Поиск на сайте

 
Совместный  проект правительства Ставропольского  края и «Открытой»  газеты
 
Земля и люди
 

Василий КУРАСОВ: Земельное законодательство в России и крае требует серьёзных изменений

Василий Курасов (на фото) возглавляет Северо-Кавказское агентство по землеустройству и развитию сельских территорий («СевКавказГипрозем»). Оно появилось пять лет назад на базе Кавминводского филиала ОАО «СтавропольНИИгипрозем».
Этот НИИ решал многие важнейшие для края вопросы: рассчитывал бонитет (плодородие) сельхозугодий, организовывал систему севооборотов и противоэрозионные мероприятия, занимался почвенными обследованиями и кадастровой оценкой земель, разрабатывал проекты землеустройства колхозов и совхозов, создавал банк данных земельных угодий. Однако шесть лет назад институт обанкротили, многие опытные специалисты оказались без работы, исчезла картотека...
Василий Курасов с коллегами сумел сохранить этот потенциал. Сейчас его агентство проводит инвентаризацию земель в нескольких районах края. «Открытая» уже рассказывала о результатах этой работы на примере Предгорного района в статье «Бесхозной земли больше не будет!» (№6 от 18 февраля с.г.).
 
 
– Василий Иванович, работа, которую вы с коллегами делаете, очень сложная. Многие муниципалитеты, которые хотят провести учет земель, порой даже не знают, как к нему подступиться. Поясните, как конкретно происходит инвентаризация?
– Я издали начну. В ходе земельной реформы 1992 года большинство сельхозпредприятий, подлежащих реорганизации (колхозы и совхозы), получили свидетельства на землю: сколько гектаров земли закрепляется в коллективно-долевую собственность (пашни, пастбища, многолетние насаждения). Причем этот вопрос был отдан на решение собрания дольщиков: например, нужно ли наделять землей работников социальной сферы или нет?
И начиная работу в том или ином районе, мы в первую очередь запрашиваем такое свидетельство. В архиве Росреестра также есть чертеж, на котором показан этот земельный массив, распределяемый в коллективно-долевую собственность. Затем через администрацию района заказываем в Росреестре официальные выписки: кто персонально был в списках 1992 года на получение земельных долей и кто оформил эти участки в собственность.
Число выявленных собственников мы умножаем на площадь одной доли – и получаем площадь массива, который был реально распределен конечным собственникам. А затем сравниваем с общей площадью той земли, которая разбивалась в 1992 году на доли, по данным Росреестра. И подсчитываем разницу.
– Разница – это не только площадь невостребованной земли, но излишне предоставленной. А за счет чего вообще мог появиться такой излишек?
– Ну поставьте себя на место руководителя хозяйства: когда проходила реорганизация, он думал, что, мол, лучше я больше земли зарезервирую за собой, чтобы ее потом не забрали. Вся реформа ведь делалась в очень большой спешке. Если помните, она началась перед президентскими выборами.
Перед земельными комитетами и райгосадминистрациями была поставлена задача: каждое утро отчитываться в край о количестве получивших свидетельства на земельные доли.
И тех чиновников на местах, которые оформляли земли медленно, просто наказывали. Вот и спешили.
– Ваше агентство работает во многих районах Ставрополья. А где эта работа идет проще всего?
– Просто не работается нигде. Чтобы вы понимали: в одних районах (например, Новоселицком, Курском) мы занимаемся инвентаризацией всех сельхозземель, а в других (Предгорном) - инвентаризацией только коллективно-долевой собственности.
И проще всего это делать в степных районах (например, в Курском): там бывший колхоз или совхоз – это градообразующее предприятие, его границы четко совпадали с границами муниципального образования.
Поэтому и в степных районах администрация ставит перед нами более сложную задачу: установить конкретных людей, поименно, которые не распорядились своими земельными долями. После этого администрация судится с ними по поводу лишения права собственности.
– Много времени уходит?
– По одному муниципалитету мы работаем по году-два. Порой бывает и так: приезжаем мы в небольшое село в Новоселицком районе и можем отыскать бывших работников колхоза, которые еще лично помнят других работавших. Показываем им тот самый список 1992 года, и нам говорят: да, этот числился, а этот нет, уехал.
Сложнее в райцентрах, где населения намного больше: там на территории одного села было и два, и три колхоза. А вот, скажем, в Предгорном районе в каждом колхозе или совхозе работали люди со всех городов и сел Кавминвод – где их теперь искать?!
Могу из опыта сказать, что есть такие сельхозпредприятия, по которым даже первичную информацию отыскать уже невозможно. В некоторых хозяйствах мы сталкивались с тем, что существует несколько списков дольщиков (например, включали в них сезонных работников). И если суммировать все фамилии из разных списков, то земли на них приходится даже больше, чем вообще было предоставлено колхозу.
–  Инвентаризацией дачных участков вы тоже планируете заниматься?
– Нет, это работа неподъемная. Ну представьте: постановлением главы администрации участок выделялся ДНТ или СНТ, а затем председатель распределял земли членам товарищества. Сейчас и списков найти невозможно, а порой и председателей – они по нескольку раз менялись, как и границы товариществ...
Очень велика доля заброшенных дачных участков. Под дачи ведь распределяли только те земли, которые были непригодны для пахоты, а лишь под садоводство. В начале девяностых люди массово бросились получать эти земли, а когда поняли, как накладно их содержать, стали так же массово от них отказываться, просто бросать.
То есть никакого учета просто не было. На мой взгляд, сейчас инвентаризация будет экономически обоснованна только по тем дачным массивам, которые потенциально пригодны для жилищного строительства. Реально это пригороды Ставрополя и городов Кавминвод. Могу сказать даже на примере Предгорного района: заброшены все дачи, которые находятся на удалении более 10 километров от городов. 
– Вы столько лет работаете в сфере земельных отношений. Наверняка у вас есть соображения о том, как стоило бы поменять законодательство, чтобы сделать прозрачнее оборот земель?
– Нужно менять гражданское законодательство, чтобы ограничить исковую давность по таким спорам. Ведь в Гражданском кодексе по всем остальным оспоримым сделкам установлен общий срок давности – 10 лет.
И представьте: человек двадцать лет назад уехал из села, землю в собственность не оформил. Он, может, просто в списке числится, но даже «розовое» свидетельство на землю не получил.
А закон таков, что он в любой момент может приехать обратно и через суд потребовать свой участок обратно. Мы с этим сталкиваемся в восточных районах Ставрополья. Животноводы из колхозов, получив земли, просто уезжали обратно в Дагестан. И сейчас суды в большинстве случаев не берутся лишать его права: а вдруг завтра он вернется?
– С первого марта в России началась новая земельная реформа: функции по обороту земель передали на уровень поселений. Вы с оптимизмом на нее смотрите?
– Да, функции передали, но сегодня на муниципальном уровне просто нет специалистов, которые бы занимались этими вопросами. Но я бы взглянул на этот вопрос шире: сегодня в России вообще отсутствует уполномоченный орган, который бы ведал учетом и движением земель, создавал условия для их рационального использования. Да, часть этих функций закреплена за Росреестром, но, на мой взгляд, это половинчатое решение.
Поверьте, ни в крае, ни в одном районе нет руководителя, который бы точно знал, сколько у него сельхозземель разного назначения. И это тоже большой пробел в законе. В Земельном кодексе прописаны общие понятия о том, какие конкретные виды использования сельхозземель существуют: пашни, пастбища, залежи, сенокосы. Но на практике это не реализуется.
– Как это, не реализуется?! Краевая прокуратура постоянно штрафует фермеров за то, что они распахивают пастбища или, наоборот, выпасают скотину на полях.
– А я вам объясню. В кадастровом паспорте земельного участка указывается только общее назначение: «земли сельскохозяйственного производства», и нет упоминания, пашня это или пастбище. Более того, такая классификация даже отсутствует в базе данных самого Росреестра.
Зато муниципалитет, назначая арендную плату за пользование участком, обязан пользоваться экспликацией из Госфонда земель, которая составлена двадцать лет назад. А там, где была пашня, сейчас уже может быть болото или многолетние насаждения.
Вот и возникает правовая коллизия. А первопричина в том, что в России отсутствует актуальный учет земельных ресурсов.
 
Беседовал
Антон ЧАБЛИН
 
 
 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях