Поиск на сайте

Таков залог успешного развития региона, считает кавказовед Константин Казенин

 
 
В российской политике продолжает аукаться скандальное заявление, сделанное больше месяца назад кубанским губернатором Александром Ткачевым. В начале августа на коллегии краевого ГУ МВД он заявил: «Наши земли очень легко завуалируют другие народы. Прежде всего, кавказских национальностей... Надо действовать жестко и решительно! Будем выдавливать! Чтобы те, кто пытается «на дурака» сюда приехать… понимали, что на Кубань лучше не ехать».
Губернаторские слова вызвали бурю возмущения в обществе, даже в его родной партии «Единая Россия». Например, депутат Рамазан Абдулатипов, экс-министр национальной политики, заявил, что разработал закон, который в ближайшее время внесет на рассмотрение Госдумы. Этот закон закрепит «ответственность руководителей за провоцирование межнациональных конфликтов или несвоевременную реакцию на них».
Он коснется руководителей самого разного ранга: от «глав субъектов Федерации и глав местных администраций» до «руководителей предприятий, где работают тысячи людей, вузов, школ». Для них готовится уголовное наказание (включая запрет на профессию). «Если человек провоцирует межнациональный конфликт в такой стране, как Россия, он должен работать один, и желательно в отдельной камере», – подытожил Абдулатипов.
Пойдет ли стране на благо такое ужесточение? Об этом вместе с журналистом «Открытой» рассуждает заместитель редактора агентства Regnum, доцент МГУ, эксперт фонда «Форум по раннему предупреждению и раннему реагированию» (FEWER-Eurasia) Константин КАЗЕНИН.

 
– Константин, какова была ваша первая реакция на заявление Ткачева о том, что создаваемые им казачьи дружины будут «выдавливать» приезжих?

– В отличие от многих, я не жду от этого каких-то катастрофических последствий. Словом «казачество» на самом деле обозначаются два совершенно разных понятия. С одной стороны, это множество людей, осознающих себя потомками казаков прошлых столетий – этой южнороссийской Атлантиды, ушедшей на дно в волнах гражданской войны и «расказачивания».
С другой стороны, это так называемые «профессиональные казаки», круг деятелей, которые в начале 90-х облачились в разношерстные одеяния, не всеми признаваемые настоящей казачьей формой, и стали бороться друг с другом за государственную материальную поддержку.
В мероприятиях региональных администраций участвуют в основном представители именно «паркетного» казачества, а в их способности произвести что-либо, приносящее значимую пользу или, наоборот, значимый вред, я глубоко сомневаюсь.
– Чиновник такого ранга открыто говорит об этнических «чистках» – это вообще тревожный симптом для страны.
– Россия как историческое явление в основе своей имеет многонациональное, многоконфессиональное государство. И если мы попытаемся выстраивать вместо него этническое государство, как сейчас некоторые предлагают, это будет совершенно другая страна – по своей идее, историческому значению и политической конструкции.
Меня особенно поразило в речи Ткачева его упоминание неких регионов-«фильтров». Это некая условная граница между зонами, исторически принадлежащими русским и кавказцам? Но речь идет о границах какого времени – XVIII века, XIX?.. Расселение же менялось. А сегодня благодаря городам с их бурными миграционными потоками говорить о каких-то «демаркационных линиях» уже не приходится. Причем, если вести речь о Кавказе в целом, Кубань является родиной многих кавказских этносов, в том числе адыгов.
– Против Ткачева сразу взбунтовался ставропольский губернатор, который заявил, что мы, мол, никакой не «фильтр». И поэтому «выдавливать» никого не будем.
– Если говорить о переселенцах с Восточного Кавказа (это Дагестан, Чечня, Ингушетия), то системных проблем на Ставрополье явно не меньше, чем на Кубани. Но если сравнивать уровень вовлеченности представителей различных этносов в политику или крупный по региональным масштабам бизнес, то именно на Кубани этот уровень стабильно выше.
Позиция Зеренкова должна быть подкреплена четкой программой действий. Есть ли она? Меня очень беспокоит то, что происходит сегодня в восточном Ставрополье. Это и межнациональные драки, и судебная кампания по выселению чабанов из давно обжитых помещений.
Особого внимания заслуживает, на мой взгляд, ногайская проблема: этот этнос сегодня на Восточном Кавказе распределен между двумя соседними регионами, Дагестаном и Ставропольем, и уже неоднократно заявлял о своих проблемах в обоих регионах. В Дагестане ногайская тема осложнена еще и жесткой борьбой за власть в Ногайском районе.
– Восточное Ставрополье – своего рода спящий вулкан, который может вот-вот рвануть. И все это на фоне постоянного оттока русского населения.
– Исследователи, которые занимались этой зоной более детально, свидетельствуют: миграция из восточных районов Ставрополья вовсе не моноэтнична. Отсюда уезжают не только русские, но и представители других этносов, которые сталкиваются со сломом привычной системы хозяйствования.
Аграрный бизнес здесь традиционно был представлен множеством небольших хозяйств, скрепленных «сетью» личных связей (причем не только этнических). Приход крупных агрохолдингов эту систему ломает, а вместе с ней – социальные устои местных сообществ.
Похоже, что глубинный источник напряженности в восточном Ставрополье – именно в этом, а не в накопившихся этнических проблемах. Еще более специфично и замысловато устройство сельского хозяйства в соседних со Ставропольем республиках Восточного Кавказа, где нерешенной остается масса земельных проблем (в том числе с приватизацией земли).
– Ставка на крупный, а не мелкий бизнес – вопрос политический. По крайней мере, таким его сделал Александр Хлопонин.
– В сельском хозяйстве (которое является основой экономики многих районов Ставрополья и республик) такая гигантомания, подмена мелкого собственника некими технопарками – часто путь тупиковый и даже вредный. Нужно не воздушные замки строить, а поддерживать сложившиеся в регионе хозяйственные устои.
Сегодня подобное грозит туристическому комплексу. Например, в Карачаево-Черкесии в турбизнес Домбая и Архыза уже вовлечен большой процент жителей горной местности, работают базы отдыха, гостиницы, кафе, а местные семьи обеспечивают их продуктами, шерстяными изделиями, продают сувениры.
Это сложившаяся десятилетиями экономика. Такая же устойчивая, как в аграрной отрасли в восточном Ставрополье. И если мы хотим строить и развивать новые курорты, это должно проводиться так, чтобы не навредить курортам уже существующим и не привести к возникновению конфликтов интересов.
– На заседании Общественного совета СКФО нынешним летом многие местные лидеры запротестовали: мол, создание новых мегакурортов погубит местный бизнес.
– С одной стороны, после запуска этих туристических проектов в некоторые горные селения тянут газ, который не могли довести туда десятки лет. Но в то же время люди находятся в полном неведении относительно того, что с ними будет. Естественно, сейчас откатывать назад полпредство ничего не будет. Но должны быть созданы такие четкие механизмы, чтобы новое построить, а старое не сломать. Власти должны говорить с лидерами общественного мнения, с населением, с бизнесом, объяснять свои действия.
– Вернемся к заявлению Ткачева: он упирает на то, что приезжающие кавказцы своей массовостью разрушают самобытность и устои кубанской культуры. Насколько адекватно это представление в духе «столкновения цивилизаций»?
– Самое большое заблуждение – то, что Кавказ – это нечто статичное в культурном отношении. Наоборот, он всегда находится в состоянии трансформации. Даже Шамиль воевал не только с царскими войсками, но и с теми дагестанскими ханами, которые были против его религиозно-объединительных идей. Неверно думать, что на Кавказе есть какие-то две раз и навсегда сложившиеся жизненные системы, например казачья и горская, которые не способны меняться и могут только конфликтовать между собой.
На мой взгляд, проблемы северокавказского общества происходят из-за того, что оно стремительно модернизируется, многое традиционное ломается уже не первое десятилетие. Взять тех же горцев: сейчас поступление девушки-горянки в вуз за пределами региона – в порядке вещей, а еще в 70-е годы это было экстраординарным событием, родные запросто могли это запретить.
Растет численность городов, активнее смешиваются разные группы населения, и неизбежно возникает конкуренция за ресурсы. Скажем, в Сибири у местных народов традиционность выше, но это не так проблемно, как на Кавказе, так как в Сибири ясно выделена ресурсная «ниша» коренных этносов. Кавказ устроен сейчас намного сложнее, и это надо принять как факт.
– Один стереотип сломать точно нереально – о том, что на Кавказе жизнь архаична, все определяют кланы.
– Если брать муниципальный уровень, то в сфере чиновничества клановость осталась, но в сфере бизнеса она во многом уже сломана. Я могу об этом судить по опыту малых городов Дагестана. Кланы – это удел политики, госбюджета, а «внизу» их уже нет – в этом и проявляется модернизация общества.
Правда, к мегапроектам это все отношения не имеет. В случае с туркластером очевидно, что прибыль получат именно привластные кланы, а также аффилированный с ними бизнес. И это только усилит социальные противоречия.
 

Беседовал
Антон ЧАБЛИН

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях