Начни с себя!

Иначе никакой модернизации в России не получится, как бы ни старались президент с премьером

Сегодня с тем, что российской экономике нужна модернизация, согласны все или, по крайней мере, большинство. Мировой финансовый кризис обнажил чудовищные «болезни» нашей экономики, которая практически стопроцентно зависит от экспорта сырья.
Бюджетные щедроты «тучных» путинских лет были целиком и полностью связаны с дорожающей на мировых рынках нефтью. Но едва ее цена покатилась вниз – залихорадило и всю страну, ведь на «сырьевую иглу» оказались подсажены жители и мегаполисов, и депрессивных сел.
Что и как модернизировать, после кризиса в Кремле смекнули быстро – надо, мол, взяться за отсталые технологии и довести их до мирового уровня. Проще говоря, встряхнуть экономику. При этом, правда, деликатно обошли стороной то, что экономическая модернизация не может быть без основательного «ремонта» социальных институтов – образования, медицины, культуры, телевидения, соцзащиты...
В общем, всей той нематериальной инфраструктуры, которая необходима для развития страны едва ли не больше, чем заводы и автострады. Конкурентоспособную продукцию ведь может выдавать только специалист, получивший хорошее образование, с крепким здоровьем, у которого пожилые родители получают достойную пенсию, а маленькие дети бесплатно устроены в детсад. Для этого нужны развитые социальные институты.
С опозданием, но все же заговорил об этом премьер Путин, в своем апрельском отчете перед Госдумой впервые выдвинувший лозунг «социальной модернизации». Похоже, под этим рефреном Путин и намерен вернуться в Кремль будущей весной: был создан «Народный фронт», призванный объединить партийную элиту и общественных активистов, а затем и Агентство стратегических инициатив для поддержки проектов простых людей.
Правда, пока что «путинская модернизация» больше похожа на милый русскому сердцу патернализм: тезисы премьера о развитии человеческого капитала, улучшении жизни людей, невозможности помогать бизнесу за счет работников лишь приводят к новым обещаниям бюджетных расходов на социальные нужды.
Так как нам модернизировать Россию? Об этом обозреватель «Открытой» беседует с членом консультативной группы президентской Комиссии по модернизации и технологическому развитию России Ильей ЛОМАКИНЫМ-РУМЯНЦЕВЫМ.

- Илья Вадимович, а что для вас социальная модернизация, о которой сейчас вдруг так активно заговорили с подачи Путина?
- Не буду изобретать велосипед, полистайте труды западных социологов, которые много писали об этом, начиная с Герберта Спенсера и Фердинанда Тенниса. Социальная модернизация - это совокупность изменений (психологических, демографических, политических, экономических и т.д.), которые претерпевает общество при трансформации из традиционного в современное.
Почти идеальным примером для меня является королевство Бутан, где в конце 1980-х годов король Сингье начал проводить очень продуманную и бережную социальную модернизацию, тщательно спланированную и последовательно реализуемую.
- Активно реформаторствовал?
- Главной особенностью модернизации в Бутане было то, что она происходила медленно, с максимальным сохранением традиций. Сингье создал современную систему здравоохранения и образования (скажем, английский стал обязательным для изучения), открыл страну для иностранцев, а главное - преобразовал абсолютную монархию сначала в конституционную, а затем в парламентскую...
Бутан, в общем, хорошая страна, только маленькая, и вряд ли ее пример может быть убедительным для России. Но все равно, начинать ведь с чего-то надо. Если нечто подобное бутанскому опыту социальной модернизации продемонстрирует российский правящий класс, то технологическая модернизация не заставит себя ждать.
- А в России, на ваш взгляд, есть удачные примеры социальной модернизации? Вот, например, как вы относитесь к ЕГЭ?
- ЕГЭ все еще находится в «экспериментальной» стадии, когда отрабатываются основные параметры новой системы оценки знаний. Еще сложно оценить все последствия, хотя первые результаты говорят о том, что общество наконец-то получило «зеркало». То, что в нем общество увидело, многих расстроило, кого-то разозлило, но это понятно.
Знаете, я бы скорее обратил внимание на Интернет. Это сегодня та среда, где с невероятной скоростью появляются и реализуются социальные инициативы и где традиционные общественные структуры модернизируются прямо на глазах. Здесь бизнес-процессы, СМИ - всё обретает принципиально новый, революционный характер.
- Но правильно ли сводить модернизацию исключительно к появлению революционных технологий - в социальной сфере или экономике? Или первостепенной должна стать опора на нечто уже проверенное?
- Знаете, это очень давний спор, над которым многие ученые бьются: должна ли модернизация опираться на демократию. Причем этот вопрос лежит не столько в философской сфере, сколько в прикладной, экономической. И в мировой истории есть масса примеров, свидетельствующих как «за», так и «против» такого подхода.
Возьмите, например, скандинавские страны - в последней трети XX века их резкий экономический рост был обеспечен именно ориентацией на либеральные ценности в экономике и политике.
Другой пример - Китай, Индия, «азиатские тигры» (например, Сингапур, Южная Корея, Малайзия). Здесь экономическая модернизация шла, наоборот, с опорой на традиционные, архаичные ценности - семейственность, патернализм, клановость.
- Россия к какому полюсу более тяготеет? Или мы, как всегда, одной ногой в Европе, другой - в Азии?
- Мы очень любим улучшать то, что есть, и нам кажется, что это истинная основа модернизации. На самом деле модернизация - она в головах. И начаться этот процесс должен с формирования некой общей системы ценностей. Это то, что называется форсайт-проект - общее видение  задач развития, понимание того, что и зачем нужно менять в нашей жизни.
Увы, наше общество от этого консенсуса очень далеко: треть населения убеждена, что Россия должна идти по европейскому пути, треть - что в стране вообще ничего не нужно менять, еще треть «за» возврат назад, в советское прошлое. Что гораздо хуже - примерно так же разобщены лица, принимающие в стране ключевые решения.
- А что это могут быть за форсайт-проекты? Например, реформы правительства, вроде как призванные объединить общество (например, то же ЕГЭ), людей лишь рассоривают, разъединяют.
- Ну вот возьмем программу энергосбережения, которая реально позволит объединить усилия тысяч, миллионов людей. Уже приняты законы, официальные документы. И теперь каждый из нас должен сделать простое дело - научиться экономить свет, тепло, воду дома и на работе.
Правда ведь, несложно совсем?! Выгодно мне - выгодно стране. Но это и будет самым первым шажком к модернизации, маленьким для каждого из нас, но огромным - для России.
- Говоря о неком общественном «консенсусе», вы имеете в виду формирование гражданской нации?
- В какой-то степени да. Знаете, над россиянами всегда витало несколько мифов, в том числе и о том, будто мы - удивительно творческая и талантливая нация. Зачастую это справедливо. Но нередко наше творчество не имеет серьезных практических результатов в силу других свойств менталитета - маниловщины, прожектерства, фантазерства.
Есть такая известная формула: каждая сложная проблема имеет одно простое и неверное решение. Простых и неверных - много. Простых и верных - нет. Есть сложные, к которым, к сожалению, приходится идти очень долго, а это часто не укладывается в наш национальный характер. Значит, надо что-то постепенно менять.
- Проблема ведь не в том, что в обществе еще нет консенсуса по поводу модернизационных идей. У меня часто создается впечатление, что президент и премьер вообще сами не представляют, как именно достигать консенсуса.
- А я об этом и говорю. История, в том числе и российская, подсказывает три пути модернизации. Первый - это топор и плаха. Ну, еще костер. Именно так инквизиция насаждала «общие моральные ценности». В нашей стране этим путем тоже властители ходили - борясь со староверами, прорубая «окно в Европу», строя «светлое будущее».
Второй путь предполагает наличие морального лидера. Причем это необязательно должен быть публичный политик, но обязательно - человек, к мнению которого будет прислушиваться все общество, сплачивающий нацию. Такими были, например, Махатма Ганди в Индии, Жан Кальвин в Швейцарии. И в истории России тоже можно найти таких «исполинов духа», существенно влиявших на общественное представление о добре и зле.
Ну и, наконец, третий путь, это - постепенная эволюция общественного сознания, которая рано или поздно расставит все по своим местам. Как говорил Корней Чуковский, «в России нужно жить долго, и обязательно до чего-нибудь доживешься».
- Судя по действиям президента, он выбирает третий путь.
- Отчасти да. Основная миссия нашей комиссии по модернизации - определение тех причин, которые мешают позитивному развитию страны. Каждое заседание посвящено какой-то конкретной отрасли, президенту готовится обстоятельный доклад о состоянии дел в этой сфере, чтобы выявить барьеры для развития. И, главное, возможные способы их устранения.
Хорошо бы еще при этом избежать «ловушки дровосека». Это такая старая итальянская притча. У жены дровосека была латаная-перелатаная юбка. Тот нарубил дров, продал их, купил юбку, подарил жене и пошел спать. Во сне слышит стрекот машинки, просыпается и видит - жена порезала новую юбку на заплатки и ставит их на старую: мол, мне этих заплаток теперь на целый год хватит.
- Но таких «новых юбок» в стране пока не очень много. Пожалуй, только Сколково, которое, кстати, уже и на Западе всерьез не воспринимают: мол, обычная показуха, да и то неработающая.
- Зря вы так про Сколково! Идеология президента такова: в ручном режиме, используя весь свой политический капитал, все возможности государственного аппарата, запустить несколько инновационных проектов. Замечу, не сымитировать, а реализовать.
Но вовсе не для того, чтобы немедленно поразить мир картиной будущего. А прежде всего, чтоб понять, какие препятствия тормозят развитие. И поняв, устранить их не в масштабах Сколково, а в целом в России.
Я не люблю «розовые очки» и не взялся бы прогнозировать технологические прорывы, которые будут сгенерированы в Сколково или в рамках других приоритетных проектов комиссии. Но я уверен: если не получится там, модернизация снова отложится на очередной срок.

Беседовал
Антон  ЧАБЛИН
Москва - Ставрополь

Досье "Открытой"

Илье Ломакину-Румянцеву 53 года, окончил экономический факультет МГУ. Работал в Институте народно-хозяйственного прогнозирования АН СССР, затем в аппарате правительства России. Возглавлял Московский фонд обязательного медстрахования (ФОМС), департамент страхового надзора Минфина, Федеральную службу страхового надзора (Росстрахнадзор). В 2009 году назначен главой экспертного управления администрации президента, в настоящее время возглавляет экспертный совет группы «Росгосстрах».