать в жизнь их некому.
Именно поэтому местные СМИ почти полностью утратили интерес к происходящему в ведомстве Александра Хлопонина, который регулярно встречается с журналистами, общественностью, деловыми кругами, казачеством, но все разговоры от практики далеки, а критические публикации и сюжеты остаются без внимания.
Единственное предназначение, оставшееся у «круглых столов» при больших чиновниках, в том, что общественникам позволяют о чем-то напрямую спросить, выпустить пар, а если повезет, даже сфотографироваться на память в компании больших людей, что тоже создает иллюзию близости власти к народу. «Круглые столы» стали неплохим амортизатором между верхами и низами, но к разрешению проблем Северного Кавказа отношение они имеют весьма опосредованное.
Экспертов для нового центра, как было заявлено, отберут по нескольким критериям: специализация на Кавказе, сочетание теоретических знаний, практического опыта и прикладных навыков, авторитет среди коллег и населения. С этим сложностей не представится.
Интересно другое – где г-н Осинников хочет набрать столько правильных экспертов, которые бы правильно, в духе нового начинания, освещали ситуацию в регионе, выправляя его во многом печальный имидж? Задача непростая, если учесть, что острая постановка вопросов независимыми специалистами Кремль не устраивает.
Между тем специально отобранные эксперты будут в ежедневном режиме мониторить российские и зарубежные СМИ, пишущие о Кавказе. Особое внимание уделят публикациям на языках стран, имеющих влияние в регионе, – английском, французском, арабском, турецком. Планируется составление рейтинга влияния на Кавказе как российских, так и зарубежных СМИ.
Речь идет не о том, чтобы объединить под крышей полпредства разных экспертов, а создать в регионах СКФО клубы «своих», проверенных, людей, которые если и будут критиковать власть, то осторожно, чтоб та не обиделась, а имидж чиновников не пострадал. Дискуссионная площадка в Пятигорске станет местом, которое должно «дисциплинировать» экспертов, чтобы те отвечали за базар и вольностей в интерпретации событий и явлений не допускали.
Всех остальных, кто гонит волну и гребет против течения, надо полагать, объявят непрофессионалами, лжецами и сумасбродами. А поскольку добровольцев попасть в черный для Кремля список будет немного, можно предположить, что местное экспертное сообщество вынужденно отыщет верный формат дискуссии, исключительно полезный для имиджа региона, точнее, власти.
Для этой же цели, думается, составят и рейтинг популярности СМИ на Северном Кавказе – не для того, чтобы прислушиваться, а чтобы своевременно и точечно вырубать тех, кто шагает не в ногу. Ведь повышать имидж у нас привыкли не делами, а травлей оппозиции и всех, кто что-то имеет против, – оно и проще, и действеннее.
Хуже, что власть в упор не готова замечать и признавать собственные ошибки. Вопрос улучшения имиджа в том же Ставропольском крае выносится на повестку дня при каждом губернаторе, под это дело выделяются немалые суммы, но всякий раз затея с треском проваливается.
Немало сил в борьбе за имидж всего Северного Кавказа растратил и его куратор Александр Хлопонин, чиновник, не в пример большинству его коллег, креативный и умный. Но и он, сколько ни бьется, сколько ни рассказывает, что регион наш и житница, и здравница, и с безопасностью здесь все нормально, и коррупционеры не самые жадные, все его усилия идут прахом. И дело тут не в Хлопонине, он как раз-таки на своем месте: энергичен, разбирается в экономике, богат (значит, личной выгоды не ищет), равноудален от местных кланов...
Дело в том, что Кавказ, как никакой другой российский регион, измотанный изнутри застарелыми проблемами, а извне бестолковыми реформами, на слово уже не верит, а судить привык только по делам. Тут усилия Кремля совершенно напрасны, бравая риторика и красивая упаковка не помогут. В конце концов, для корректировки имиджа привлекать надо пиарщиков, у экспертов иные задачи.

 

Олег ПАРФЁНОВ

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях